Голоса его вожатых:

Тот, кто вначале был Прозревающим

То — клич наших братьев. Уж срок. —
                                   Быстрей
    К собору! Хвала запета
И скоро прольет свой ток Эмпирей
    В брак Навны и Яросвета.
Оставшись в Энрофе, ты бы не смог
    Прозреть
            даже силой чуда,
Какое Небо,
           какой чертог
    Нам станут видны отсюда.

Рыцарь-монах

Они восходили сквозь гимны народов
    В синклитах всех стран земли;
Им вслед стихиали
                 до вышних сводов
    Свой лучший хорал несли.
И Шаданакар
           в любви и восторге
    Запел и затрепетал,
Когда перед ними Край Демиургов
    В божественном блеске встал.

Император-искупитель

Там будет то, что схоже с венчаньем:
    Там примут в лоно они
Звенту-Свентану,
                кому величаньем
    Гремят грядущие дни.
Единственный из живых,
                      к небесам
Ты взят в этот миг
                  нашей долгой работою:
Приподнят, чтоб видеть таинство сам
И стать для народов
                   подобным глашатаю.
Ноши такой не дано никому,
Отблеска — ни на одном человеке…

Голос Экклезиаста

Понял. И радость и тяжесть. — Приму…
    Принял навеки.

Пение гамаюнов и алконостов возвещает, что путники вступили в Небесную Россию. Над сошедшимся у Великого Собора множеством просветленных раскрывается как бы звуковой проем вверх, в слои несравненно более высокие.

Голоса Демиургов — преломляясь трижды: в сознании Экклезиаста, в сознании Индуса, пребывающего в экстазе, и в сознании молча обступивших его и слушающих.

Первый

Силы, Господства гремят по мирам
                         в честь
                       воинства!
Вас ожидая, убрали мы храм
                           в час
                       таинства.

Второй

Брачных корон полукруги горят,
                           солнц
                    радостней…
Соткан для Навны венчальный наряд!
                            Ждем
                    брата с ней.

Третий

Ждем — проторившего в мраке ночей
                             путь
                     к дружеству,
Ждем — возвратившего кровью своей
                              дух
                       множеству.

Четвертый

Будем с тобой на вершинах миров
                            длить
                      творчество,
День ото дня возводя весь Энроф
                            в сан
                       жречества.

Пятый

Ибо свой плод принесла ваша боль,
                          скорбь,
                    жертвенность;
Ибо нисходит сквозь брак ваших воль
                            в мир
                   Женственность!

Благовест всех колоколов Небесной России.

Сквозь благовест, не смешиваясь, льется с запредельной вышины Голос одной из Великих сестер, преломляясь трижды, от ступени к ступени, от сознания к сознанию:

Навна! сестра моя! Памятью мудрой,
Памятью строгой
               помнишь ли ту,
Первую, с кем в безначальное утро
    Игры делила
               в этом саду?

Голос Навны

Как я смогла бы не помнить? О, помню:
Вниз уходила ты… снег и ручьи
Горную сагу журчали по камню
И превращались
              в руки твои.
Ныне, в Энрофе, тобою согретый
Запад стал краем возвышенных прав,
Сольвейг,
         Офелией
                и Маргаритой
Блики твоих отражений назвав.

Голос Второй Сестры

Видела ль ты, как смягчала я кару,
    Жизнь озаряла
                 улыбкой мадонн,
Жанною д'Арк,
             Беатриче
                     и Кларой
Блики роняя
           в полночь времен?

Голос Третьей Сестры

А узнаешь ли —
              с дороги венчальной —
Солнцем увенчанный мой Гималаи?

Голос Навны

Помню: тогда еще отблеск начальный
Красил вершины… Врачующий май
В засуху знойных равнин ты сводила,
Ливнем духовным кропила поля,
Радхой,
       Сакунталой,
                  Ситою милой
Многонародную скорбь окрыля.

Голос Четвертой Сестры

Мир тебе, Навна, от той, кого чаял
Южный гигант, непреклонный в добре,
Души героев-творцов обручая
С Лейли,
        Мумтаз-и-Махал,
                       Зохере.