Хилтон молча взял чемодан и вышел из комнаты.

Выглянув в окно, Брендон увидел, как тот подошел к машине, бросил чемодан в багажник и уехал. Через несколько минут Брендон выписывался из гостиницы, испытав явное облегчение.

Интервью с Эдной Десмонд, старшей сестрой Брендона, приведенное в книге «Показной блеск»

— Когда Брендона послали во время войны в Англию, для нас это было, ужасно. Наша мать не могла спокойно спать, пока он не вернулся домой. Мы все очень скучали по нему. Конечно же, он был шаловливым мальчиком, но при этом всегда освещал нашу мрачную жизнь.

Даже один день без Брендона казался нам длинным и скучным. Но больше всего мы опасались, как бы с ним что-нибудь не случилось. Мы молились и ставили за него свечи каждое воскресенье и каждую пятницу. Может, именно это и помогло нам. Он выжил и вернулся домой. «Его хранит Бог», — сказала тогда мама. Она очень страдала, особенно узнав, что он в плену у немцев; «Господь Бог убережет его от всех бед», — часто повторяла она. Мы тогда все верили в то, что Бог непременно позаботится о нем. Возможно, так оно и было.

Он вернулся повзрослевшим и возмужавшим. Таким серьезным мы его еще не видели. А самое главное — он Привез с собой Флер. Матери было очень трудно со всеми нами, а тут еще появилась Флер. Сначала мать восприняла это как удар судьбы. Она даже сказала как-то Брендону, что ей стыдно за него. Но со временем поняла и простила его. Но с тех пор в нашей семье что-то изменилось. Мама очень привязалась к Флер; мы все выросли, и внучка стала для нес единственным утешением. Малышка, похожая на отца, оказалась необычайно смышленой и не по возрасту смелой. Однако она не подпускала к себе никого, кроме отца, как будто не доверяла нам.

А как она любила его! У них был свой мир, который они поделили ни с кем. Флер признавала только Брендона и играла только с ним. Да и он отвечал ей такой же любовью. У него не было ни одной серьезной связи; ему и времени не хватило бы на это.

Я никогда не забуду тот день, когда он улетел в Голливуд, и до сих пор плачу, вспоминая минуты прощания. У Флер разрывалось сердце от горя. Мы поехали провожать его в аэропорт. Девочка всю дорогу сидела молча, бледная, с заплаканными глазами, и держала отца за руку. А при расставании так вцепилась в него, что мы с большим трудом оторвали ее от Брендона. «Я люблю тебя, папочка, — кричала она на весь зал, — я люблю тебя». Она повторяла это снова и снова, хотя понимала, что отец не может взять ее с собой. Это было ужасно.

Флер стояла с окаменевшим лицом возле загородки еще долго после того, как самолет скрылся из виду. Мы едва уговорили се уехать, но она всю дорогу молчала, а дома заперлась в своей комнате и не выходила оттуда двенадцать часов.

Когда наконец Флер вышла к нам, она казалась подчеркнуто спокойной, но с тех пор мы редко видели ее веселой и жизнерадостной.

Брендон часто рассказывал нам про Каролину. Брат очень любил ее и страдал, что она отказалась уехать с ним в Нью-Йорк. Мы никогда ни в чем не упрекали ее.

Что ж, так трагически сложились обстоятельства, по в глубине души мы понимали, что если бы Каролина по-настоящему любила Брендона, она бросила бы все и отправилась с ним. Мы решили, что она трудная и довольно эгоистичная женщина. Я вообще не представляю себе, как мать может расстаться со своим ребенком.

Брендон неизменно оправдывал ее и вес ей простил.

Потом мы узнали, что она вышла замуж, кажется, за английского лорда и родила ему нескольких детей. Не говорите мне, что она любила кого-нибудь из них — Брендона или этого лорда. Даже повзрослев, Флер не могла понять этого.

То, что произошло с Брендоном потом, помогло нам понять и объяснить его поведение. Он не мог забыть ту боль, которую причинила ему Каролина. И мы простили ему все, потому что он сам оказался жертвой жестокости и обмана.

Глава 5

1954-1956

Положение Брендона становилось все более отчаянным. Он каждый день ходил на различные киностудии, надеясь получить хоть какую-то работу, но тщетно. Киностудии резко сокращали объем работы, не выдерживая конкуренции с недавно появившимся телевидением. Официальная статистика бесстрастно сообщала о том, что количество людей, купивших телевизор, увеличилось за период с 1946 по 1951 год с двух тысяч до двенадцати миллионов. За это же время прибыли кинокомпаний снизились на пять миллионов долларов. Кинокомпания «Уорнер бразерс» первой не выдержала натиска и стала постепенно закрывать свои киностудии. Дело дошло до того, что перестали выплачивать гонорары даже тем актерам, с которыми заключили контракты. Массовые увольнения коснулись и технических работников киностудий.

Их положение казалось безнадежным.

В ту пору всем казалось, что золотые дни Голливуда закончились. Оставшиеся актеры переживали трудные времена, отягощенные крайностями периода маккартизма. Многие доносили на своих коллег, чтобы удержаться на плаву. В Голливуде воцарились паника и страх. Брендона несколько раз предупреждали, чтобы он не допускал негативных высказываний в адрес правительства, не распространял идей, которые могут быть расценены как социалистические или даже либеральные. Люди, получившие клеимо «розовых», могли распрощаться с надеждой на благополучное существование и оказывались под подозрением. Время подвергало испытанию честность и порядочность людей. Не все выдерживали его. Лишь немногие осмеливались выступить в защиту актеров, обвиненных в антиамериканской деятельности.

Брендон очень скучал о родных, особенно о Флер. Он все чаще думал о том, что напрасно покинул их. Как он однажды сказал своей подружке Розе Шарон, его утешало лишь то, что в Голливуде много интересных встреч и впечатлений. Молодые актеры-неудачники тесно общались между собой и зарабатывали на жизнь кто как мог — работали на автозаправочных станциях, выгружали продукты в магазинах, мыли посуду в ресторанах.

Роза была официанткой в ресторане «Сад Аллаха» на бульваре Сансет. Когда-то у нее была минутная роль в спектакле «Мантия», но с тех пор она так и не нашла актерской работы. Ее утешало только то, что ресторан находился в самом престижном районе Голливуда, где в очень дорогих особняках жили кинозвезды.

Брендон тоже стал официантом в небольшом ресторанчике на бульваре Голливуд, излюбленном месте писателей и сценаристов. Он полюбил этот район, ибо он чем-то напоминал ему родной Нью-Йорк. Да и сам ресторан походил скорее на нью-йоркский, чем на лос-анджелесский.

Сюда часто захаживали такие знаменитости, как Уильям Фолкнер, Раймонд Чендлер и даже Хемингуэй.

Но Брендон работал здесь недолго: его уволили, поскольку он, по мнению хозяина, слишком много болтал с одними клиентами, задерживая других. Потом Брендон устроился оператором на автозаправочную станцию и от случая к случаю мыл посуду в ресторане «Шваб», известном тем, что именно здесь Гарольд Арлен писал свою пьесу «Над радугой». Говорили, что туда часто заглядывает Лейна Тернер, но Брендон ни разу не видел ее. В последнее время это место облюбовали молодые актеры, временно оказавшиеся не удел. Они часами просиживали за столиками в конце зала, пили пиво, джин и обменивались новостями.

Брендон подружился с Розой, страстно мечтавшей стать знаменитой актрисой. Они проводили вместе много времени, попивали пиво и строили планы на будущее.

Вообще-то Брендон был не очень высокого мнения о способностях Розы, но ни за что на свете не сказал бы ей об этом. Она едва ли могла рассчитывать на успех.

Брендон, как ни старался, не находил в ней особых качеств, о которых так много рассказывала ему Иоланта.

По мнению Брендона, главным достоинством Розы был се голос, глубокий и низкий, и он несколько раз уговаривал Розу попробовать н этом свои силы, но она решительно отказывалась, говоря, что не намерена становиться ни певицей, ни танцовщицей. Тогда Брендон предложил ей поехать в Нью-Йорк и попытать счастья на Бродвее, по Роза отказалась и от этого, поскольку привыкла к Калифорнии и не хотела переселяйся в холодный и дождливый Нью-Йорк.