Всемирный хор

— Благ!
Сущий в созвездьях, сердцах, голосах —
                      Благ!
— Благ!
В дивных законах, в живых чудесах —
                     Благ!
— Благ!
В неизреченных Своих небесах —
                     Благ!

Роза начинает раскрываться в простор духовной вселенной. Ее дыхание поднимается к Солнцу Мира.

Послесловие

Я не знаю,
          какой воскуривать Тебе ладан
И какие
       Тебе присваивать
                       имена.
Только сердцем благоговеющим Ты угадан,
Только встреча с Твоим сиянием предрешена.
В предварениях
              Ты указывал мне на храмы
На вершинах
           многонародных
                        метакультур,
Дал коснуться перводыхания Парабрамы
И блистанья
           преображаемых
                        брамфатур.
И, ликующий
           от всемирности
                         просветленья,
От знамений, уж озаряющих небосклон,
Из возможностей
               всенародного
                           становленья
Стих Мистерии
             только ЭТОЙ
                        заворожен.
Но все сумрачней, все отчетливей и другая, —
Ту угрозу
         уж Апокалипсис
                       различал, —
И предчувствую я, в тревоге изнемогая,
Мироправство
            богоотступнических
                              начал.
Ибо явно уже распахнут Противобогом
Путь в грядущее —
                 до антихристова
                                столпа,
И бесчисленна
             поднимаемая
                        по дорогам
Человеческая обездушенная скорлупа:
Ибо выйдет
          из трансфизического
                             горнила
Рать исчадий,
             не воплощавшихся
                             на земле,
Чтобы дьяволо-человечество заменило
Нас, колеблющихся и мечущихся во мгле.
И невольно
          я огибаю
                  повествованьем
Даль грядущего,
               предназначенную огню;
Стих стравливать
                этим горестнейшим познаньем
Не осмеливаюсь —
                отсрочиваю, —
                             временю.
Только ведаю,
             что, подобные огневицам,
Грянут молнии в купол капища и хором,
Да исполнятся предреченные духовидцем
Письмена
        о преображении
                      мировом.
И какую бы
          мы ни пестовали
                         химеру,
Сквозь какой бы
               ни прошествовали
                               пожар —
За огнем его различаем мы Сальватэрру
И осанною сотрясенный
                     Шаданакар.
Эту смену
         мироохватывающих
                         эонов,
Новый космос, уже сияющий вдалеке,
Кто решился бы
              перезвоном
                        гиперпеонов
Предвосхитить
             на поэтическом
                           языке?
И предчувствую
              в потрясающие
                           мгновенья,
Что за гранью
             и галактической,
                             и земной,
Ты нас примешь, как сопричастников вдохновенья,
Для сотворчества
                и сорадованья
                             с Тобой.
Что пред этими просветлениями вселенных
Кратковременность
                 наших сумеречных пустынь?
Да приидет же
             Твое Царствие
                          совершенных,
Единящее
        ныне борющихся. —
                         Аминь.

Комментарии

1

Понимание непростого содержания, заложенного в драматической поэме «Железная мистерия» предполагает в читателе близкое знакомство с главным трудом Даниила Андреева — «Розой Мира» (в тексте примечаний — РМ), а также с произведениями, вошедшими в состав поэтического ансамбля «Русские боги».

В первых актах яркими художественными средствами нарисована общая картина метаистории России в первой части XX века. За большинством эпизодов и персонажей отчётливо прочитываются конкретные исторические события и реальные личности; однако, в авторских примечаниях они не раскрыты.

Вторая половина «Железной мистерии» посвящена одному из вероятных (на период до 1957 года) путей развития метаистории; после указанной даты подобная возможность, в целом, отпала вследствие переноса верховной демонической санкции с российского демона великодержавной государственности на шрастр Северо-Запада (Мудгабр) и уицраора Америки. Таким образом, следует иметь в виду, что содержание «Железной мистерии», работа над текстом которой велась с 1950 по 1956 годы, не учитывает важнейших событий метаистории, происшедших почти через полтора года после завершения написания, и нашедших отражение лишь на страницах «Розы Мира».

Существенное замечание общего порядка: в отличие от «Розы Мира», «Железная мистерия», в большой мере, — художественное творение. Поэма содержит множество аллегорий, а также неизбежных, диктуемых и жанром, и формой, упрощений в понятиях. Так, образ вещей Карны относится к категориям мифопоэтическим, но не метаисторическим. Последовательность рождения жругритов времён Российской империи — детищ Второго Жругра, изменена. Намеренно пропущено Даниилом Андреевым такое важное событие, как вторая мировая война; передача метаисторической её сути повлекла бы значительное смысловое усложнение. Есть и другие подобные моменты.