Док остановился перед дверью и пропустил дальновидящую вперед. Воэйра вошла, быстро окидывая взглядом помещение - посередине тактический стол с гололитическим изображением окружающего корабли космоса. В пространстве сновали синие точки, собираясь возле одной крупной - грузовоз еще не покинул систему, где на него напали и дальновидящая решила, что прошло не так уж много времени после ее освобождения. Имперцы вывозили раненых, восстанавливали на месте поврежденные дюзы, чтобы судно могло продолжить движение, а два корабля Имперского Флота висели в космосе, охраняя их покой.

За столом напротив двери сидела инквизитор Джоана, возле нее расположился гиринкс, который, едва завидев вошедшую Воэйру, посмотрел на свою хозяйку и, словно спросив разрешения, подбежал к эльдарке, обнюхал ее искусственные ноги и мявкнул, спрашивая, что это? Дальновидящая ласково коснулась гиринкса своим разумом, успокаивая существо и тот, обвив ее ноги своим пушистым хвостом, потерся головой о коленку. Мурзика не обманула надетая броня - он сразу же почувствовал, что пришелица, которая очень напоминала хозяйку и с ней можно было безопасно общаться, вдруг встала на ноги, а он видел, что ее конечности повреждены. Как она так быстро их отрастила? Нужно срочно выяснить и разобраться - любопытству гиринкса не было конца. Джоана слегка улыбнулась поведению своего компаньона.

- Похоже, дальновидящая, вы перетянули на свою сторону моего партнера. - Ровно произнесла Джоана.

- О, не извольте беспокоится, инквизитор, - ответила Воэйра, снимая шлем, чтобы присутствующие видели ее глаза. - Это его инициатива, не моя.

- Поэтому я и не беспокоюсь. - Шевельнула плечом Джоана. - Мурзик весьма любознателен и это иногда играет с ним злую шутку.

Полковник Конот, который сидел по правую руку от инквизитора, усмехнулся. Ну еще бы, он помнил, как гиринкс всего его тщательно обнюхал, чтобы разрешить допустить к телу Джоаны. Шерстяной ревнивец. Сидящий по левую руку от инквизитора комиссар Марш посмотрел на часы и кинул быстрый взгляд на полковника.

- О, не стоит беспокоиться, комиссар, они скоро будут. - Заверила его эльдарка.

- Может быть уже прекратишь заглядывать в мою голову? - ворчливо спросил Марш, который был явно не в духе - он собирался встретиться со своей подругой, а тут его срочно вызвали на совещание и комиссар слегка досадовал, понимая причину неожиданного сбора. Эти мон-кей такие предсказуемые.

- Я даже не пыталась этого делать. - Воэйра развела руками. - Вы сами слишком громко думаете.

- Значит, канонисса все же согласилась. - Произнесла Джоана, сцепив пальцы в замок. - На нее не похоже.

- У огрина проснулся дар убеждения. - Усмехнулся полковник.

Воэйра ощутила, что они говорили о связи канониссы и у-орма. Она быстро разорвала ментальный контакт - личные привязанности людей должны остаться их собственными и никто не имеет права разглашать их. Так было принято на мирах-кораблях эльдар и это правило также входило в ее кодекс. Никто не подглядывал за другим в замочную скважину, чтобы потом со счастливыми криками разболтать каждому встречному о произошедшем. Эльдары не могли себе позволить подобного просто потому, что жили слишком тесно и напряжение между индивидуумами могло легко достигнуть точки кипения, а ссоры плохо отражались на отношениях воинов и экзархов в бою. Дальновидящая знала об этом не понаслышке. Но здесь... она коснулась разумов полковника и инквизитора и ощутила, что те ничего не имеют против отношений канониссы и огрина, наоборот, всячески их поддерживают. Вождь громил был сильным, командир сестер битвы была сильной, но внутри нее пряталась женщина, тайным желанием которой было стать слабой и по-настоящему женственной, и на удивление огрин мог ей это дать. Она сама так считала и их отношения не несли похоти, скорее дальновидящая могла бы назвать их любовью или же близкой дружбой двух соратников.

Дверь распахнулась и на пороге возник огромный квадратный силуэт, за которым разглядеть тонкую и худую канониссу было решительно невозможно. Хват прошел внутрь, кивнул присутствующим и плюхнулся на стул возле стены, что стоял по правую руку от Воэйры. Симона зыркнула на дальновидящую неприязненным взглядом, но ничего не сказала и тоже устроилась на стуле возле у-орма. Гиринкс увидел новых посетителей и подбежал к ним. Первым делом он вскарабкался на колени к огрину и заглянул ему в глаза, словно требуя что-то.

- Кормить не буду. - Буркнул тот, погладив кота по голове. - Нечем. - И посмотрел на инквизитора. - Иди вон к Симоне, у нее попроси.

- У меня тем более ничего нет. - Произнесла канонисса, чуть отстраняясь от гиринкса, который направился в ее сторону. У-орм ловко подхватил кота за грудную клетку и посадил себе на плечо. Мурзик тут же заурчал и начал тереться о мощную шею огрина.

- Вот мне и воротник. - Произнес Хват и гиринкс с мявом спрыгнул на пол.

- Своей фразой ты нажил себе врага. - Заметила Джоана.

- Теперь единственное, что мне нужно опасаться, это то, что он нагадит мне в башмаки или нассыт на подушку. - Произнес огрин. - Но это я как-нибудь переживу.

- О боги. - Инквизитор воздела глаза к потолку и обратила их на дальновидящую. - Простите этого громилу, он иногда совершенно не думает, о чем говорит.

- Меня не задевает его болтовня. - Ответила Воэйра и прижала руку к груди. - Прежде всего, я хочу поблагодарить вас за то, что поставили меня на ноги и спасли из рук Отступников, дав возможность отомстить за своих воинов.

- Ну, пока еще мы ничего не сделали. - Сказала Джоана. - И для того, чтобы у нас с вами получилось задуманное, то мы должны полностью доверять друг другу. - Инквизитор повернулась к Симоне. - Канонисса, вы с нами?

Та тяжело выдохнула, собираясь с мыслями.

- Если я скажу, что мне все это нравится, то вы не поверите. - Симона была откровенна. - Но я понимаю, что своими силами мы победить большее зло вряд ли сможем, поэтому я не против помощи ксеносам, если это принесет пользу Империуму. Но если все пойдет не так... - она посмотрела на Воэйру. - Клянусь Богом-Императором, я первая выстрелю тебе в голову, проклятая эльдар!

Хват положил ей ладонь на руку и канонисса выдернула ее. Воэйра почувствовала, что огрин недоумевает по поводу ее слов, ему казалось, что они обо всем договорились, но такова была натура Симоны - она ни за что не могла признаться даже самой себе, что поступает неправильно. Понимая, что слишком упрямая для этого, она не могла сломить свою гордость и потом жалела об этом. Словно ее душа разрывалась между долгом и обязанностями и необходимостью нарушить взятые на себя обязательства потому что так будет правильно. Симона разумом понимала, что только помощь эльдарской колонии может предотвратить нападение темных на мир-кузницу, своего рода превентивный удар. Но вот вбитые в нее в Схоле доктрины религии и веры были слишком сильны, чтобы вот так нарушить их. Да еще и инквизитор подлила масла в огонь, рассказав о том, как был на самом деле создан культ Императора и земля зашаталась у канониссы под ногами. Она боялась ошибиться и привести своих сестре к гибели. Теперь она не знала, что делать, ведь правда была слишком страшна. Но больше всего она боялась влияния на нее и на ее сестер сил Хаоса. Ведь зерна сомнения в ее душе поселила именно инквизитор, а она уже якшается с ксеносами! Но пришел огрин и все вернул на свои места. Ему канонисса доверяла. Он был воином, вождем, блюстителем собственного кодекса чести и сейчас он намеревался помочь эльдарам, даже если это стоило ему и его народу жизни, ведь их легко могли обвинить в мятеже или назначить еретиками. А Симона этого допустить не могла. Лежа на кровати, она спиной ощущала дыхание сидящего рядом Хвата, а тот, изредка нарушая свое молчание, рассказывал ей о свой родине и вот тогда по спине канониссы пробегали мурашки. Она сражалась с хаоситами, с еретиками, с мятежниками, с ксеносами, но она была уже подготовленным бойцом и со временем привыкла заглядывать в лицо смерти. Огрин шел с ней рука об руку с малолетства. Он буднично рассказывал о том, как лишился родителей и почти всего племени еще будучи ребенком, как был вынужден выживать в чужом клане и приспосабливаться к его правилам, как учился воевать и сражаться в снегах, как вырезал деревни людоедов и разорял гнезда паразитов. И вот тогда Симоне становилось за него страшно. Она сама считала себя уже потерянной для любви, но нашелся человек, нет, мутант, который посвятил войне всю свою жизнь. Она еще иногда вспоминала беззаботные годы, проведенные в Схоле - Хват не знал их никогда. И вот сейчас, когда он сказал, что не может пройти мимо чужой беды, что это будет неправильно, что любая разумная жизнь священна, Симона схватила его за руку. И дело было не в том, что она пожалела его, а наоборот, она хотела, чтобы он вытащил ее из того болота словоблудия и лжи, в которое она проваливалась с каждым годом. Прикрываясь словом Бога-Императора и поиска еретиков, канониссе частенько приходилось вести за собой сестер против слабовооруженного противника, который представлял из себя сброд мятежников, простых гражданских, доведенных до отчаянья и взявшихся за оружие, чтобы отстоять свои права. И она сознательно подавляла бунты на кардинальских мирах, отрешаясь от всего, стараясь не думать о том, что жители уже не могли больше терпеть узаконенного рабства. А вот такой как Хват точно встал бы на их сторону. Потому что так было правильно по совести и по кодексу. Огрин поведал ей основы их жизненного уклада и она нашла их достаточно справедливыми. В них не было места коварству и лжи, товарно-денежным отношениям и ростовщичеству, они говорили о взаимовыручке и помощи ближнему потому что в их мире по-другому не выжить. И Симона согласилась. Она не могла пойти против воли огрина, признавшись самой себе, что он ей нравится. Внешне, конечно, он не красавец, но какая-то харизма у него точно есть, раз канонисса в его присутствии теряет голову, но чувствует себя в безопасности. И сейчас она решила довериться ему и сидит на этом стуле, в ожидании плана, который изложит инквизитор.