— Шоколад! сыр! — креп-де-шин!
— В этом — сто
              швейных машин!
— Пылесосы… — Ящик кальсон!!
— Братцы, это же сказка… сон…
— Кружевное белье для дам
(Чтоб не хаживали, как Адам).
— Книги детям: «Король Артур»…
— Целый мебельный гарнитур!..
— Быть не может: разборный дом!!
— Да, да, да, верится с трудом!
— Обстановка — морёный дуб…
— Боже, как я был раньше глуп!
Я ж ругал их, — о, идиот…
— Что за шерсть? — Какой шевиот?

Народная милиция пробует установить порядок. Ее прогоняют. Распотрошив ящики, люди волокут к себе что попало, но груды вещей почти не уменьшаются.

Голоса

— Теперь опериться можно…
— Теперь приналяжем дружно…
— Теперь разграфим прилежно.
— Город выстроим авантажно!

Другие

— И как тщательно: все — в брезент…
— Да, но чей же это презент?
— Неужели вот этот зонт
Подарил мне сам президент?..

Еще голоса

— Бомбят, а теперь — подачка…
— Не верь их сырам, дочка.
— Ох, будет опять
                 стычка,
Чуть дружбу затмит
                  тучка.

Люди в непривычных костюмах появляются среди толпы. Неоновые огни вспыхивают на верхушках бараков и руин.

Гортанный говор

— Хау-ду-ю-ду! — Вражда — капут!
— О, дружба — лучше оков и пут.
— Весьма охотно детям врага
Мы помогаем встать на нога'…
— Раса — с расой —
                  и с классом класс —
Кока-кола — и русский квас!
— …Уиски, пиво, шато-икэм
Будут с нами —
              или ни с кем.

Рекламы и вывески на иностранных языках протягиваются по фасадам сквозь покрапывающий дождик.

Ахи и охи

— Батюшки! любой цвет!
— Матушки! Все алфавиты…
— Вот-те и суверенитет.
— Вот и толкуй о праве ты…

Соображения суеверных

— Братцы, будто посмеиваются
Ветер и дождь над нами…
— Братцы, будто прозмеиваются
Чудища меж домами!

Гедонисты

— Брось ты, вечно с оглядкой!
Просит гулять душа ведь!
— Вот бы пройтись с двухрядкой…
— Или у баб пошарить…

Два частушечника, пританцовывая

— Русь, пляши-ка
    С выв-вертом:
Гнус паршивый
    Вым-мер там, —
Выбирай,
    Товар ищи —
Сущий рай,
    Товарищи!
— Не вари,
     Варвара, щи:
Жалки
    Твои чарыщи!
Тлей был, вдруг —
    Да в козыри.
Буги-вуги
    До зари…

Нескончаемые гудки судов.

Реплики

— Товарищи! Из Европы
Торопятся
         филантропы.
— Сто пять пароходов в порте!..
— Но… нужно ли столько партий?
— Да-да: приучайтесь, спорьте
Сыздетства, на школьной парте.
— Свобода — именно в этом.
— Не то, что было в Москве там…
— Кто хочет в колхоз — в колхозы!
— Кто сердцем хунхуз — в хунхузы!
— А сект-то кругом, а сект-то…
Сто вывесок вдоль проспекта!
— Их больше, чем всех машин-то…
— Буддисты!
           паписты!
                   шинто!

Хороший знакомый архитектора, поймав последнего за пуговицу

А я теряюсь в догадках:
Еще кругом беднота;
Повсюду встречаешь
                  падких
Дать жизнь за обед; но та
Живая россыпь талантов,
Что блещет повсюду… кто б
Предвидел, что век гигантов
Забрезжит с кровавых троп?

Архитектор

Пока что мы одного лишь
Гиганта видим вблизи.
По правде, если позволишь, —
Мне жаль, что с этой стези
Насмешек, бравад, сомнений,
Ты не в состоянье понять,
Что он — величайший гений,
Наш светоч
          и благодать.

Знакомый

Он — гений слова, не спорю.
Но он опоздал. Людей
Не взманят на подвиг
                    зори
Религиозных идей.
Мне слишком ясна единичность
Таких чудаков, как вы.
Вот в этом — его ограниченность
И — обреченность, увы!
Церковностью мир
                сыт
                   вдоволь.
Нас ссылка на Бога злит.
Калеки ль, сироты ль, вдовы ль
Уверуют в ваш Синклит?
Не нужно фальшивых смет нам,
Где рядом с елеем — тол.
Сознанье стало предметным
И плотным, как этот стол.
Турбины, пластмасса, творог —
Все — четко, все — дважды два.
Кого ж увлекут
              в ваш морок
Заумствующие слова?
Мы — те, чьему нраву близки
Туризм, парашют, слалом,
И мы ли,
        вместо библейского,
Затянем новый псалом?
Век детских религий прожит…