Рита, тяжело дыша, бросила палку на пол и подбоченилась.

— Ага, — сказала она и сплюнула на землю. — Про него самого. Слышала новость? Он моего отца оштрафовал, а брата посадил в каталажку.

— За что? — спросила я, хотя сразу догадалась, каким будет ответ. Брат Риты был злостным браконьером и промышлял в княжеских угодьях. Прежний наместник получал от него свежую оленину и поэтому закрывал на проделки Виго глаза. Видимо, новый наместник питал отвращение к краденому мясу.

— Поймал его в Буром Лесу с дюжиной фазанов, — сообщила Рита без особой печали в голове. — Будет суд. Говорят, сошлют брата на год на галеры.

— Как же вы теперь будете?

— Не знаю, — Рита пожала плечами. — Как-нибудь справимся. Мать сказала, раз на дурака Виго больше рассчитывать нельзя, найдем другой промысел. На одно отцово жалованье трудно прожить. Во! Будем ходить на старый серебряный рудник. Вдруг удастся найти заброшенную жилу, добыть самородков… раньше многие так делали, и многим везло. Поговаривают, прошлым летом один пришлый бродяга нашел целых три, каждый величиной с орех! Дед-то мой рудокопом был, у нас и инструмент подходящий имеется. Ну, а коли не набьем хорошей породы, там ломаных железяк полно, их в городе принимают по пять медяков за пуд.

— Опасно. Нехорошее это место, — покачала головой я. — Даже старый наместник запрещал ходить в закрытый рудник. Представляю, что скажет об этом новый.

— Новый пусть катится в… — описанный Ритой маршрут был столь живописен, что я рассмеялась.

— А у тебя как дела? — спросила Рита.

Дела мои по сравнению с Ритиными были не так уж плохи, поэтому я не стала рассказывать о сватовстве Лео, а лишь качнула корзинкой.

— Иду за земляникой. Хочешь со мной?

— Хочу, — мигом согласилась Рита.

Мы двинулись вдоль городской улицы, миновали ратушную площадь, постояли у витрины портновской лавки, купили леденцов в кондитерской и вышли на окраину города. Улочки здесь заросли бурьяном, а за оградами буйно цвел шиповник.

В этой солнечной тишине мне стало хорошо и спокойно. Утренние неприятности показались несерьезными, и даже тревога за будущее померкла, и обида на отца уже была не такой острой. В самом деле, зачем я приняла все близко к сердцу? Это глупое сватовство, отцовские угрозы и его нелепое желание выдать меня замуж против воли? Так в книжках бывает, а не в жизни. Все как-нибудь наладится. Мы не нищие, и столичная тетка из зажиточных. Справимся с ее помощью. Может, все к лучшему. Говорят, час перед рассветом особенно темен… мне же давно хотелось перемен, и кто знает — не станет ли этот темный час предвестником новой, полной жизни.

— Я знаю поляну, где земляники как клещей на барбоске, — объявила Рита. — Обожраться можно, и на варенье набрать.

От языка Риты я поморщилась, но спросила:

— Это далеко?

— Не очень. Там, — Рита махнула рукой в сторону Бурого Леса. — Идем, покажу.

Я засомневалась. В лес я заходила редко и боялась заблудиться. Но Рита знала его, как свою ладонь.

— А что скажут лесничие и егеря?

— Так мы ж не охотиться, — удивилась Рита. — У нас с собой ни силков, ни ловушек. Мы девчонки, идем за ягодой, чего с нас взять? А я заодно кое-что проверю…

Рита хитро подмигнула, и я догадалась — где-то в лесу стоят силки, которые поставил непутевый брат Риты, и девчонка не прочь в них заглянуть.

— Не буду делать ничего не дозволенного, — строго сказала я, решив показать, кто из нас двоих старше и умнее. — И тебе не дам.

— И не надо, и не давай, — Рита опять сплюнула и засвистела. — Ох и глупая ты, Майя. Такая вся правильная, аж тошно.

Я вздохнула и ничего не ответила. Пожалуй, верно говорит Рита. Быть хорошей девочкой не всегда выгодно. Лучше всего от этого окружающим, а не тебе самой.

Идти по Бурому лесу мне понравилось. Дорога шла вверх, лес становился гуще и выше. Вершины сосен качались среди облаков. Солнечные лучи падали на кустарник, над полянками проносились мелкие птички. Ветерок обдувал разгоряченное лицо и забирался под юбку.

Сосны сменились липами и ясенями, на прогалинах стало светлее. Рита махнула рукой и повела прочь от дороги, прямо в заросли жимолости.

— Осторожно, тут змеюки водятся, — предупредила она. Я ойкнула и стала смотреть не по сторонам, а под ноги, и скоро заметила, что шли мы по едва заметной тропинке. Нет, не просто тропинке, протоптанной ягодниками и грибниками. Раньше эта тропинка была полноценной дорогой: иногда попадались остатки гнилых досок, каменных насыпей и вбитых в землю столбов.

Шли долго. Ноги мало-помалу начали гудеть, но я этому была даже рада. И боль в мышцах, и лесная прохлада, и знакомство с неизведанной частью леса отвлекали от неприятных мыслей.

Рита трещала, как дрозд, рассказывала о вчерашнем налете на морковную грядку бургомистра, об одноглазом псе, которого она прикормила у трактира, и о том, как обыграла трактирного вышибалу в кости.

Я слушала вполуха, потому что играла сама с собой в новую игру: специально высматривала в кустах следы людей, которые когда-то много здесь ходили и делали какую-то работу. Заметила колеи, как от тяжело груженых повозок, обрывок цепи и связку заржавевших железных прутьев. Дорога расширилась, по ней без труда могла бы проехать коляска на хороших рессорах.

— Что это за место? Никогда тут не бывала.

— Это здоровское место! Повезло тебе, что я взяла тебя с собой. Смотри, — Рита ткнула меня локтем и показала налево.

Там, полностью заросшие кустарником, громоздились невысокие скалы и холмы, а у подножия раскинулась круглая полянка, покрытая ярко-зелеными листьями земляники. Под листьями горели алые крапинки — ягоды. Урожай и вправду был богатый, но наполнять корзину я не спешила. Мое внимание привлекло совсем другое. Я направилась к скале, у которой стоял заржавевший остов лебедки; Рита вприпрыжку шла следом.

— Смотри, там в камне дыра? — спросила я.

Чуть выше, возле стелющейся скальной сосны, зиял провал. В ярком солнечном свете он выглядел угрожающе. Черный, похожий на вход в преисподнюю, он словно всасывал яркие лучи и гасил их. Рядом лежала сгнившая лестница и россыпь бурых железяк.

Меня, наконец, осенило, и я возмутилась.

— Рита, негодяйка, куда ты меня привела? Не отвечай, я и так догадалась: старый серебряный рудник! Нам нельзя здесь находиться. Идем отсюда скорее!

— Чего это нельзя? — взъерепенилась Рита. — В штольни мы не лезем. Просто гуляем рядом. Но теперь я точно спущусь туда. Тебе назло! Надо приглядеться, посмотреть, что там!

— Ты что, не помнишь, что болтают об этих местах? — я нахмурилась и прошептала нарочито страшным голосом: — Говорят, в штольнях видели призраков старых рудокопов. А еще говорят, там живет беглый каторжник. Много лет назад он пришел сюда тайком, похитил двух девушек из соседней деревни и заставил их жить с собой. Они родили ему сыновей и дочерей, те… женятся между собой, и рожают детей. И каждой поколение страшнее, чем предыдущее. Все как один уроды, и питаются человеческим мясом! А вот еще отец рассказывал: лет двадцать назад в лесу возле рудника пропало несколько детей. Их так и не нашли.

— Ну, и кто из нас безмозглая девчонка? — вопросила Рита, картинно закатив глаза. — Кто из нас верит в бабкины сказки? Точно не я. Ты как хочешь, а я пойду туда. В штольню. А ты давай, собирай ягодку папеньке на варенье. Да смотри по сторонам, чтобы тебя не утащил Хозяин Леса, Великан Ганс, тот, который ходит в кожаных штанах, красном колпаке, и дымит трубкой величиной с оглоблю!

— Рита, стой!

Но было поздно: мерзкая девчонка подобрала юбку, свистнула, как пират, и в два счета принялась карабкаться по скале. Я кинулась следом и попыталась ухватить ее за ногу. Со второй попытки получилось: Рита дьявольски расхохоталась и лягнула меня второй ногой, но я вцепилась за юбку и потянула вниз. Рита соскользнула на землю и обхватила меня руками. Мы покатились по траве, девчонка при этом громко смеялась и щекоталась, но вдруг замерла, замолчала и яростно прошипела: