— Это распоряжение президента фирмы! — часто слышал Артем проникающий даже сквозь плотные стены его кабинета низкий, красивый, словно артистически поставленный Юдин голос и с трудом прятал усмешку.
— Как, вы не выполнили указания президента фирмы?! — с невероятным изумлением и настоящим ужасом спрашивала бледная от потрясения, вытаращившая синие глаза Юля, и любой провинившийся тотчас осознавал, что его проступок не имеет себе равных по степени тяжести. Как можно было вообще решиться на такое непослушание?!
— А-эм-тэ велел! — сказала как-то Юля секретарше Тамаре.
— Кто? — не поняла та.
— А-эм-тэ! — гордо и грозно отчеканила Юля и. светлой песчаной бурей пронеслась по коридору, н — Где же это Артем Максимович нашел для нас такое чудо? — ласково и хитро пропела Жанна.
— Я интернет-девочка! — не замедлила ни на секунду с ответом Юля и достала сигарету — Я давала туда объявление. Знаете, самое обычное и дурацкое:
«ищу работу..» И президент мне позвонил… Сам!
Я так удивилась!..
Она жила одна, и поэтому проблем со встречами у них не возникло.
Точнее, Юля жила вдвоем с кошкой персидских кровей. С кисой Бланкой.
Так кошку, тогда еще котенка, назвал Юлин муж, с которым она действительно пробыла под одной крышей два с половиной месяца. Больше не получилось.
Познакомились они на дискотеке. Вырывалась туда Юля всегда с большим трудом, каждый раз преодолевая мощное сопротивление матери.
— Ты посмотри на себя! — в ужасе воскликнула в тот памятный вечер мать и закатила глаза.
Юля послушно посмотрела: ничего особенного!
Очень приличная ярко-красная блузочка и симпатичная мини-юбочка в горошек. Чего это матери опять не нравится в ее одежде?!
— Ты бы уж лучше совсем разделась! — продолжала возмущаться мать. — Где ты взяла такое декольте? Сама вырезала?! Леня, Леня!! — Это отцу, который уже лег спать. — Ты встань, полюбуйся, как она снова вырядилась! Ночная рубашка и то приличнее!!
— Это смотря какая! — логично заметила Юля, охорашиваясь перед зеркалом.
— Леня, Леня!! — неистово и тщетно взывала к отцу оставшаяся без всякой поддержки мать.
— Я хочу спать! — недовольно донеслось из спальни. — Я полюбуюсь на нее утром, когда она придет!
— А почему ты так уверен, что она вообще придет?!
Это твоя единственная дочь!! — закричала мать. — Ты бы ее видел!! После этого тебе уже никогда не захочется спать!!
Очевидно, именно поэтому отец остался глух к этим отчаянным призывам.
В ту ночь Юлька и познакомилась с Петькой. Он упорно танцевал с какой-то красноволосой, лохматой шалавой, и Юля очень быстро поняла, что шалава ее раздражает, а парень ничего себе, и его стоит зацапать и увести. Но как лучше это сделать?
Юля подождала, пока наконец девица удалилась в туалет, где подзадержалась, то ли разыскивая прокладку, то ли наводя марафет. В любом случае она совершила трагическую ошибку. Потому что, когда красноволосая вернулась в зал, Юля лихо отплясывала с Петром, не отрывавшим от нее глаз. Соблазненная и покинутая скривила от злости багровый от помады рот и тотчас схватилась за стоящего неподалеку длинноногого джинсового парня.
Все обошлось малой кровью. Утром Петька отвез Юлю домой на такси. Через неделю они подали заявление в ЗАГС и стали жить вдвоем.
Петька работал в ателье — он шил брюки. Но делал это так виртуозно, что во всем большом, избалованном и капризном городе ему не нашлось равных. Он даже брал не слишком дорого — он не был рвачом, да и какой смысл? Клиент и так шел косяком.
Петька дошел до таких нюансов, что сурово приказывал заказчику укладывать свое мужское достоинство только налево. Или направо, судя по фасону новых брюк. Потому что Петр — мастер-уникум! — шил штаны, учитывая даже расположение самой важной, по мнению всего мужского рода, части тела.
Заказчики послушно выполняли эти требования.
— И не забывайте! — строго говорил Петр. — Всегда только налево! Иначе брючки сидеть не будут! И тогда я за свою работу и за фасон не отвечаю!
Клиенты торопливо кивали. Они знали: мастер Петя зря говорить не будет.
От страдающих по новым брюкам клиентов отбою не было. Они часто звонили Пете домой, умоляя их обшить и приодеть, поэтому денег молодой семье вполне хватало. Юлька тихо сидела на диване, поглаживая Бланку, и думала, чем бы ей все-таки заняться. Но от этих мыслей ее отвлекали родители и близкие родственники.
Сначала тетя Галя, старшая мамина сестра, неожиданно на старости лет выскочила замуж за итальянца и, хотя все ее запугивали и на все лады стращали итальянской мафией, уехала с мужем, маленьким, вертлявым итальяшкой, в Милан, где и зажила в свое удовольствие среди многочисленной и шумной родни мужа.
Потом стремительный кульбит совершила тетя Лида, младшая сестра матери, одарив любовью седовласого англичанина, и улетела с ним в Глазго, где ей очень понравилось.
Обе бездетные тетки, неумеренно обожающие Юльку, без конца звонили в Москву, уговаривая и убеждая Юлю все бросить — а что особенного ей здесь бросать? — и приехать к ним навсегда. Их мужья Юлю ждут не дождутся, потому что жены просто измучили их ее именем и загнали в угол бесконечными рассказами о несравненных достоинствах единственной любимой племянницы.
Юля внимательно выслушивала обеих теток, размышляла, как бы ей получше разорваться между Италией и Англией, и оставалась сидеть на диване в ожидании Петьки. Он ехать никуда не собирался, шил штаны и смотрел вечерами нескончаемые телевизионные сериалы. И кошку к ним пристрастил.
Юля стала задумываться: а что бы он делал, не будь на свете столько любителей фасонных штанов и этой телевизионной мелодраматической вечности? Киса Бланка мирно дремала на Юлькиных коленях.
Потом неожиданно вожжа под хвост попала родителям. Они стремительно разошлись, разменяли квартиру на три, разъехались, одну оформили на Юльку — и тут же умчались за кордон.
Мать отыскала себе толстого немецкого бюргера, весьма неравнодушного к пиву, и отправилась в Дрезден. Отец поступил еще круче: он женился на большеротой молодой американке с худыми, жилистыми ногами и стал жить с ней во Флориде. Теперь Юля напряженно думала, как бы ей поудачнее расчетвериться. Сплошные невнятки…
Родители и тетки осаждали ее телефонными звонками и бомбили письмами с жесткими приказаниями немедленно все бросить и прилететь. Дорогу они оплатят. Какую ей выбрать?..
Юля смирно сидела на диване, баюкая Бланку.
Что отвечать своим полоумным родственникам.
Юля не знала. И тогда она встретила Роберта.
В «Макдоналдсе» на Бронной.
— У меня муж… — объяснила ему Юля, с завидным аппетитом уплетая гамбургер.
— Галантерейщик Буонасье? — засмеялся Роб и подвинул ей второй.
Как он угадал? И насчет гамбургера, и насчет мужа…
Юля переехала в свою квартиру, разошлась с Петькой, который горько сожалел об утрате, и попыталась выстроить свою жизнь во второй раз. И снова ничего не вышло.
Вечером ей хотелось только спать, днем она не знала о чем разговаривать с новым, на сей раз гражданским, мужем. Роберт оказался аспирантом химфака МГУ и постоянно искал формулу. Или сразу несколько. Юля думала, что в конце концов он, мужик упертый, формулу найдет, но она сама до этого времени не дотянет.
Ей стало безмерно скучно, родные разлетелись чересчур далеко, было не с кем посоветоваться, некому о себе рассказать, не с кем поделиться… Телефон и бумага — это всего-навсего телефон и бумага.
Когда-то, выйдя замуж за Петьку, Юля с тоской спросила у матери:
— И что, так теперь навсегда, на всю жизнь?
— Что ты имеешь в виду? — для начала поинтересовалась мать.
— Ну вот так: муж, какая-нибудь занудная, тоскливая работа с завистливыми коллегами, дом, кастрюли, тарелки, телевизор… Пустые, как дым, разговоры… И это все на мою долю?! Я вот так и проживу всю свою жизнь до конца?! Это какое-то прозябание!
— Я не понимаю, чего ты хочешь?! — рассердилась мать. — Все женщины на земле без исключения мечтают о семье и детях! Да-да, не гримасничай, нечего корчить такие страшные рожи, и о тарелках тоже!
