Вы все меня затрахали своей безразмерной любовью! А я мечтаю о своей собственной! Решение окончательное и обжалованию не подлежит!

До тебя не доходит, придурок со швейной машинкой!

Президент заехал проведать только раз и о новостях предпочел умолчать. Телевизор удалось спасти, больше о нем не упоминая.

Расстроенная Юлька позвонила Валентине, которая тоже подозрительно не интересовалась здоровьем своей юной подружки. Очевидно, по уши углубилась в рекламу.

— Сушечка, я, наверное, скоро умру! — поделилась Юлька животрепещущей новостью.

— Размечталась! — ответила почему-то абсолютно равнодушная к чужим страданиям и ныне совсем не Склонная к сопереживанию Валентина.

Юлька удивилась. Похоже, дело принимало плохой оборот…

— А что там у нас происходит? — робко спросила она.

Очередной ответ поставил Юльку в тупик.

— Жанна Александровна подала заявление об уходе! — неожиданно бесстрастно сообщила Валентина.

— Не может быть! — прошептала Юлька. — Это ее новый трюк! Шантаж!

— Нет, это никакой не шантаж, — сказала Валя. — Это у нас уже пройденный этап. Она рыдает, с ней с утра истерика, и твердит, что президент мало обращает на нее внимания!

— Мало внимания?.. — хихикнула Юлька. — Ну надо же! Ей еще и внимание президента подавай!

Исстрадалась, бедная! Я, пожалуй, приеду завтра на нее полюбоваться! А то уйдет — и я ее никогда больше не увижу!

— А стоит ли? — разумно спросила Валентина. — Много чести для нее! Лучше лечись! Хочешь, я сама к тебе как-нибудь заеду…

— Заезжай! — обрадовалась Юлька. — Прямо сегодня, если можешь, все мне и расскажешь! Жутко интересно узнать подробности!

После своего неудачного во всех смыслах наезда Валентина ожидала наезда совсем другой области и категории. Теперь слишком многое сосредоточилось в пальчиках Тамары, девочки разумной, предусмотрительной и по-своему хитренькой. Будь она другой, то давным-давно разделила бы участь своей предшественницы. Томочка сумела выстоять, существуя якобы по указке, но сохраняя при этом внутреннюю свободу, выражавшуюся в готовности немедленно, по первому намеку, оставить сие непростое заведение. Она жила, не возникая по пустякам, закрывая на многое глаза и неплохо изучив характеры своих властелинши и властелина. Сейчас к ним собиралась прибавиться третья…

Президент нервничал и раздражался по пустякам.

Находиться в постоянном напряжении — его работа…

Артем помнил, что Тамара пару раз порывалась уволиться. Знал даже, в какую фирму ее звали.

Сметливая девочка приходила советоваться по этому поводу к своему президенту. Отговаривать он не стал — не в его правилах! — но выразил слабое сожаление, обоснованное нежеланием маленькой фаворитки расставаться с секретаршей.

На это сожаление Тамара и делала ставку, отправляясь за советом к шефу. Она с большим удовольствием выслушала четкие рассуждения Тарасова, что ей гораздо выгоднее остаться, чем уйти.

Тамара осталась и еще внимательнее стала прислушиваться к очаровательному контральто Юлии Леонидовны и раскатистому, задыхающемуся басу президента. Но после неудачного покушения на Тамарину жизнь он неожиданно сам вызвал секретаршу в кабинет. Она держалась настороженно, но несколько смелее, чем обычно.

— Тамара, — пробасил шеф, — вы, кажется, с собирались уходить? Не передумали?

Ему сейчас слишком хотелось, чтобы она ушла.

Это очевидность… Ну уж нет!..

— Передумала! — весело объявила Тамара. — И довольно давно! Мне бабушка отсоветовала. Я всегда к ней обращаюсь в сложных случаях.

С родителями отношения Тамары как-то не заладились. Они больше были привязаны к младшей дочери — более послушной, в сметной и больше их устраивающей. Родители так часто ставили Тамаре сестру в пример, что она не выдержала и сбежала к бабушке, да таксам и осталась. Она училась на четвертом курсе университета и вечерами отправлялась на занятия. Именно учебу и выдвинул когда-то президент в качестве основного аргумента. Он, дескать, всегда отпускает ее на лекции и на сессии, а как поведут себя в этом случае новые хозяева еще неизвестно. Это была правда. Даже Юлька, которая постоянно выходила из себя, услышала, что кому-то из сотрудников нужно уйти с работы пораньше, отпускала Тамару без слов.

От работы и учебы Тома уставала, и бабуля давала ей в субботу возможность выспаться как следует: выключала телефон и ходила на цыпочках, пока наконец любимая внучка не протирала сонные глазенки.

По весеннему теплу Тамара с бабушкой всегда уезжали на дачу. Родители и младшая сестра к выездам загород не тяготели.

Тамарино «нет» президенту не понравилось. Он занервничал еще больше, начал заикаться на всех слогах подряд и неожиданно сообщил, что его мать живет совсем недалеко от Тамариной дачи и что он не возражает как-нибудь заехать выпить с Томкиной бабулей чаю…

По-видимому, ответ требовалось дать немедленно. Тамара была сообразительной девочкой, не глупее Юльки.

— Только вы предупредите меня заранее, мы сейчас не каждые выходные туда ездим, — сказала Тамара. — А летом мы будем там жить…

Кажется, президент хорошо усвоил полученную информацию. Тамара отправилась работать. В глубине души она очень радовалась возможному свержению нон-стопки. Тихая Валентина нравилась всем куда больше. Но… Как же тогда она, Тамара?! С кем и как она сама собирается делить на редкость просторное ложе президент? Да и собирается ли он вообще кого-нибудь свергать? Умненькая девочка догадывалась, что так вопрос не стоит, а мужские излишества часто превосходят женские в тысячекратном размере. И не хочет ли шеф просто-напросто купить таким нехитрым способом ее молчание?! Почему бы и нет…

Тамара задумалась. Валентина, конечно, о разговоре с Томой не подозревала.

Валя тоже не находила себе покоя. Если секретарша их выдаст… Кому? Юльке или жене? А вдруг сразу обеим?!. Чем все это закончится? Да уж наверняка ничем хорошим… Они зарвались, запутались.

Валентина, презирая саму себя, стала неловко заискивать перед Тамарой, слишком часто, без всякого повода, обращаться к ней, без конца благодарить за какие-то незначительные услуги, чаще, чем нужно, похваливать. Умненькая девочка смотрела хитренькими глазками и улыбалась. Неуравновешенная Валентина психовала все больше и больше.

Мать, сразу же заметившая перемену в настроении дочери, возликовала: неужели любовь пошла на спад?! И сбудется ее заветная мечта о возвращении дочки в родную семью…

Удивился и Виталий, присмотревшись к жене: она подозрительно осунулась за пару дней и выглядела безрадостной. Очевидно, мысль о восстановлении стабильного статуса верной жены была ей в тягость. Впрочем, умудренный жизнью Виталий не слишком обольщался и не очень поверил в тоскливые и грустные серые очи своей половины. Он по опыту знал, что от таких женщин, как его Валька, ни один здравомыслящий мужик так запросто не откажется — он сам когда-то здорово прокололся! — а поэтому… Поэтому разлад между возлюбленными, скорее всего, временный. Виталию очень хотелось, чтобы это время затянулось на неопределенный срок.

— Что? — , спросил Тарасов и осторожно провел ладонью по ее груди. — Тина, что случилось?..

Они лежали рядом, уже успокоившиеся, тихие, умиротворенные, но Артем чувствовал: что-то не так. Валентина вспомнила о Юльке… Ну да, снова о Юльке, в который раз… Он упрямо не желал с ней расставаться, даже мысли об этом не допускал.

Зато опасное расстояние между Валентиной и Юлей неуклонно сокращалось до неизбежно-дуэльного.

Валентина вдруг представила, как несколько дней назад Тарасов точно так же лежал возле Юльки, точно так же опускал тяжелую, широкую ладонь на ее грудь… И в чем разница?!. Только в размерах этой груди… Валя представила себе, как он — точно так же! — раскрывает своими губами Юлькин всегда готовый распахнуться рот, как кладет ее на себя… Валя передернулась от гадливости.