— О чем размышляешь? — спрашивает Каин, разглядывая меня с любопытством.
Я рассказываю.
— Ух ты! Откуда взялась такая мысль? — Мэриголд явно не понимает, обижаться ей или нет.
— Извини… это писательское.
— Интересно. — Продолжая изучать меня, Каин наклоняет голову, и я тут же улыбаюсь. — А как ты понимаешь, когда врет американец?
— Не знаю. Может, вы не умеете врать?
Теперь охранник смотрит на нас со злобой. Очевидно, ему не нравится наше праздношатание, и, возможно, он услышал наш разговор. Одновременно мы одариваем его улыбками.
— Можем зайти в какую-нибудь бургерную у площади, — предлагает Уит. — Научим Фредди нормально улыбаться на случай, если ей придется устраиваться в «Макдоналдс».
— Я писатель, — отвечаю. — Так что вероятность не маленькая.
В это время дня в Бостонской бургерной на Бойлстон-стрит тихо. Заведение открылось всего пару минут назад, а время обеда, сулящее толпы, еще не пришло. Мы занимаем стол и заказываем луковые кольца с начос.
Мэриголд тут же интересуется, как поживает Девушка с Фрейдом.
— Придумала для нее любовный интерес? Нужен кто-нибудь жутко сексуальный. Она не станет довольствоваться обычным мужчиной… У него должны быть перспективы и портфель акций.
— Серьезно? — Удивительно, что Мэриголд — девушка с татуировками и пирсингом — выставляет такие традиционные, даже финансовые требования.
Она пожимает плечами:
— Сердцу не прикажешь.
Я бросаю взгляд на Уита с Каином. Никто из них не комментирует происходящее.
После еще нескольких вопросов от Мэриголд я рассказываю о романе, который начала писать. Обычно на этом этапе я не делюсь своей работой, но эта история начинается с группы людей, объединенных криком, так что в данном случае поделиться кажется правильным, даже необходимым делом. И мною овладевает вдохновение. Мне хочется разговаривать о книге, обсуждать возможные сюжетные повороты. Уит и Мэриголд тут же делятся своими мыслями. Мэриголд болтает с энтузиазмом, Уит вставляет шуточки. Комментируя историю, они подбрасывают мне идеи для диалогов. Каин говорит медленно, с определенной целью: спрашивает о повествовании, времени, сюжетных арках. Его вопросы придают форму облаку слов, возникшему у меня в голове. Его интригует мой метод — тот факт, что я не продумываю сюжет заранее, но в его голосе нет осуждения, и я пытаюсь объяснить свой метафорический автобус и не выглядеть при этом сумасшедшей.
Каин показывает свой сюжет — сложную блок-схему, которую он составил на ноутбуке, — и объясняет лейтмотивы и побочные линии, идущие от завязки. В блок-схеме есть что-то прекрасное. Она словно паутина, свитая, чтобы поймать историю. Я очарована ею, и мне несколько жаль, что моя работа не начинается с таких прекрасных узоров.
Книга Каина рассказывает о бездомном мужчине по имени Айзек Хармон, который обитает у Бостонской публичной библиотеки. Из человечного сердца романа вырастают ниточки предыстории, самопознания, комментарии о состоянии нашего общества. Его план описывает узлы, места, где одна ниточка встречается с другой, где они сплетаются воедино или вновь разрываются. Я спрашиваю о первоисточнике его истории, где он нашел Айзека Хармона, вокруг которого и вьется паутина.
— В пятнадцать лет я убежал из дома. Оказался в Бостоне и пару недель жил на улице.
— Ты убежал? Почему? — спрашиваю я.
— Обычная подростковая мелодрама, — отвечает он. — Я продержался всего две недели. И то благодаря тому, что встретил Айзека. Он уберег меня от настоящих неприятностей и помогал с едой, чтобы я не погиб от голода до того, как решу вернуться домой.
— Родители, наверное, жутко волновались.
Он смеется:
— Нет, они думали, что я поехал отдыхать с другом. Злились, но не волновались. Так что мой «большой поступок» не оказал нужного эффекта. Но зато я встретил Айзека.
— Вы еще общаетесь? — спрашивает Мэриголд.
Глаза Каина на мгновение темнеют. Какое-то время он думает, затем отвечает:
— Он звонил мне иногда. Мы встречались, я угощал его бургерами. Мы разговаривали. Пять лет назад он погиб.
— Мне жаль. — Я инстинктивно понимаю, что речь не о случайной смерти.
— Как он погиб? — тут же спрашивает Уит, будто интересуясь, где Каин купил свои ботинки.
— Его закололи ножом.
— Ох, черт! — вырывается у Уита.
— Его убили? — Мэриголд скорее заинтригована, чем шокирована.
Каин кивает:
— Полиция, похоже, верит, что это была междоусобица. Я знаю только потому, что у Айзека в кармане нашли бумажку с моим номером и адресом. Полицейские решили, что я его родственник.
Уит качает головой:
— Сурово, дружище.
— Получается, книга об Айзеке? — осторожно спрашиваю я, не уверенная, что Каин хочет об этом говорить. Да, он об этом пишет, но слова записывают в одиночестве. Это личное. И у тебя есть время подготовиться к тому моменту, когда читатели узнают твои мысли.
— В каком-то смысле да. — Он кладет ложку фасоли и сыра на слишком маленький чипс. — Часть про него, часть про меня, а часть я просто выдумал.
— Волшебная формула, — говорю я.
Каин улыбается мне, и я вновь отмечаю, какой же он красивый.
— Его нашли? Человека, который убил твоего друга? — Мэриголд все любопытно.
— Нет.
— Как грустно. — Мэриголд смотрит на него пристально. — Тебя это беспокоит?
Каин задумывается над вопросом.
— Наверное. Но больше меня беспокоит, что он умирал мучительно, один, в холоде. — Он скрещивает руки на груди. — Айзек бывал… грозным. Его убийца мог испугаться, а может, был под кайфом или просто зол. На улицах полно испуганных, больных и злых людей.
Мне становится интересно, что же он успел увидеть за те две недели. Но я не спрашиваю. О таком человек должен рассказывать, когда захочет сам.
— В домах тоже полно испуганных, больных и злых, — отмечает Уит.
Каин бросает на него быстрый взгляд.
Уит морщится:
— Прости, дружище, я не то имел…
— Нет, ты прав. — Он печатает что-то на ноутбуке. — Хорошая фраза. Не против, если я ее использую?
Я смеюсь.
Каин тыкает в меня пальцем поверх экрана:
— Не притворяйся, что так не делаешь. Я, по крайней мере, спрашиваю разрешения.
Мэриголд ставит локти на стол и подпирает подбородок руками.
— Так что мы будем делать с Кэролайн Полфри?
— В смысле — что будем делать? — удивляется Уит.
— Ну, мы же не можем притворяться, что ничего не произошло. В нескольких футах от нас убили человека. Это все меняет.
Уит осторожно берет луковое кольцо, покрытое сыром и сладким соусом барбекю.
— Если что-то и заставит нас раскрыть свои супергеройские персоны, это оно.
— Мэриголд, в тот день в зале Бэйтса было много людей, — мягко добавляет Каин.
— Мне просто кажется неправильным ничего не делать. Мы ведь слышали, как она умирала. — Мэриголд отвечает совершенно искренне.
— Не понимаю, что мы можем сделать, — признается Каин.
— Что, если убийцу Кэролайн никогда не найдут? — Голос Мэриголд дрожит. — Мы слышали, как она кричит. Кричат о помощи, и мы слышали, как она кричит.
Дорогая Ханна!
Читается хорошо. Мне кажется, я узнал персонажей достаточно, чтобы заинтересоваться историями их жизней. Думаю, ты добилась идеального баланса. В них проглядывает нечто большее, чем было изначально. И мне вновь понравилась последняя строка. Она запоминается и пугает — особенно если раньше слышал, как люди кричат.
Небольшая проблема с терминологией. Американцы обычно не говорят «спать на улице». Это понимают из контекста, но такое странно слышать от персонажа-американца. Хотя термин неплохой: не такой печальный, как «быть бездомным». Подразумевающий возможность перемен.
Относительно твоего вопроса о расстоянии между Гарвардом и Бостонской публичной библиотекой: да, его можно пройти пешком. Если ты немец. Все остальные сядут в такси, «Убер» или автобус. Если автобус, то под номером 57 или 86. Если метро, то по Зеленой линии до Парк-стрит (это остановка через дорогу от библиотеки на перекрестке Бойлстон и Дартмут), с пересадкой на Красную линию до Гарвардской площади. Возможно, пишу слишком подробно, но лучше я сообщу слишком много, чем слишком мало.
Значит ли это, что площадь Копли станет центром действия твоего романа? Мне нравится, что ты отвела персонажей в бургерную на Бойлстон, хотя рядом есть множество других забегаловок. Прикрепляю список не особо дорогих. Также знай, что на площади есть две церкви — Троицы и Старая Южная. Могу предположить, что панихиды по Кэролайн могли проходить в любой из них или сразу в обеих. Прикрепляю несколько фотографий. Дай знать, если нужно сфотографировать интерьеры.
В зависимости от времени года твоя четверка может встречаться у фонтана на площади или в отеле «Фейрмонт», но обеды там очень дорогие.
Мне любопытно, как ты будешь двигать историю. Пока у персонажей нет особых причин заниматься расследованием. Когда я прочитал, что Кэролайн Полфри работала в газете, я на секунду подумал, что Каин мог ее знать или, может быть, она брала у него интервью, но ты, кажется, решила не двигаться в этом направлении. Или все же решила? Извини, не хотел сомневаться в твоей истории. Прими это за комплимент: я уже вовлечен в повествование.
Нет ли новостей о том, приедешь ли ты в США? Мне очень приятно и даже весело быть твоим человеком в Бостоне, но встретиться с известным автором лицом к лицу невероятно поможет моей репутации!
Теперь к моим новостям: оказывается, моя старая университетская подруга играет в теннис с Александрой Гейнсборо, литературным агентом. Диана пригласила нас обоих на ужин. Возможно, я смогу убедить мисс Гейнсборо взглянуть на свой опус. Признаюсь, я немного нервничаю. Вполне вероятно, что бедной девушке до смерти надоели отчаявшиеся писатели, которые кидаются на нее во время еды. Как можно провернуть подобное и не потерять лицо, особенно когда я готов на коленях умолять ее дать шанс моему роману? Не беспокойся, я не стану падать на колени… если не придется. Иными словами, скрести за меня пальцы.
