Пожалуй, история моя началась, когда я достиг совершеннолетия. В те времена было принято, чтобы молодой человек, прежде чем остепениться и обзавестись семьей, непременно пустился на поиски приключений, испытал себя и стяжал славу.

К тому времени у меня была замечательная подружка по имени Элси, обладавшая даром одним прикосновением мизинца обращать воду в прекрасное вино. Будучи не только красивой, но и весьма рассудительной, она хотела выйти замуж и зажить основательной семейной жизнью сразу, не дожидаясь окончания моего путешествия. Но я не был готов к этому, ибо жаждал приключений.

Нам обоим приходилось непросто, Элси ни во что не ставила героические традиции и очень хотела, чтобы я остался. Я же и слушать ее не стал бы, не будь она так хороша собой. Конечно же, я без устали твердил ей, что, как только испытаю себя и заслужу право называться героем, тут же вернусь домой и возьму ее в жены. Она мне не верила и, должен признаться, была права. Мы оба знали, что я вряд ли способен пресытиться приключениями. Она же уверяла, что после того, как мы поженимся и обзаведемся своим домом, я буду волен отправиться в желанное путешествие и сражаться с чудовищами, сколько мне заблагорассудится. Что тоже было ложью — и опять же, мы оба это знали. Семья есть семья — она никогда не отпустит мужчину. А я хотел поначалу перебеситься на воле.

После долгих споров мы пришли к следующему соглашению: Элси берется за одну ночь доказать, что семейная жизнь имеет ни с чем не сравнимые преимущества, а потому мне не надо пускаться ни в какие странствия, ведь перебеситься можно и дома. Удастся ей это — я отказываюсь от приключений и женюсь. Нет — могу отправляться на все четыре стороны. Это выглядело вполне честной сделкой.

Само собой, я не имел ни малейшего представления о том, что она задумала. В те дни я был крайне наивен и лишь по дурости своей думал, будто уже стал взрослым мужчиной. Мои ожидания сводились к тому, что она угостит меня отменным ужином и попытается разумными доводами убедить в преимуществах степенной и размеренной жизни. Вместо того она... Вообще-то я не думаю, что на этом стоит заострять внимание, давай перейдем к дальнейшему... Понимаешь, твои родные могут быть недовольны... Ну ладно, ладно. Расскажу, но только вкратце.

Элси встретила меня в одном халатике. Вообще-то я знал, что она хорошенькая, но и представить себе не мог, какой красавицей она может выглядеть, если... постарается. Я поймал себя на том, что, не отрывая глаз, таращусь на нее, как ошалелый. Я любовался тем, как она сидит, как дышит, — каждым ее движением. Потом она встала и повела меня в свою... хм... спальню, где... впрочем, это можно опустить... Нельзя, говоришь... Короче, она повела меня в спальню и показала, как можно вызвать аиста. И я признал, что это столь замечательное приключение, что лучше и не сыщешь. В конце концов мы заснули.

Но поутру, проснувшись, я вспомнил и о других приключениях: неведомых землях и сражениях с чудовищами — обо всем, что мне так хотелось испытать. Элси еще спала. Она улыбалась во сне, я же, одеваясь и пристегивая меч, чувствовал себя распоследним негодяем. Даже не поцеловав ее на прощание, я, словно нашкодивший ребенок, на цыпочках выбрался из дома и без промедления двинулся в путь. Мне казалось, что в центральном Ксанфе я непременно найду то, что мне нужно.

Чувство вины окутывало меня, как облако. Я солгал, и сознание этого так жгло меня, что я едва не повернул назад. Но жажда приключений оказалась сильнее угрызений совести.

Правда, в тот момент я вовсе не ощущал себя героем. По правде сказать, мой поступок был поступком самого настоящего труса — мне не хватило храбрости разбудить Элси и честно сказать ей: «Прости, милая, но я ухожу». Она бы... впрочем, трудно предсказать, как поступит женщина в тех или иных обстоятельствах... Так или иначе, у меня не хватило смелости и на то, чтоб вернуться назад и извиниться. Думаю, я не один такой. Наверное, многие прославленные герои, ежели заглянуть им в душу, окажутся вовсе не такими бесстрашными, какими прослыли.

Но дело было сделано, и теперь надлежало не оглядываться назад, а смотреть вперед. Я понимал, что поступил плохо, подозревал, что когда-нибудь мне придется заплатить за это ужасную цену, но отказывался признаваться в этом даже самому себе и упорно продолжал свой путь.

В то время в Ксанфе было куда больше пустынных и диких мест, нежели ныне. Многие странные существа и формы магии, встречавшиеся тогда, теперь давно забыты. Растения в ту пору еще не выучились должному уважению к человеку, а драконы порой подходили к самой нашей деревне и пожирали людей. Поэтому молодых мужчин в наших краях воспитывали как воинов, чему способствовали героические традиции. Селение наше именовалось Крайняя Топь и лежало у северо-восточной оконечности Ксанфа, рядом с огромным болотом, где впоследствии поселились огры. Но в ту пору огры еще находились далеко — они медленно двигались на север от покинутого ими озера — в наши дни его называют Огр-Ызок.

Хлюпая сапогами по бесконечным болотистым тропкам, я довольно скоро уразумел, что до центрального Ксанфа, где находится легендарный замок Ругна, путь весьма и весьма неблизкий. Топая пешком, мне пришлось бы добираться туда целую вечность, да и сам этот способ передвижения со временем потерял для меня всякую привлекательность. Не худо было бы раздобыть верховое животное.

Однако это представляло проблему. В нашем захолустном уголке Ксанфа кентавров не было, что же до драконов, то они предпочитали переносить ездоков не на спине, а в брюхе. К тому же летающие твари вообще не внушали мне доверия — всегда есть опасность, что тебя сбросят, пусть и ненароком. Я слышал, будто в океане водятся морские коньки, но путь мой лежал в противоположную сторону. У нас в Крайней Топи жил один малый, изготовлявший деревянных коньков, но на них никто никогда не ездил. Видимость, и только.

Кажется, мне не оставалось ничего другого, кроме как кряхтеть, пыхтеть и продолжать путь, покуда держат ноги. Начало поисков приключений не сулило ничего хорошего. Если и сами приключения таковы, не лучше ли повернуть домой? — думал я. Думать-то думал, а вот повернуть не мог, ведь это означало признание, что, оставив Элси, я совершил ошибку. Признать свою неправоту гораздо труднее, чем сразиться с любым драконом. Не чувствуй я себя неправым, наверное, вернулся бы в родную деревню, но, чувствуя за собой вину, упрямо тащился вперед.

Нынче, по прошествии четырехсот лет, посвященных большей частью размышлениям о предметах духовных и философических — призракам они ближе, поскольку сами мы нематериальны, — я пришел к заключению, что женщины гораздо практичнее мужчин. А будучи не только практичными, но и привлекательными, они используют это свойство, я имею в виду привлекательность, для того, чтобы отвлекать мужчин от всякого рода глупостей. А мое пресловутое приключение — если рассмотреть его в целом — представляло собой чистейшее безрассудство. Именно так его следовало бы определить даже в том случае, если бы оно не стоило мне жизни. Вместо того чтобы проводить счастливые ночи с Элси, я сам, по собственной воле отправился искать свою погибель.

Итак, я продолжил путь. И тут судьба проявила ко мне большую снисходительность, нежели я заслуживал. Правда, поначалу я воспринял это совсем по-иному, но в жизни такое случается нередко. Плохое кажется привлекательным, как зеленая тропинка, заманивающая в самую гущу путан, тогда как истинно хорошее — отталкивающим. Как, например, пука.

Когда сгустились сумерки, я наконец сделал привал и решил подкрепиться. Нацедил пива из раскидистой, с толстым стволом пивнушки, набрал сахарного песку и устроил себе незатейливую трапезу, достойную истинного варвара. Вскоре я ощутил приятное головокружение, позволившее забыть о том, как ноют натруженные ноги, и совсем уж было собрался уснуть, когда до моего слуха донеслось зловещее позвякивание цепей.