— Джек, опять ты за свое.

— Ты хочешь сказать, у тебя были предзнаменования? Ты шутишь? — округлила глаза Фрэнки.

— Он не шутит, — сказал Том. — Такое в нашей семье случается — во всяком случае, с некоторыми из нас. С мамой. С отцом. И с Джеком.

— Слушай, а ты вопросы на экзамене предсказывать можешь? — обрадовалась Риган. — Вот было бы…

— Не говори ерунду, — сказал Джек. — Это совсем не то. Это просто происходит иногда — само по себе. Я не могу этим управлять, — он посмотрел на Фрэнки. — Но сновидения, наверное, предупреждали меня о том, что твой костюм может загореться, — он провел рукой по волосам. — Я думал, это из — за меня. Что огонь может угрожать мне. Поэтому мне не очень хотелось быть Дже — ком — в-Зелени, — он облегченно вздохнул. — Но, выходит, дело было не во мне. А в тебе.

— Жалко, что ты раньше ничего не сказал, — посетовала Фрэнки, поднимаясь. — Какой смысл в твоих предзнаменованиях, если ты никому о них не говоришь?

Она посмотрела на почерневшие остатки своей непрочной накидки и только тут, наконец, поняла, какая ей угрожала опасность. Ей стало дурно.

— Джек не любит, когда люди узнают об этом, — пояснил Том.

— Это правда, — сказал Джек, хмуро глядя на Фрэнки и Риган. — И это не предзнаменования, а просто вещи, которые иногда происходят в моей голове. И я не хочу, чтобы кто — нибудь из вас об этом кому — нибудь говорил, понятно?

— Да, но… — начала Риган.

— Обещайте! — оборвал ее Джек. — Обещайте хранить тайну, или я перестану с вами разговаривать — навсегда.

Горячность, с какой он это произнес, застала врасплох обеих девочек.

— Да… конечно… — пробормотала Риган. — Нет проблем, Джек.

— Мы же твои друзья, — добавила Фрэнки. — Конечно, мы никому не скажем.

Лицо Джека прояснилось.

— Нам, наверное, пора возвращаться. Похоже, Майской королеве понадобится новый наряд. И желательно огнестойкий.

По высокой траве они двинулись обратно.

— Гм — м, прошу прощения, но у кого — нибудь есть какие — нибудь разумные объяснения, почему костюм Фрэнки загорелся? — поинтересовался Том. — Если есть, очень хотелось бы услышать.

Ему никто не ответил.

— Что ж, это странно, скажу я вам, очень странно, — покачал головой мистер Лавджой, когда друзья рассказали ему о том, что случилось. — Так прямо и загорелось, говорите? Ну надо же!

— Это еще счастье, что никто не пострадал, — сказала мисс Тейтум и ободряюще улыбнулась Фрэнки. — Видно, ты чиркнула каблуком по камню, искорка упала на бумагу. Наверняка этому есть объяснение — самое простое и незамысловатое. Но ты, должно быть, очень испугалась.

— Да нет, не очень, — призналась Фрэнки. — Должна была бы, но почему — то не испугалась.

— Это я ее спас, — сказал Том. — Она стояла там, как полная идиотка.

— Главное, что все обошлось, — сказала мисс Тейтум. — Мы тебе сделаем другой костюм.

— Не знаю… — замялась Фрэнки.

Она не была уверена, что ей все еще хочется быть Майской королевой.

Мистер Лавджой хлопнул в ладоши.

— А знаете что? — сказал он, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Не пойти ли нам всем в «Уикер — Мэн» выпить еще по стаканчику моего фирменного эликсира? А после можете помочь нам украшать улицы! Ну как, согласны? Конечно же, согласны! Вот и прекрасно.

— Ну и денек выдался, чертовщина какая — то, — сказала Риган, плюхаясь на кровать.

За окном с центральным переплетом ночь была темной, как глубокий омут.

Джек сидел, поджав ноги, на другой кровати и сонно кивал. Том лежал в полудреме в мягком кресле. Фрэнки стояла, прислонившись к оконной раме, глядя поверх крыш Бодин Саммерли на фиолетовые деревья, окружавшие деревеньку, как защитной стеной. «Защитной? — рассеянно подумала она. — Кого она от кого защищает? Деревню от чего — то снаружи? Или то, что снаружи, от деревни? Что за странная мысль!» — тряхнула она головой.

И обернулась к своим сонным друзьям.

— Страшный и утомительный, — сказала она в ответ на замечание Риган.

Но что ее могло так утомить? Она попыталась вспомнить, как прошла вторая половина дня.

Они пришли в «Уикер — Мэн», выпили по стакану персикового напитка. А потом? Туманные обрывочные воспоминания о том, как они вчетвером трудились на улицах занятой приготовлениями к празднику деревни: вешали украшения, прибивали гирлянды и цветочные венки на двери и ворота. Все как будто радовались им, особенно Джеку и ей. Потому что людям говорили, что это она будет Майской королевой, а Джек — Джеком — в-Зелени.

А дальше?

Обед в пабе. На этом настоял мистер Лавджой. Фрэнки вспомнился разговор о том, чтобы поехать домой… становилось поздно… отец будет волноваться. Джек и Том сказали то же самое — родители будут беспокоиться, если они не вернутся прямо сейчас.

А потом?

Да… Да… Мистер Лавджой предложил, чтоб они позвонили домой и попросили разрешить им остаться ночевать в деревне… Всем четверым… в пабе. Тогда не надо будет ехать утром. И это показалось хорошей идеей. Фрэнки вспомнила, что разговаривала с Самантой. И в голосе мачехи звучало сомнение. А мистер Лавджой взял трубку и сам убеждал Саманту: «Приличное заведение. Горячий обед. Поедят и пораньше отправятся спать в свободных комнатах для гостей. Достаточно взрослых, чтобы за ними присмотреть. Нет, совсем не затруднит. Буду только рад».

А потом?

То же самое с Джеком и Томом. Их отец сначала был недоволен, потом мистер Лавджой опять взялся за дело, и все утряслось. Риган? Дженни только обрадовалась, что ее подопечная не вернется ночевать. Как потом сказала Риган, парадная дверь захлопнулась за Дженни еще до того, как была положена телефонная трубка.

А потом?

Сонное сидение перед горящим камином. Им показали их комнаты. Одна для мальчиков, одна для нее и Риган. Все больше клонит в сон, мысли путаются. Они с Риган забрели в комнату мальчиков поболтать, но ни у кого нет настроения разговаривать. Спать — да. Разговаривать — нет. Крепко спать. Как же они устали…

Фрэнки заставила себя отойти от окна.

— Пойдем, — сказала она, толкнув Риган, которая лежала с закрытыми глазами на кровати, разбросав руки. — Завтра много дел. Спать.

— Ур — р-р… — проворчала Риган. — Отстань…

Фрэнки потянула ее:

— Пойдем. Мы в соседней комнате. Две минуты, и ты будешь в своей кровати. Тогда сможешь…

Верхний свет погас.

— Лампочка перегорела, — пробормотал Джек. __

Подняв ватную руку, он слабо помахал ею: — Лампочка тю — тю…

Спотыкаясь, Фрэнки проковыляла к двери и открыла ее. В коридоре была кромешная тьма. Чей — то голос крикнул снизу:

— Ничего страшного, просто электричество отключили. Нет причин для паники. Такое случается то и дело.

— А свечек вы нам не дадите? — крикнула Фрэнки в темноту.

Ответа не последовало. Она подумала, не пойти ли вниз в сплошной темноте, но решила воздержаться. Ладно, можно обойтись и без свечей.

Тихий знакомый голос прошептал где — то в глубине сознания: «Накануне Белтейна все огни в деревне гасятся».

Фрэнки вернулась. Небо за окном, казавшееся раньше черным, теперь светилось каким — то странным, мерцающим синим светом.

Джек стоял у окна. Очертания его фигуры темнели на фоне этого призрачного синего свечения.

— Во всей деревне свет вырубился, — сказал он. — Нигде ни единого огонька.

— Это им испортит праздник, ну и пусть, — пробормотала Риган.

— К тому времени исправят, — вяло возразил Том. — Запросто.

Фрэнки пробралась к окну. Перистое свечение, казалось, висело над деревней. Она впала в какой — то сон наяву.

Снизу, с улицы, доносились удары барабанов. __

Одинокий человек важно прошагал в ночи, размахивая длинным шестом, украшенным лентами — белыми и красными. К концу шеста был прикреплен какой — то предмет, продолговатый и бугристый.

Слышались пение и смех. Толпа танцующих людей появилась в светящейся ночи перед слипающимися глазами Фрэнки. Зазвенели колокола, громче зазвучали голоса поющих. Кое — кто в процессии был наряжен в странные, нелепые костюмы. В этих плясках и пении было что — то неистовое, болезненно возбуждающее. Было какое — то безумие в лихорадочном веселье поющей и пляшущей толпы. Фрэнки стало не по себе.