МАКС: Ничего не попадет, да и не так важно, если попадет. Ведь все равно о вашем разводе скоро станет известно.

БАРОНЕССА: Но мне было бы крайне неприятно, если б к этому примешали имя вашей приятельницы! Ведь не барон бросает меня, а я его бросаю!

МАКС (поспешно): Разумеется… Я сегодня же незаметно разузнаю, уехала ли она с ним. Во всяком случае все для вас кончилось недурно. Вы уедете в Европу, отдохнете, затем получите развод и скоро выйдете замуж за какого-нибудь не титулованного, но порядочного человека, скажем мистера Смита, который женится на вас, а не на ваших миллионах. Европейцы нас обвиняют в материализме, между тем именно у нас браки из-за приданого редки… Вы так привлекательны, что в вас должны влюбляться люди. Просто нельзя поверить, что вам тридцать четыре года.

БАРОНЕССА: Мне тридцать два.

МАКС (поспешно): Простите, я обмолвился… Главное, поправьте здоровье.

БАРОНЕССА: Я совершенно здорова!

МАКС (так же): К счастью, вы теперь здоровы, но вы были больны…

БАРОНЕССА: Не была! Никакой амнезии у меня не было, я все помню!

МАКС (не без тревоги): Помните и мой разговор с вами?

БАРОНЕССА: Разве мы с вами разговаривали? О чем?

МАКС (с облегчением): Да нет, о всяких пустяках. Об этом и нельзя помнить. (Переводит разговор). Не могу понять: где ваш очаровательный дегенерат взял деньги? И что именно его так напугало? Я перемудрил, играя на его суеверии. (Опять переводит разговор). Так вы обещаете уехать заграницу?

БАРОНЕССА: Примите у меня должность секретаря, с вами я уеду охотно… Я вам предлагала восемь тысяч долларов в год? Я вам даю десять, и билеты на мой счет. Поезжайте со мной, умоляю вас.

МАКС: Я очень тронут, дорогая, но не могу… Так вы, очевидно, думали что я отказывался из-за недостаточной платы! Нет, я в жизни не имел и восьми тысяч в год. Не могу потому, что не люблю синекур. Кроме того, если б я получал у вас жалованье, то мы поссорились бы на третий день.

БАРОНЕССА: Что за вздор!.. Ровно ничего не изменится.

МАКС: Изменится. Я лучше знаю жизнь, чем вы.

БАРОНЕССА: Тогда просто возьмите у меня денег.

МАКС: Это было бы еще хуже. Сердечно благодарю, но не могу.

БАРОНЕССА: Чем же вы будете жить, когда кончатся ваши сбережения?

МАКС: Они кончатся еще не скоро. Я проживаю полтораста долларов в месяц.

БАРОНЕССА (удивленно): Не представляю себе, как человек может жить на полтораста долларов в месяц. Допустим, но потом? Какую работу вы можете получить, когда вы сами говорите, что вам шестьдесят девять лет?

МАКС (обиженно): Почему «когда вы сами говорите»? Это так и есть! Вы правы, в нынешнем мире в шестьдесят девять лет трудно получить должность кассира или бухгалтера. Зато, правда, можно быть главнокомандующим. Генералу Мак-Артуру семьдесят два года. Клемансо в восемьдесят лет был диктатором. Но должности клерка в банке ему, конечно, никто не дал бы.

БАРОНЕССА: Насколько я понимаю, вы не собираетесь стать ни диктатором, ни главнокомандующим. Что же вы будете делать, когда все проживете?

МАКС: Я прожил всю жизнь, не зная чем буду жить через полгода. Впрочем, подумываю о том, чтобы стать ghost writer-ом. Если я напишу что-либо под своим именем, то, конечно, никакого издателя не найду. Но, к счастью, есть богатые люди, которые не могут связать двух слов и которым очень хочется увидеть свое имя в печати. Это одна из бесчисленных форм тихого умопомешательства. Для таких людей я клад. Они будут с книги платить, скажем, шесть тысяч типографии за печатанье, три тысячи газетам за объявления и полторы тысячи мне за сочинение. Это все-таки лучше чечевичной похлебки. Человечество ушло вперед со времени Иакова и Исава. Мне приятно, и заказчикам приятно: за десять с половиной тысяч им обеспечено бессмертие.

БАРОНЕССА: Во всяком случае помните одно: я ваш друг до конца дней, и вы у меня, в случае надобности, имеете неограниченный кредит.

МАКС (смеется): Уж будто неограниченный? Скажем, до пяти тысяч?

БАРОНЕССА (тоже смеется): Нет, хотя бы до ста тысяч. Больше вам верно никогда не понадобится… Простите, я забыла вас угостить. Вам тогда понравился мой Наполеоновский коньяк. Не нальете ли вы себе рюмку? Бутылка на этом столике… Где же она? Она была здесь.

МАКС (с невинным видом смотрит на потолок, точно не слышит или не знает, где бутылка): Я выпью виски.

Телефонный звонок. Баронесса берет трубку.

БАРОНЕССА: Швейцар?.. Что? (С изумлением). Мисс Марта? (Пренебрежительно). Какая мисс Марта?.. Ах, да, эта стенографистка. Скажите ей, что я не могу ее принять, у меня сейчас нет для нее никакой работы. (Кладет трубку). Какое нахальство! Она смеет мне звонить!

МАКС (радостно): Вы видите, она не уехала с ним!

БАРОНЕССА (почти не скрывая облегчения и восторга): Да, она не уехала с ним!.. Он бросил ее!

МАКС: Она не стала бы вам звонить без важной причины. Это странно. Примите ее.

БАРОНЕССА (после краткого колебания): Ни в каком случае!

МАКС (поспешно берет трубку аппарата): Во всяком случае я должен узнать, в чем дело. Я спущусь к ней.

БАРОНЕССА (нерешительно): Вы можете принять ее хотя бы здесь, я выйду в спальную.

МАКС (в аппарат): Швейцар? Скажите, пожалуйста, мисс Марте, что баронесса просит ее подняться к ней (Кладет трубку).

БАРОНЕССА (сердито): Я не просила ее подняться ко мне!

МАКС: Если б я сказал иначе, то она к вам не поднялась бы. Может быть, она что-либо знает о бароне?

БАРОНЕССА (нерешительно): Вы могли бы ее принять в его салоне.

МАКС: Вы забыли, что вы тотчас его освободили и отлично сделали. Теперь вы будете платить по счетам вдвое меньше.

БАРОНЕССА: Да, я освободила его номер… Я просто забыла, это не амнезия… Хорошо, примите эту женщину здесь… Верно, она будет просить у меня денег. Я ей не дам ни гроша!

МАКС (сухо): Ручаюсь вам, что она не будет просить у вас денег… Амнезия у вас прошла, но ваш комплекс миллионерши, которую все грабят, неизлечим. Как я хорошо сделал, что не поступил к вам на службу.

БАРОНЕССА: Надеюсь, вы не предполагали, что у меня могут быть добрые чувства к этой женщине! Нельзя быть в добрых отношениях и со мной, и с ней!

МАКС: Я ультиматумов такого рода ни от кого не принимаю.

Баронесса уходит в спальную, хлопнув дверью. Макс прохаживается по комнате, наливает себе виски, пьет. Затем на цыпочках подходит к двери спальной и прикладывает к ней ухо. Он уверен, что баронесса стоит по ту сторону двери и подслушивает. Так оно и есть. Он с усмешкой кивает утвердительно головой и отходит. Стук в дверь. Входит Марта. Он сочувственно на нее смотрит и протягивает ей обе руки. Вид у нее действительно ужасный. Она почти в истерике.

МАКС: Здравствуйте, дитя мое.

МАРТА: Где она?

МАКС (уверенно и громко): Баронесса сейчас к вам выйдет.

МАРТА: Он улетел! Куда он улетел?

МАКС: Клянусь вам, я не знаю. Он ничего вам не оставил, никакого письма?

МАРТА: Ни слова!

МАКС (злобно, но как будто и с удовлетворением): Он не оставил ни слова и баронессе. (Шопотом). Вам он напишет.

МАРТА (плачет): Я знаю, что он бежал от нее!

МАКС (стараясь заглушить ее слова): Вздор, вздор! Забудьте его.

Дверь из спальной отворяется. Входит баронесса.

БАРОНЕССА: Что вам угодно?

МАРТА (продолжает плакать почти по-детски): Где барон?

БАРОНЕССА: Я у вас хотела узнать, где мой муж.

Стук в дверь. Входит слуга гостиницы, с удивлением смотрит на Марту и на подносе подает баронессе телеграмму.

СЛУГА: Только что принесли телеграмму.

БАРОНЕССА: Вы можете идти. (Слуга выходит, бросив на Марту сочувственный взгляд. Когда дверь за ним затворяется, баронесса распечатывает телеграмму. Марта смотрит на нее так, точно вся ее жизнь зависит от того, что в телеграмме сказано. С живейшим любопытством ждет и Макс. Баронесса читает, перечитывает, саркастически смеется и отдает телеграмму Максу): Только этого нехватало! Он выдал чек без покрытия!