Голоса по радио, по телевидению, с кафедр, с трибун

— Ты, женственность! Ты, материнство!
Залейте искры пожара!
Да здравствует все-единство —
Держава земного шара!
— Но чтобы Конфедерация
Не стала темницей грозной,
Привет тебе, реформация!
Культурная!
           религиозная!
— Вы, жаждущие! Вы, тоскующие
По радости и духовности!
К нам — странники по песку еще
Угрюмых Сахар вседневности!

Опять раскаты взрывов.

Заседание ареопага

— Смета на вооруженье исчислена,
Но с ней мы пойдем ко дну.
— Придется сделать просто немыслимой
Четвертую мировую войну.
— Но мы избегнем всеобщей гибели
Лишь отступленьем вспять.
— Это не выход.
               — Но сроки пробили:
           Ни сесть —
           Ни лечь —
           Ни встать.

Глава ареопага с балкона Дворца

Граждане! Жерла невиданных пушек
    Устремлены
              в нас.
Кажутся перечнем детских игрушек
    Тол,
        водород,
                газ,
Не безопасят магнитные волны,
    Ни электронный шлем.
Вот почему мы дары, а не молнии
    За океан
            шлем.
Просим народ воздержаться от жалоб,
    Смысл наших дел
                   вскрыв:
Лучше уступка в большом или малом,
    Чем мировой
               взрыв.

В толпе волнение.

Ныне завязываются переговоры
    С Юго-Востоком. Цель —
Срыть между нами древние горы.
    В море — взорвать
                     мель.
Можно сказать и более точно,
    С сухостью,
               как Тацит:
Цель — одновременный, всеобщий
    Всемирнейший
                плебисцит.

Гром ликования. Дворец окружают плотные толпы молодежи из Международного Союза Босоножек. Сторонники вооруженной борьбы, поодиночке выскакивая из домов, не могут пробиться к Дворцу.

Взвизги бешенства

— Предатели! Бабы! Трусы!
— Ублюдки великой расы!
— Какой сыскался философ!
— Какой нашелся пророк!
— А тоже ходил в «колоссах»…
— Учил бумажных марак…

Из боковой улицы вырывается вооруженный отряд. Работая кулаками, он старается пробиться к Дворцу.

— Прочь! не дурачь
                  наш народ чепухой
                                   притч!
— Чья была речь?
                — Кто пылил требухой?
                                     прочь!
— Жалкий вожак
              на балкон уже влез…
                                   — Вниз,
эй, ты, божок!
              мы тебя затолчем
                              в паз!

Фигляры, паясничая поодаль

— Этот мешок словесной трухи?
                            — Хи-хи.
— Этот непротивленец в дохе?
                            — Хе-хе.
— Эти куриные потроха?
                      — Ха-ха.
           — Фью!

Мимо Главы ареопага пролетает камень.

Крики

— Тащи-ка его! Тащи-ка:
Не больно зубаста щука!
— Хватай-ка его! Хватай-ка:
В миг сиганет вся стайка!

Босоногие

Ни шага.
        Стеною ровной —
Всеобщий
        отпор
             бескровный.

Отчаявшись захватить Дворец, сторонники вооруженной борьбы удовлетворяются зданием на другой стороне площади. Перед ним собирается небольшая толпа. Лучи прожектора мечутся по фасаду и внезапно сосредоточиваются на балконе верхнего этажа. Скрестив руки на груди, там возвышается тот, кто был Третьим Оратором. Его одежда в лучах кажется металлической, напоминая футляр Автомата.

Вожак

— Начинается
            исполинское
                       тысячелетье,
Перед коим
          все миновавшее
                        равно дню.
Не согласием,
             не уговариванием —
                               так плетью
Наши принципы
             на планету
                       распространю!

Барабанный бой. Красные и лиловые ракеты.

Толпа у здания, как единое существо, пошатывается из стороны в сторону.

Шатнувшись вправо

Наконец-то есть чем потешиться!

Шатнувшись влево

Наконец-то есть кого слушаться.

Вправо

Наконец-то вождь! Качай ввысь его!

Влево

Наконец-то сплотимся
                    в месиво.

Но разноцветные ракеты не производят прежнего эффекта: небо посветлело и кажется серовато-голубым.

Голос Карны

Еще борются призраки
                    на земле за господство,
А уж солнце торопится —
                       всеразящий Геракл,
И никто не догадывается,
                        что в тиши, без напутствий
Уж Четвертая Стража Ночи
                        завершила свой цикл.