Прошу Уита высадить меня у «Барнс энд Ноубл» на Бойлстон-стрит, а не везти домой.

— Могу подождать, — предлагает он.

Качаю головой:

— Я хочу забыть обо всем и просто порассматривать полки. Это затянется на часы.

— Уверена?

— Совершенно. Спасибо большое за обед.

Мэриголд наклоняется и берет меня за руку:

— Если передумаешь и захочешь пожить у меня, звони. Скажу Лукасу, чтобы при тебе нормально одевался.

Я смеюсь:

— Не знаю, что об этом предложении и думать, но я буду в порядке. Хорошего вам дня.

Машу им на прощание рукой и захожу в книжный. Если бы я позволила себе поисследовать ассортимент, я бы действительно застряла здесь на весь оставшийся день, но у меня нет времени. Спрашиваю у продавца о наличии экземпляра «Возвращения» Каина Маклеода. Продавец оказывается поклонником книги и весь процесс покупки сопровождает речами о том, как роман «взорвет мне мозг». Обложка моего издания отличается от той, что я видела у Уита. Фон все еще черный, но на нем изображено небольшое зарешеченное окно, которое художник поместил в правый верхний угол. Над названием добавили слова «Бестселлер Нью-Йорк таймс», а имя Каина теперь написано еще крупнее.

Покупаю книгу и возвращаюсь домой, ненадолго останавливаясь поболтать с Джо, который меня подзывает.

— Я узнал, кто присылал вам пирожные, — говорит он, триумфально улыбаясь. — Их заказывал мистер Джонсон.

— Лео.

— Да, мэм. Кажется, у вас появился тайный поклонник… ну, уже не такой тайный.

Я смеюсь. Конечно. Стоило догадаться.

— Лео просто заботливый.

Хочу поблагодарить Лео лично, но его не оказывается дома. Отмечаю, что попозже нужно будет к нему заглянуть, и иду к себе.

Одиночество встречаю с облегчением. Переодеваюсь в пижаму, планируя залезть в кровать и почитать «Возвращение». Но сначала достаю из сумки японскую тетрадь и обновляю записи. Добавляю упоминание о Лорен Пенфорд, ее слова об Уите и слова Уита о ней. Вспоминаю нашу с ней встречу, пытаюсь отыскать признаки обмана, хоть какой-то намек на то, что она пыталась выставить себя в лучшем свете. Но, честно говоря, ничего такого увидеть не могу. Также пишу о нападении на Джин Меттерс и о том, что она обвинила в нем Каина. По какой причине она врет? Потому что мне кажется, что она врет. Должна. Но почему? Чтобы вновь посадить Каина в тюрьму? Зачем ей это? Чтобы доказать, что Каина осудили не потому, что она плохой адвокат? Возможно, но не сильно верится. Чтобы защитить кого-то? Мои записи превращаются в набор стрелок, указывающих на разные возможные мотивы, но я не вижу полной картины.

Внезапно вспоминаю, что родители Кэролайн Полфри были клиентами Джин Меттерс. Может, она пытается защитить их интересы? Я закрываю тетрадь. Нужно проветрить голову, пока эта загадка не свела меня с ума.

Беру роман Каина и залезаю под одеяло.

Телефон, который отдал мне Каин, лежит под подушкой — я почти не выпускаю его из рук. Думаю позвонить ему, но по какой-то иррациональной причине мне спокойнее делать это ночью.

Поэтому я открываю «Возвращение». На задней сторонке нет фотографии автора, что необычно для американских изданий. Может, Каин от нее отказался?

Следующие семь часов я читаю, не замечая, как летит время. Местами история явно автобиографическая: мальчика несправедливо осуждают и в тюрьме он вырастает в мужчину. Текст кипит едва скрываемой яростью, которая порой взрывается, превращаясь в сцену насилия. Выйдя на свободу, главный герой Калеб Сент-Джон отправляется на поиски возмездия тем, кого считает виноватыми в своем заточении. Роман полон сухого черного юмора. Акты возмездия вскоре превращаются в насилие, однако, несмотря на это, Каин умудряется сделать так, чтобы читатель сопереживал Калебу. Написано ярко и честно, как-то лирично, и совсем не похоже на Каина, которого я знаю. Хотя он об этом предупреждал.

Я заканчиваю читать в половине десятого, уставшая и в слезах. «Возвращение» — книга темная, но это бархатистая темнота, гипнотизирующая. И роман совсем не про месть, а про то, как правосудие меняет и судью, и судимого. Злость Калеба Сент-Джона была искренней, его борьба отражала попытки нашего общества цивилизовать деструктивные инстинкты, спрятать возмездие под маской реабилитации.

И на протяжении семи часов я не могла думать ни о чем другом.

Но сейчас… сейчас мне хочется поговорить с Каином: о его романе и о Джин Меттерс, о Кэролайн Полфри и Уите, о нас. Я заинтригована и удивлена чувствами, которые когда-то прятались внутри его, и я по нему скучаю.

Я встаю, иду в душ, переодеваюсь в свежую пижаму и заправляю кровать, хотя и планирую скоро лечь снова. После сытного обеда я не особо голодная, так что на ужин делаю себе миску кукурузных хлопьев с молоком. В Америке они сладкие прямо из коробки. Ем стоя, листая на телефоне новости. Заметки об убийстве Шона Джейкобса сменили статьи о других преступлениях. О нападении на Джин Меттерс не говорят, но есть упоминание о том, что писателя Каина Маклеода разыскивают для допроса в связи со смертью Кэролайн Полфри.

Меня пугает стук в дверь. Приоткрываю на щелочку, потому что я в пижаме. Ничего откровенного, и обычно я не такая стеснительная, но это может быть и полиция — в таком случае я бы предпочла одеться и желательно укутаться в кардиган.

На пороге стоит Лео. Я открываю дверь полностью.

— Увидел под дверью свет и подумал, что ты еще не легла.

— Все так. Хочешь чашечку кофе? Или миску хлопьев?

Он смотрит в мою миску, где в остатках молока плавает несколько размокших хлопьев.

— Пожалуй, откажусь, если только у тебя нет чая.

— Почему же, есть.

Лео садится за стойку, а я завариваю чай в пакетике.

— Все хотел зайти и спросить, как все прошло в участке, — говорит он. — Ты тогда вернулась в панике.

Точно, сообщение с фотографиями моей двери и двери Каина. Я почти забыла.

— Полицейские смогли установить только, что его отправили с телефона Каина, который он потерял несколько недель назад.

— А Каин — это твой Красавчик?

Смеюсь:

— Да.

— И его же полиция хочет допросить в связи с убийством Полфри.

— Да, но как свидетеля, полагаю. — Я вру. И Лео наверняка знает, что я вру.

— И где он тогда?

— Прошу прощения?

— Я прочитал, что его разыскивают… обычно это означает, что его не могут найти.

— Не уверена, что знаю, где он… он собирался что-то поискать.

— И с ним нельзя связаться?

— Ну, полицейские забрали у него телефон.

— Ему нужно прийти в участок, — твердо говорит Лео. — Хотя бы ради тебя.

— Я в безопасности, — говорю я с улыбкой.

Он смотрит мне в глаза:

— Уверена?

Я знаю, на что он намекает. Что опасность исходит от Каина.

— Да, уверена.

Лео качает головой:

— Фредди, мы с тобой друзья, верно?

— Да, конечно.

— И как твой друг, я за тебя волнуюсь.

— Правда, не стоит, Лео.

— Но я волнуюсь. Твой разум замутнен любовью.

— Я не…

— Любовью, Фредди. Не притворяйся. А любовь похожа на религию. Начинаешь действовать из слепой веры. Так давай я стану голосом разума, пока не случилось чего плохого.

Я корчу рожицу.

— Ладно, Голос Разума, какой мудростью ты хочешь поделиться?

— Мне кажется, Фредди, что люди, находящиеся поблизости от Красавчика, подвержены тенденции таинственно погибать. Из этого следует, что находиться в пределах досягаемости не рекомендуется.

— Люди, которые таинственно погибли поблизости от него, также находились поблизости от меня, — отмечаю я.

— Тогда, полагаю, тебе стоит задуматься, не убийца ли ты. И если нет, значит, кто-то рядом с тобой — убийца. — Он допивает чай. — Посмотри правде в глаза, Фредди. Ты веришь ему, потому что хочешь верить, потому что по какой-то причине красивых и умных женщин привлекают опасные мужчины… — Он запинается, осознав, что сказал. — Не в смысле, что ты… Хочу сказать… ты знаешь, что я хочу сказать. Хватит хихикать!