Однако днем почти невозможно увидеть организмы, создавшие этот невероятный ландшафт. Нырните ночью с фонарем и вы обнаружите, что кораллы преобразились. Четкие очертания колоний стали расплывчатыми, словно их окутала туманная дымка. Миллионы крохотных полипов высунулись из своих известковых келеек, раскинули микроскопические щупальца и ловят частицы пищи.

Отдельный коралловый полип достигает в поперечнике лишь нескольких миллиметров, но, работая совместно, они создали величайшее сооружение, какое только видел мир до появления человека. Большой Барьерный Риф, который протянулся у восточного побережья Австралии почти на две тысячи километров, виден с Луны. Значит, если полмиллиарда лет назад мимо Земли пролетал бы космический корабль, астронавты могли бы различить в голубых морях какие-то недавно возникшие таинственные бирюзовые очертания и поняли бы, что жизнь на этой молодой планете обрела развитые формы.

Большой Барьерный Риф — это богатейший карнавал жизни. Приливы, вскипающие волнами на коралловых выступах, заряжают воду кислородом, а тропическое солнце прогревает ее и пронизывает светом. Тут благоденствуют чуть ли не все основные формы морских животных. Фосфоресцирующие лиловые глаза выглядывают из раковин, черные морские ежи перебирают иглами, двигаясь на них, точно на ходулях, по песку рассыпаны лазурные морские звезды, а из дырочек в гладкой поверхности кораллов разворачиваются прихотливые розетки. Нырните в прозрачную воду и приподымите какой-нибудь камень. Плоская лента, вся в желтых и алых полосках, уплывет прочь, изящно изгибаясь, а изумрудно-зеленая звезда словно покатится на извивающихся лучах в поисках нового укромного приюта.

От этого разнообразия голова идет кругом, но если исключить примитивные существа — медуз и кораллов, которых мы уже рассмотрели, и гораздо более развитых позвоночных — рыб, практически все остальные могут быть разнесены по трем основным группам: животные с раковинами вроде двустворчатых и брюхоногих моллюсков, а также морских улиток; радиально симметричные животные вроде морских звезд и морских ежей и, наконец, животные с удлиненными сегментированными телами от многощетинковых червей до креветок и омаров.

Принципы строения всех этих разных типов тел настолько различны, что просто невозможно поверить в их родство между собой — разве только у самого основания древа эволюции. Между тем палеонтологическая летопись подтверждает, что родство тут имеется. Все эти группы состоят из обитателей моря, и остатки их настолько многочисленны, что подробности генеалогических судеб каждой из них можно проследить в прошлое на сотни миллионов лет. Обрывы Большого Каньона свидетельствуют, что животные, не имевшие спинного хребта — беспозвоночные, — возникли задолго до позвоночных, таких, как рыбы. Но непосредственно под слоем слегка складчатого известняка, который содержит наиболее древние остатки беспозвоночных, характер пластов резко меняется. Тут породы очень сильно смещены и изломаны. Некогда из них слагались горы, которые со временем подверглись эрозии, а затем были залиты морем и покрылись слоями известняка. Этот эпизод в их истории длился многие миллионы лет, и от него не осталось никаких отложений. Другими словами, стык пород означает значительный пробел в палеонтологической летописи. И чтобы проследить беспозвоночных до самых их истоков, необходимо найти другое место, где осадки не только продолжали непрерывно откладываться на протяжении этого решающего периода, но и сохранились в относительно непотревоженном виде.

Таких мест немного, и одно из них находится в Атласских горах в Марокко. Голые склоны к западу от Агадира сложены из голубых песчаников, настолько твердых, что они звенят под молотками охотников за окаменелостями. Пласты пород чуть приподняты, но в остальном не пострадали от движения земной коры. На перевалах в них попадаются окаменелости — не очень много, но, если хорошенько поискать, можно собрать обширную коллекцию различных видов. Все окаменелости, обнаруженные в породах этой эпохи в любой точке мира, относятся к одной из трех основных групп, которые мы описали на рифе: плеченогие — крохотные ракушки величиной с ноготь мизинца, радиально-симметричные организмы, напоминающие цветы на стебельке (так называемые морские лилии), и трилобиты — сегментированные существа, похожие на мокриц.

Возраст песчаников в верхней части марокканских пластов составляет около 560 млн. лет. Под ними еще на сотни метров вниз уходит много слоев, словно бы точно таких же. И уж казалось бы, они-то должны содержать сведения о происхождении этих трех крупнейших групп беспозвоночных.

Но это не так. Стоит спуститься ниже по склону, и окаменелости внезапно исчезают вовсе. Известняк там ничем не отличается от известняка у перевала, так что и моря, в которых он отлагался, как будто должны были бы мало отличаться от морей, оставивших после себя породы с окаменелостями. Каких-либо признаков резких изменений физических условий обнаружить не удалось. Просто с какого-то момента в иле, покрывавшем морское дно, появились раковины животных — а до этого их там не было.

Такое внезапное начало летописи окаменелостей характерно не только для марокканских пород, хотя в них оно выявляется особенно четко. То же самое наблюдается почти во всех породах той эпохи, где бы их ни находили. Однако микроокаменелости в кремнях озера Верхнего и южноафриканских кремнях показывают, что жизнь возникла задолго до этого. В нашем гипотетическом году жизни окаменелые раковины появляются лишь в первых числах ноября. Следовательно, весьма значительная часть жизни в породах не засвидетельствована: лишь с этого позднего времени (примерно 600 млн. лет назад) несколько различных групп организмов начинают оставлять память о себе, вырабатывая раковины. Почему произошла эта неожиданная перемена, мы не знаем. Быть может, до этого температура морей оставалась неподходящей или их химический состав не благоприятствовал выпадению извести, из которой в подавляющем большинстве состоят раковины и скелеты морских животных. Но какой бы ни была причина, сведения о происхождении беспозвоночных мы должны искать где-то еще.

Некоторые живые данные можно найти на Большом Барьерном Рифе. Плоские листообразные черви колышутся над кораллами, прячутся в трещинах подводных скал или прилепляются к ним снизу. Подобно медузам, они обладают только одним отверстием, через которое и втягивают пищу, и извергают непереваренные остатки. У них нет жабр, и дышат они прямо через кожу. Снизу они покрыты ресничками, которые, колеблясь, позволяют им медленно скользить по поверхности камней. В нижней части их переднего конца есть ротовое отверстие, а над ним — несколько светочувствительных пятен, потому можно сказать, что эти животные обладают зачатком головы. Плоский червь — наиболее примитивное из существ, наделенных головой.