– Надеюсь, вы изобличите убийцу, Дэнни, – сказала она дрожащим голосом. – Только не забудьте про ее сообщника. Ей ведь нужен был кто-то, чтобы позвонить Хелен по поводу собаки. Кроме того, чтобы позвонить в полицию и сообщить об убийстве Кендалла. Сама она не могла этого сделать.

– Почему вы уверены, что это Марго? – спросил я.

– Вы плохо знаете женщин, – насмешливо ответила она. – И еще хуже оперу. В опере примадонна – королева труппы. Все подчиняются ее желаниям и капризам, и все ее ненавидят. Но больше всех ненавидят основные голоса – контральто, меццо-сопрано.

– Впечатляет, – сказал я. – Но ничего не доказывает.

– Марго – единственный основной женский голос в труппе, не считая меня, – холодно продолжала Донна. – Поэтому она решила справиться с примадонной, заполучив Кендалла. Она думала, что после этого Пол будет прислушиваться к ней больше, чем ко мне. – Она хрипло рассмеялась. – Ее следовало поставить на место, и я сделала это. Я вытащила Кендалла из ее постели. Я всего разок дала ему попробовать почувствовать экстаз. После этого он начисто забыл о существовании Марго. Это сводило ее с ума. Надо было видеть, как с каждым днем ей становилось все хуже, – ревность выворачивала ее наизнанку! Ну, а Тибольт – толстый помпезный идиот, с похотливыми, маленькими, свинячьими, налитыми кровью глазками! Он истекает из-за меня слюной. Его потные руки лапают меня всякий раз, когда он оказывается рядом. Чем не кандидатура в сообщники? Была такая сцена, когда мы первый раз репетировали танец. Я все ему тогда высказала: назвала отродьем незаконнорожденного пастуха и неаполитанской шлюхи и послала в соответствующее место! Вряд ли он это мне когда-нибудь простит.

– Думаю, что это будет очень интересно читать в ваших мемуарах, Донна, но это ровно ничего не доказывает, – сказал я.

– Я найду доказательства, – спокойно произнесла она. – Я предоставлю лейтенанту все доказательства. Они будут очень вескими! Вы единственный мужчина, Дэнни, который предпочел другую женщину Донне Альберте. – Ее голос перешел в зловещий шепот: – Вы и эта женщина теперь стали чем-то очень особым в моей жизни. До того, как я покончу с вами обоими, вы захотите…

Хлопнула дверь. Донна замолчала и прислушалась к приближающимся быстрым шагам. Затем она бросилась на софу и громко зарыдала, обхватив голову руками, как раз за секунду до того, как вошла Хелен Милз.

Войдя, Хелен остановилась как вкопанная, увидев распростертую на софе обнаженную примадонну. Завывающий голос становился все громче. Лицо Хелен посерело, а пальцы стали нервно теребить юбку. Затем она высоко подняла голову и уставилась на меня.

– Что вы с ней сделали, ничтожество? – спросила она высоким дрожащим голосом.

– Великолепно! – воскликнул я. – Не хуже, чем на сцене! Все, что ей нужно, – это глоток бренди.

Донна подняла покрытое пятнами заплаканное лицо и трагически посмотрела на своего секретаря.

– Он… он был словно сумасшедший! – прошептала она. – Он… Нет, я не могу рассказывать вам это… – Она взвыла еще громче и снова зарылась головой в свои руки.

Как возвращающийся домой голубь, Хелен Милз кинулась к софе и рухнула на нее. Правой рукой она стала укачивать голову, а другой успокаивать остальную дрожащую массу примадонны.

– Успокойтесь, успокойтесь, – нежно ворковала Хелен. – Теперь все в порядке. Теперь я здесь и сумею защитить вас от этого распутного человека. Теперь, моя дорогая, вы в безопасности. Никто не тронет вас, пока я здесь!

Воющий звук постепенно перешел в шмыганье. Я закурил и подумал, что мне не помешает хорошая выпивка. Но только не здесь. Единственное, что меня пока здесь удерживало, было сомнение по поводу некоторых лексических тонкостей. Я выбирал между «спасибо за близость» и «я насладился каждой минутой». Слабый сопящий звук дал мне понять, что Донна Альберта мирно заснула в объятиях Хелен. Я решил, что лучше всего теперь поскорее убраться отсюда. Но прежде, чем я сделал это, Хелен Милз подняла голову и торжествующе посмотрела на меня.

– Думаю, вам лучше уйти, мистер Бойд, – тихо сказала она.

Свободной рукой она все еще оглаживала спящую примадонну. Потом рот ее растянулся в злой улыбке.

– Не думаю, что вы теперь когда-нибудь нам понадобитесь, мистер Бойд!

Снова пришлось спасаться в ближайшем баре с коньяком и телефоном. Пошел уже шестой час, когда я позвонил Фран. Она в очередной раз ознакомила меня с тем фактом, что в пять у нее заканчивается работа, и в очередной раз высказала обо мне мнение как о начальнике.

– Спокойнее, дорогая, – взмолился я. – Я и так весь вымотан.

– Конечно, два часа с примадонной – нелегкое дело! – холодно выдавила она. – Надеюсь, она тоже оставила какие-нибудь следы на вашем лице.

– Тебе удалось поговорить с Рексом Тибольтом? – взвыл я, не выдержав.

– Вам назначено на шесть тридцать, – сообщила она. – Прихватите с собой полотенце.

– Не понял?

– Сегодня у вас будет банный вечер, малыш. – Фран была счастлива, издеваясь надо мной. – Единственная для вас возможность поговорить с ним сегодня – в парной его клуба. Он оставит записку, так что все, что вам придется сделать, – назвать свое имя. Это «Албани» – знаете?

– Да, – прорычал я. – Мне только парной и не хватало!

– Сделайте одолжение, Дэнни, – мягко попросила Фран. – Когда будете париться, заставьте хорошенько пропотеть свои мозги. Возможно, это поможет вам наконец избавиться от ваших многочисленных первобытных побуждений. И тогда мне не придется нервничать на работе все время.

– И это ты мне говоришь о первобытных побуждениях! – Я постарался, чтобы мой голос прозвучал достаточно обиженно. – Да, кстати, я еще не рассказал тебе о Донне Альберте…

В трубке прозвучал обидный для моего самолюбия щелчок – Фран не захотела продолжать разговор. Я пробыл в баре до шести. Чтобы окончательно успокоиться, я принял две порции виски, а потом еще одну – для бани. Около половины седьмого я был в клубе и назвал свое имя парню за стойкой. Он проводил меня вниз, в раздевалку. Другой служащий снарядил меня парой огромных полотенец и показал кабинку для одежды. Он терпеливо подождал, пока я разденусь и завернусь в полотенце, затем проводил меня в первую парную.

Парная напоминала солнечный день в Англии. В непроглядном тумане я едва различал собственную руку перед лицом. Это было чертовски подходящее местечко для того, чтобы воткнуть нож в чью-нибудь спину. Конечно, если вы смогли бы отыскать свою жертву, что было очень нелегкой задачей – в этом тумане, да еще с этими турецкими обертываниями в полотенца. Я глотнул солидную порцию пара и шагнул на мокрый пол.

– Это вы, Бойд? – спросил оглушительный голос.

– Конечно, – ответил я. – А где вы, черт возьми?

– Здесь.

Я пробирался сквозь туман, держа направление на голос, пока не обнаружил искомое в одном из углов.

– Извините, что не смог встретиться с вами в другое время, – сказал Рекс Тибольт грохочущим баритоном. – Зато это доставит вам массу удовольствия – ничто не повышает так тонус, как парная!

Он был обнажен – лишь полотенце вокруг бедер. Я посмотрел на темные мешки под глазами, на отвисшую кожу на подбородке, на грудь-бочонок и заплывшую талию, где мышцы живота давно уже перестали сопротивляться жиру, и решил, что парная тут уже не поможет.

– Садитесь, Бойд, – вежливо предложил Тибольт. – Итак, что вы от меня хотите?

Я сел на каменную плиту рядом с ним и почувствовал, как пот струится по телу.

– Вы знали, что я частный детектив?

– Все в театре узнали это после того, как Касплин орал о вас вчера, – хохотнул он. – Насколько я понял, он считает, что вы намного переоценили стоимость своих услуг.

– Поскольку он человек маленький, можно простить ему его маленький взгляд на вещи и людей, – как можно непринужденнее сказал я. – Марго Линн догадалась, что полиция считает ее первым кандидатом в убийцы, и наняла меня.