Я прикусила губу, озадаченно перечитывая загадочное послание раз за разом. В бессмысленных на первый взгляд строках прослеживался какой- то странный ритм. Ключик мерно раскачивался на зажатой в пальцах ленточке в такт повторяемым про себя словам, а в голове все отчетливее звучала рваная, словно исполняемая неумехой- учеником, мелодия: «Пам- пам, пам- пам!» Глаза заволокло какой- то пеленой. Я сама не заметила, как начала, беззвучно шевеля губами, двигаться: вперед- назад, влево- вправо, вперед- назад… «Пам- пам, пам- пам…».

— Не к добру это! — ворвался в уши резкий голос Хайды. — Всю кровать сажей изгваздали.

Я вздрогнула, мгновенно вернувшись в реальность, и отбросила и карточку, и ключик. Картонка вспыхнула и упала, оставив в воздухе облачко едкого зеленоватого дыма, а ключ, тихонько зазвенев, улетел куда- то за туалетный столик. Стало по- настоящему не по себе — я понимала, что была в полушаге от забытья. Навеянного забытья — морока, цель которого, была мне неизвестна. Пожалуй, в тот момент я впервые в жизни по- настоящему испугалась…

Впрочем, испуг был не единственным «впервые» в тот день. «Случайно» опрокинув блюдце с рогаликами на пол и отослав Хайду на кухню за новой порцией, я поспешно встала, пересекла свою комнату, потом нашу общую «парадную» спальню и застыла возле скромной одностворчатой двери из темного дерева. Рука, уже занесенная для вежливого стука, зависла в воздухе, так и не коснувшись поверхности. Странно… Я совершенно не боялась Грэга, но нарушить негласное правило о неприкосновенности личного пространства было почему- то страшно. Словно этот незначительный поступок мог пошатнуть надежность нашего союза. Тряхнув головой, словно прогоняя неуместные сомнения, я осторожно повернула дверную ручку и сделала шаг в неизвестность.

Спальня мужа действительно была для меня неизведанной территорией. Поэтому вопреки первоначальному намеренью быстренько выяснить, здесь ли он и может ли со мной поговорить, я невольно крутила головой, оценивая обстановку. Царивший в комнате полумрак только раздразнивал мое любопытство. Хотелось раздернуть тяжелые узорчатые портьеры, не пускавшие солнечный свет, и изучить каждую мелочь — от мерцавших на стенах ночников до украшавшей потолок фрески. Дверь, оставленная приоткрытой, вдруг тихонько скрипнула и захлопнулась. Этот не с лишком громкий звук показался мне оглушительным. Я вздрогнула и, прекратив озираться, как провинциалка в музее, направилась в глубину комнаты. Намек на то, что Грэг в любой момент может проснуться и застать меня за праздным изучением интерьера, вышел своевременным.

Ложе, а именно это слово больше всего подходила к данному предмету меблировки, пугало своими габаритами. Моя не самая скромная по размерам кровать уступала этому монстру во всем — в длине, ширине, высоте, роскоши и, надо признаться честно, содержимом. Накрытый покрывалом холм, возвышавшийся посреди темных, неясного в полумраке цвета, простыней, выглядел просто огромным. На миг я даже засомневалась, а один ли мой супруг в этом свертке из расшитого вензелями бархата. Но сама мысль, что лэйд[6] Брэмвейл мог притащить в родовое гнездо любовницу, показалась настолько нелепой, что тут же покинула мою голову.

Добраться до «холма» оказалось не так уж и просто — пришлось встать одной ногой на ступеньку, коленом другой опереться на край кровати и только тогда я сумела дотянуться. Тихонько позвав мужа по имени, осторожно похлопала по предполагаемому плечу. И уже в следующую секунду с визгом отправилась в полет.

Приземление на дальнем краю ложа вышло на удивление мягким, но осознала я это далеко не сразу. Потому что в первый момент могла только беззвучно шевелить губами и перепугано таращиться в светящиеся глаза нависшего надо мной существа, сотканного из фосфоресцирующих нитей. Тяжелое холодное тело, придавившее от колен до груди, и ледяная рука, сжавшая горло, добавляли остроты ощущениям.

— Эльза? — хрипло спросило чудовище голосом мужа. — Что ты здесь делаешь? — Пальцы, словно извиняясь, погладили шею и соскользнули, давая воздуху доступ к легким. Я шумно вдохнула и попыталась отползти. — Прости, я не сразу тебя узнал! — продолжил Грэгори, переместившись с моего тела на кровать.

— Я… я тебя тоже! — наконец удалось выдавить мне.

Грэг поднял руку, и я невольно шарахнулась в сторону, но он всего лишь потянул за шнурок над изголовьем. Шторы с тихим шорохом скользнули в стороны, заливая спальню солнечными лучами. Полумрак отступал, забирая с собой и кошмарный облик супруга. Хотя и при свете дня выглядел он не очень — запавшие щеки, чрезмерно выступающие скулы и ключицы, темные провалы под глазами и мертвенная, синюшная бледность никого бы не украсили. Но без сосудов, просвечивающихся в темноте сквозь истончившуюся кожу, и белесых глаз облик был скорее жалким, чем пугающим. А еще он наглядно свидетельствовал, что этой ночью муж работал, а не с девицами облегченного поведения общался. Переохлаждение, упадок сил, хищная кровь[7] — все признаки магического истощения на лицо.

— Прости, я не хотел тебя напугать! — зябко кутаясь в покрывало, еще раз извинился мужчина.

— Это ты меня прости! — виновато вздохнула я. — Я не должна была вот так вот бесцеремонно вламываться.

— Ты что- то хотела?

Судя по виду, для самовосстановления ему требовалось еще часа три- четыре сна, но столько ждать я была не готова, а потому решительно потянулась к мужу и обхватила руками его лицо. Кожу ладоней слегка закололо, словно сотни крохотных ледяных иголочек проступили на мужских щеках, но больно не было. Было любопытно. Я еще никогда не выступала в роли айры[8] для мага. От дежурства в айронарии[9] меня ограждал статус, а Грэг ни разу не просил поделиться энергией. Сперва я совсем ничего не ощущала кроме пощипывающего ладошки холода, но постепенно по телу стали разливаться слабость и сонливость. Веки сами собой опустились, голова закружилась…

— Достаточно! — ворвался в затуманенное сознание голос мужа. На мои руки легли его, уже привычно горячие — температура тела у чародеев несколько выше, чем у обычных людей. — Тебе нужно полежать. — Он осторожно опустил меня спиной на кровать и укрыл.

— Я хотела… — попыталась было поделиться встревожившим событием я, но к мои губам прижался мужской палец.

— Тсс! Подожди немного, Эльза. Через пару минут станет лучше.

Я послушно умолкла. Муж принялся умело растирать мои похолодевшие ладошки. От запястий к плечам стало разливаться приятное тепло, прогоняя онемение. И через некоторое время я вдруг поняла, что снова полна сил. Распахнув веки, встретилась взглядом с серыми глазами Грэгори. На его вернувшем обычную смуглость лице появилась добрая улыбка.

— Спасибо, милая! — Он поднес мою руку к губам, слегка коснулся костяшек и аккуратно положил на кровать.

В поле зрения попал обнаженный торс мужа, я невольно вспыхнула и поспешила сесть, старательно отводя глаза. Грэг хмыкнул и потянулся в изножье кровати за валявшейся там светлой лужицей рубашкой. Я невольно проследила за ним взглядом, оценив и игру мышц на спине, и низко сползшие из- за расстегнутого ремня брюки, и заставила себя отвернуться. Любопытство было естественным, но казалось нечестным. Наш договор не предполагал такого рода интимности и, застань я мужа за подобным разглядыванием, была бы искренне оскорблена.

— Все, я оделся, — сообщил Грэгори. — Так что у тебя случилось, Эль?

Я невольно вздрогнула — уменьшительным именем меня называли крайне редко — и посмотрела на мужа. «Оделся» было слишком громко сказано — он всего лишь накинул рубашку, но так и не потрудился ее застегнуть, как, впрочем, и пояс, блестящая пряжка которого привлекала внимание к совсем уж неприличному. Я поглубже вдохнула, запретила себе опускаться взглядом ниже шеи собеседника и начала рассказ.