— Предлагаю зайти в библиотеку. Там мы найдем все, что нас интересует.

— Отличная идея.

Кинокомпании с таким названием во Франции не существовало. Им повезло в другом. Они просмотрели все центральные газеты за октябрь прошлого года. Практически все издания за шестое октября сообщали о безвременной кончине Этьена Бертрана в ночь с пятого на шестое октября от тяжелого сердечного приступа. Он умер на шестьдесят седьмом году жизни в частной клинике под Парижем, носящей имя «Обитель Святого Себастьяна».

— Значит, когда Слепцов приехал в Париж, ее муж был жив и здоров. Как только Слепцов улетел в Москву, муж Лили отправился на кладбище. И мы видели ее живой и здоровой на фотографиях, сделанных на кладбище. Неутешная вдова в черном, скрывающая лицо под вуалью, хотя такую яркую личность под вуалью не спрячешь. Как это все понимать? Путаница в голове. Мы можем махнуть в эту обитель?

— Почему бы не махнуть? Там чудный парк. Погода сегодня хорошая. Подышим воздухом. К тому же ехать недолго.

— Ты там бывала?

— Приходилось. В клинике лежал один старый граф из России. Эмигрант первой волны. Старик умирал. Тут о нем все вспомнили, и к нему повалили гости из России. Бедные родственники надеялись, что он упомянет их в своем завещании. К этому стоит добавить небольшую деталь. В больнице работают несколько русских врачей. Специалисты высшего класса. В девяностые годы много прекрасных профессионалов уехало из России. Здесь они получили то, чего не могли получить в своей стране, где наступила эпоха хаоса.

— Попытка — не пытка. Может, еще раз повезет.

В гипермаркет он пришел к закрытию. Народ словно с цепи сорвался. Стадо голодных животных, сметающих все на своем пути. Огромные телеги переполнены продуктами. Кто-то им сказал, что завтра начинается война и надо запасаться. Возможен и другой вариант. Человеку дали много денег и приказали истратить, иначе отнимут. Хватали все без разбора. Судя по огромной автостоянке, где невозможно припарковаться, в магазин приезжают не бедные люди. На семьдесят процентов стоянка заполнена дорогими иномарками.

Странно. Он шел в магазин и, думая о своем, не смотрел по сторонам, но все же замечал какие-то мелочи. Насте удалось сбить его с орбиты отчаяния и безнадежности, и к нему вернулись внимание и элементарная наблюдательность— качества, выработанные им до автоматизма. Мелочь конечно, но увиденное откладывалось в подсознательные ячейки памяти и всплывало в нужный момент, когда требовалось создать новый образ. Те же качества присущи хорошим артистам. Они ничего не придумывают. В голове хранится многотомная библиотека образов, манер, привычек, характеров, деталей. Получая в руки пьесу, актер уже видит персонажей в облике реальных людей.

Павел Михайлович прогуливался по магазину, разглядывая товары, ценники, покупателей и тех самых менеджеров, привозивших в телегах новый товар.

Магазин огромен. Стадион под крышей. Стеллажи складывались в лабиринты. Тут очень просто заблудиться и потом долго искать выход. Нужна сноровка. Покупательский опыт. То, чего он не имел.

Слепцов привык жить на всем готовом, не стоял в очередях, питался в ресторанах, не имел запасов. Его интересовали только дорогие винные магазины, где он покупал себе коньяк. Торговые города, похожие на этот магазин, он видел только в кино.

Павел взял тележку, подкатил ее к продуктовому отделу и накидал в нее разной снеди без разбора. Он заметил, что менеджеры не носят никакой униформы. В фирменных халатиках работали только кассиры. Милая девушка разгружала телегу со стиральным порошком и пошла за новой партией товара. Он последовал за ней. В конце зала она проскользнула за занавеску, если можно так назвать полоски тонкой резины.

За ними проходил длинный широкий коридор, похожий на улицу с асфальтированным полом. Тут можно организовать шестиполосное движение. Телеги и автопогрузчики не мешали друг другу. Работа кипела. Правая стена высотой в десять метров или больше отгораживала служебное помещение от торговых залов, на левой стене имелись стальные раздвижные ворота. О них ему рассказывали. Здесь сгружался товар с машин и возле каждых ворот стоял охранник в униформе.

Слепцов проехал до конца коридора. Шесть грузовых лифтов с одной стороны и столько же с другой. Прямо перед ним находились три двери, каждая из которых вела в отдельный узкий коридор, похожий на гостиничный, с обычными дверями по обеим сторонам. Здесь тоже кипела работа, но без тележек. Мужчины и женщины сновали из кабинета в кабинет с папками и бумагами.

Павел развернул свою телегу и поехал обратно в торговый зал. Он заметил не только ворота, но и обычные двери, через которые можно выйти на улицу. Вероятно, ими пользуются продавцы. Кто-то входил, кто-то выходил. Возле дверей стояли столики, и за каждым сидел охранник. Но они не обращали внимания на снующую взад и вперед публику. Возле одной такой двери кандидат в воры остановился.

Сторож читал газету и даже не взглянул в его сторону. Обычный засов, никаких электронных замков. Смутил красный фонарик на дверном откосе. Стоит ему сунуть батон колбасы в карман, как фотоэлемент просигналит. Резонно. Иначе можно весь магазин вынести. Новоиспеченный бомж оставил свою телегу возле дверей и вышел на улицу. Человек пять стояли возле урны. Слепцов попросил сигаретку у молодых девушек и закурил. Пока он дымил, состав курильщиков сменился. Выбросив окурок, он вернулся в коридор. Его телега стояла на месте. Каждый занимался своим делом. Его персона никого не интересовала. Даже обидно. Он привык к вниманию, а тут его не замечали.

Слепцов отвез тележку в продуктовый отдел и сложил продукты на полки. Одна из покупательниц спросила:

— Куры свежие?

— Еще утром бегали.

Она взяла четыре штуки сразу и с трудом сдвинула свою переполненную корзину с места.

По репродуктору объявили об окончании работы магазина и попросили покупателей пройти к кассам.

Слепцов не торопился. Он мог уйти последним. Его интересовала схема лабиринтов гипермаркета. Не зная броду, не лезь в воду. В нем разгорался спортивный интерес, а продукты и другие товары отошли на задний план. О них он не думал. Мысль о том, что он затевает преступление, ему в голову не приходила.

Освещение уменьшилось. Половина светильников погасла. Публику подгоняли к выходу. В этот момент он находился в мебельном отделе. Примитивные спальные гарнитуры, дачные комплекты, складные столы и стулья. Убожество, но цены смешные. Психологический прессинг. Хватай, пока дают, плати и через месяц выбрасывай.

Очередная бредовая идея возникла неожиданно. Зеркальный шкаф из спального гарнитура привлек его внимание. Он глянул на свое отражение и не узнал себя. Изможденное исхудалое лицо старика ничего не выражало. Печальное зрелище. Еще месяц такой жизни — и он превратится в одноклеточное существо без чувств и разума.

Пора исправлять положение. Настя права. Нужна цель. Он превратился в живой труп.

Павел оглянулся по сторонам, открыл дверцу, залез в шкаф и потянул дверцу на себя.

Здесь пахло клеем и опилками. Вряд ли он отдавал отчет в своем поступке. Глухая тишина стояла долго. Времени он не знал. Ноги затекли в скрюченном положении. Пора выходить. В крайнем случае притворится пьяным, и его попросту вышвырнут на улицу. Слепцов достал кепку из кармана и напялил на глаза. Теперь его затрапезный вид стал еще убедительнее. В карманах ничего не найдут и милицию вызывать не станут. Лишние хлопоты.

Он открыл дверцу и выглянул наружу. Горел только дежурный свет. Метров на десять территория просматривалась нормально. Дальше все сливалось в серую массу.

Слепцов вылез наружу и размялся. Никакого страха он не испытывал. Роль алкоголика была расписана в деталях, и сыграть ее ничего не стоило. Многие актеры идут не от нутра, а отталкиваются от грима, создающего маску. Нынешний вид бывшего литератора соответствовал придуманному образу.