И вдруг поцеловал ее… Его поцелуй лишил ее способности думать. Она могла только чувствовать. Тепло, нежность, вожделение. Она всегда терялась от его поцелуев…

Тесc запустила пальцы ему в волосы, крепче прижала к себе, ощущая вкус его губ, тела. Он жарко дышал ей в ухо, отчего кровь закипала в ней.

– Я хочу попытаться снова, Тесc. Я хочу попробовать вернуть то, что потерял десять лет назад.

Я хочу верить тебе – слова эхом отдавались в мозгу.

Но он не сказал, что верит ей. Дилан сомневался, но в чем? В ее чувствах к Эрин? Он все еще думает, что она бросила свою дочь? Да, именно так он и думает, неожиданно поняла Тесc. Она так хотела рассказать ему всю правду, объяснить, что как раз она и была обманута. Своим отцом. Его родителями.

Но тогда ей придется выдать секрет, который она пообещала хранить от него. Тяжелый груз упал ей на сердце.

– Подожди, – прошептала она. Ей не хотелось, чтобы Дилан сомневался в ней. – Дилан, прекрати!

Он продолжал целовать ее, лишь на миг подняв на нее глаза.

Что она скажет? Как она развеет, его сомнения, если не может сказать ему всей правды?

– Нам не надо торопиться, – слова сами слетали с губ, – мы не можем быть безрассудными.

– О, – сказал он с откровенным нетерпением, – но я хочу быть безрассудным. Мы уже достаточно растратили времени впустую.

– Прошло очень много времени. – Она растерянно прижала руки к груди. – И вот что я думаю. Ты прошел через многое, я тоже. Мы не знаем друг друга так же хорошо, как раньше. Нам нужно время. Нам нужно…

Она замолчала, чувствуя, как все это фальшиво.

Его поцелуй был таким нежным, сладким, что сердце у нее сжалось от чувства вины.

Его зеленые глаза лучились великодушной готовностью, когда он сказал:

– Я буду рад принять твои условия и подождать.

Она обязательно все ему расскажет. Она просто обязана все ему рассказать. Как может быть по-другому? Как может она хранить этот секрет от Дилана и одновременно ждать от их отношений постоянства и доверительности? Это совершенно невозможно.

Тесc меряла шагами кухню Дилана. Она встретила из школы Эрин, накормила ее и проводила наверх, в ее комнату, готовиться к завтрашнему тесту. Вот уже три дня после их последнего разговора в день рождения Эрин Тесc не находила себе покоя, и Дилан чувствовал это.

В минуты одиночества, в своем номере, она позволяла себе помечтать, что они вместе. Что у них счастливая, полноценная семья: она, Дилан и Эрин. Она заходила так далеко, что точно планировала, когда и как бросит практику и откроет собственное дело в Сосновой Роще. Не было причин, по которым Тесc не могла бы этого сделать. Ее докторская степень позволяла практиковать где угодно.

Но густой мрак окутывал счастливые мечты, стоило ей лишь вспомнить о злосчастной тайне, которая глухой стеной встала между ней и Диланом.

Дилан открыл дверь кухни, выводя Тесc из задумчивости. Лицо у него было мрачным и злым. Первой мыслью Тесc было то, что он расстроился из-за какой-нибудь машины или покупателя, однако она заметила его пристальный взгляд, направленный прямо на нее.

– Что случилось? – спросила Тесc. – Что-то не так?

– Ты вернулась в Сосновую Рощу не из-за Эрин, – произнес он низким, угрожающим тоном.

Она нахмурила брови:

– Конечно, я же говорила тебе, что не знала об Эрин, пока не увидела ее в твоем гараже.

– Это версия, которой ты придерживаешься?

Брови у Тесc сдвинулись, образовав глубокую морщину, и она удивленно спросила:

– А тебя эта версия не устраивает?

– Не устраивает. – Он поднял руку, и Тесc заметила какие-то бумаги. – Не хочешь объяснить?

Он бросил листы на стол. Тесc, не поднимая их, просто взглянула, и глаза у нее расширились от изумления. На первой странице была информация о банковском счете ее отца. Только имя отца было заменено на ее собственное…, без ее на то согласия. Мать Дилана вошла в программу и изменила имя.

– Почему ты мне ничего не сказала о том, что говорила с моей матерью?

– Потому что я не хотела причинить вред тебе и Эрин.

Или запятнать память об отце.

– По крайней мере ты узнала о счете. Когда мама пришла ко мне, она предупредила, что ты будешь оправдываться и все отрицать.

Десять лет назад единственной своей ошибкой Тесc считала, что отдала свое тело и душу мальчишке, которого любила. Теперь она чувствовала ужасную вину за то, что поверила этой женщине. Она не ожидала, что ее согласие обернется против нее.

– Я слышал, как ты говорила Эрин, что вернулась в город из-за каких-то бумаг, но никак не мог предположить, что ты имела в виду банк Минстеров. – Он пристально посмотрел на нее. – Ты вернулась из-за денег. На время.

Его слова были подобны удару молотка судьи: “Приговор вынесен и обжалованию не подлежит”.

Она взглянула на него, не скрывая боли:

– Я возвращалась не из-за денег. Я приехала узнать, откуда они взялись.

– Не трать мое время!

– Не надо кричать, Эрин может услышать.

Они оба замолчали, услышав шаги дочери.

– Пап. – Она остановилась на пороге.

– Возвращайся в свою комнату, Эрин, – сказал Дилан, не отрывая тяжелого взгляда от Тесc. – Мне нужно поговорить с твоей мамой. Наедине.

– Но… – Голос ребенка поблек. Брови девочки в смятении нахмурились, и у Тесc сжалось сердце.

– Мам, что происходит?

– Милая, папе и мне нужно поговорить, – сказала нежно Тесc. – Послушай папу, возвращайся в свою комнату, а я поднимусь чуть позже и пожелаю тебе спокойной ночи. Я обещаю.

– Но я слышала, папа кричал.

– Эрин, – в голосе Дилана слышалось предупреждение, – иди. – Он глянул в темноту холла. – И закрой дверь.

Послышался хлопок двери в спальню. Дилан перевел тяжелый холодный взгляд на Тесc.

– Чего я не могу понять, так это к чему все эти романтические игры? – Он говорил так, что было ясно – ему не нужны ответы, он просто пользовался случаем, чтобы высказаться. – Зачем тебе надо было так безжалостно забавляться моими чувствами? Делать из меня дурака, поддразнивать меня, если тебя интересовали только деньги? Ты что, мстила мне за то, что я сделал тебе много лет назад? – Он пожал плечами, приподнял подбородок и с презрением посмотрел на нее. – Отлично, твоя поездка в Сосновую Рощу удалась. Ты поставила меня на колени и получила денежное вознаграждение за лишения десяти лет. – Его сарказм был хуже пощечины. – Я предлагаю тебе взять деньги и катиться к черту из Сосновой Рощи. Ты ведь не хочешь оставаться здесь.

– Это не правда! – с криком выбежала из прихожей Эрин, где все это время пряталась и подслушивала. – Я хочу, чтобы ты осталась, – закричала она, обхватив Тесc за талию, – я не хочу, чтобы ты уезжала! Мне все равно, что говорит папа. Ты не можешь уехать, не можешь!

Тесc почувствовала, как к горлу подступили слезы. Она перевела взгляд на Дилана, но из-за слез его образ расплывался.

– Милая, – тихо проговорила она, крепче прижимая ребенка к груди, – все будет хорошо.

Тесc почувствовала, что Эрин дрожит.

– Ты обещаешь? – прошептала девочка.

– Конечно, – сказала Тесc, провожая дочь в ее комнату. – Пойдем, отведи меня в свою спальню. Мы не сможем поговорить с папой, если ты не оставишь нас наедине.

В комнате Тесc усадила дочь в кресло, а сама присела на корточки и заглянула в детские испуганные глаза.

– Милая, это проблема между мной и папой, – объяснила Тесc, – ты здесь ни при чем.

– Но папа кричал.

– Ну и что, он злится. А люди иногда кричат, когда злятся. Но ведь он злится не на тебя, так же как и я. Мы оба любим тебя очень-очень сильно. – Она погладила руку Эрин. – Я не хочу, чтобы ты беспокоилась. Мы сами справимся с этим.

– Он говорил тебе, чтобы ты уехала.

– Ничто и никто не способен разлучить нас, Эрин. – Тесc ласково улыбнулась. – Ты веришь мне?

Эрин молча кивнула головой.

– Не я ли обещала тебе, что не уеду, не попрощавшись? Я хочу, чтобы ты доверяла мне. – Тесc нежно поцеловала ее в макушку. – И я также хочу, чтобы ты хорошо училась и получила пятерку за свой тест. Ради меня.