Вода прибывала. Медленно, но верно она поднималась, миллиметр за миллиметром поглощая территорию берега. Вскоре она коснулась цепочки моих следов; я завороженно смотрела, как они наполняются влагой, чтобы почти сразу разгладиться и исчезнуть.

— Яльга, уходим! — подскочил ко мне вампир. Бледный, со сверкающими глазами и пульсаром над левой рукой, Хельги вполне мог сойти за какого-нибудь героя с захудаленького лубка. Очень захудаленького, ибо приличные герои не хватают девиц за рукава, а сразу перекидывают их через плечо и торжественно спасают от разгула стихии.

— Да стой ты, придурок! — рыкнула я, глядя, как вода осторожно подбирается к моим сапогам. — И пульсар убери, Рихтера на тебя нет!

— С ума сошла?.. — начал было Хельги, но я недолго думая щелкнула пальцами, защелкивая вокруг его пульсара силовую коробку. Увидев это, вампир выругался и отпрыгнул назад; пульсар, впрочем, убрал, ибо что от него сейчас толку? Мой блок — его так быстро не снимешь…

— Яльга, — спокойнее сказал сокурсник. — Тебе что, так поплавать хочется?

— Успокойся, — мягче сказала я. — И магию убери. Не видишь, оно знакомиться пришло! А ты его пульсаром…

Волна любопытно ткнулась в мой сапог. Я присела на корточки и осторожно погладила воду; Хельги следил за моими действиями приблизительно так, как смотрят добрые доктора на душевнобольных.

— Хельги, у тебя что по фэйриведению? — устало спросила я.

— Ну… — помялся вампир. — «Удовлетворительно».

— Оно и видно… Е-мое, озеро же волшебное!

— «Во-олшебное!» — сердито передразнил меня чей-то скрипучий голос. — Ишь каких слов нахватались… Может, тебе еще руку высунуть да меч в ней зажать? Тоже мне король стародавний… Хочешь, русалку тебе выпущу? Назовешь Нимуэ…

— А вот на меч заказа не было! — торопливо возразила я, продолжая поглаживать воду. Та реагировала на это весьма положительно, и не думая разливаться дальше. — И чего русалок зазря обзывать, у них, поди, свои имена есть, красивые!

Кокетливо захихикали, потом недалеко от берега из воды высунулся хвост. Несколько секунд помаячив вертикально, он игриво изогнулся и хлопнул плавником по воде, обдав нас с Хельги кучей мелких брызг и стойким запахом рыбы. Потом хвост исчез, а наружу показалась верхняя часть русалки, и вампир, сглотнув, подался вперед.

Я толкнула его локтем в бок и тихонечко прошептала:

— Знаешь, как русалок называют гномы?

— Не-а, — хрипло отозвался Хельги.

— Западлинки, — хмуро проинформировала его я. — Что, теперь тебе поплавать захотелось?

Сообразив, что я имею в виду, вампир быстро отошел от берега. Русалка ничуть не обиделась и расхохоталась; я же выпрямилась, перекинула косу через плечо и вежливо осведомилась:

— А вот скажи, красавица, нельзя ли с водяным перемолвиться?

— Ишь ты, — констатировал все тот же скрипучий голос, и русалка прыснула, не открывая рта, — она и разрешение спрашивает! Какой вежливый нонеча человек пошел! Вежливые, оне мне нравятся, из их русалки хороши выходят…

Я насторожилась: намек был понятен, но тут вода неожиданно взбурлила и потемнела, и русалка, испуганно вскрикнув, исчезла в глубине. Я не знала, что делать; белая пена закручивалась вокруг моих сапог, но глубже вроде как не становилось, значит, бить было рано.

— Ладно, ладно! — торопливо воскликнул скрипучий. — Уж и пошутить нельзя!

Вода постепенно успокоилась, но и не подумала светлеть. В камышах, густо росших чуть дальше по берегу, бродил заблудившийся ветер. Я пошевелила пальцами ног — в старых сапогах давно уже плескалось, — но решила пока не выходить на сухое место.

— О как… — не без уважения заявил скрипучий. — И кто ж ты будешь, а, девица-красавица? Хм, интересная какая жизнь-то пошла…

— А может, все-таки вылезем? — недовольно осведомилась я, хотя на языке и вертелась фразочка «напои, накорми, в баньке попарь, а потом уже, мрыс тебя дерр гаст, и спрашивать будешь!». Банька в исполнении водяного — а это, похоже, был именно он — внушала мне некоторые опасения.

— Вылезем, не вылезем… — ворчливо передразнили из озера, но через несколько секунд вода в нескольких метрах пошла пузырями, эффектно закрутилась в неглубокую воронку, и водяной — верхом, естественно, на соме — явил себя нам.

Хельги разочарованно присвистнул, и я его понимала: в учебнике по фэйриведению, который вампир все же удосужился пролистать, был изображен совершенно иной водяник, дававший местному сто очков вперед. Местный был на порядок мельче, заметно зеленее, никакой короны не имел, а в руке заместо трезубца сжимал вяленую воблу. Только кружки пива и не хватало; впрочем, под водой оно наверняка было паршивое и разбавленное. На нас он смотрел со смесью недоверия и интереса, с отчетливым преобладанием последнего.

— М-да… — заключил он после пристального осмотра. — Русалки из тебя, рыжая, точно справной не получится. Знаю я таких, как ты, видывал! Плавала одна в Несском озере… ну и ершиха же, ты б знала! Ей тамошний водяник, окромя красной, никакую другую рыбу не осмеливался подносить — а она ишшо и нос морщила: мол, засол плоховат! Представляешь?

— Представляю, — согласилась я, пытаясь понять: комплимент это был или совсем наоборот.

Водяник прищурился и отгрыз кусок от воблы.

— И вообще, чего стоишь? — невнятно посетовал он. — Ишь расстоялась! Укороту на вас, девок, нет! У нее мужик голодный стоит, вон даже слова вымолвить не может, только подбородком дергает да слюной давится! — От Хельги и впрямь не доносилось ни звука. — Покорми его хоть, а то, не ровен час, он тебя саму загрызет…

— Да мы вообще-то за едой и пришли…

— За едой? — Водяник на миг насторожился, косо глянул на меня из-под лохматых бровей. — Эт за рыбой, значит? Браконьерство тебе, стало быть, шить?.. — Но тут вода вновь зашевелилась, и водяной поспешил дружески хлопнуть по ней ладонью. — Ладно, девка, мрыс с тобой, будет тебе рыба! Две рыбы то есть, шоб другой раз не возвращались…

— Три, — нахально уточнила я, подумав, что ситуация складывается неплохо. — На всякий случай.

— Две! — уперся водяной. — Две, но большие.

— Только тайменя не надо! — взмолилась я, представив, какую под него придется копать ямку. Да и глины, чтоб обмазать такого верблюда, потребуется никак не горсточка.

— Какие таймени? — усмехнулся водяной. — Здесь разве ж оне водятся? Здесь, шоб вы, городские, знали, крупной рыбе-то и деваться некуда. А вот подале, так там есть река… там не только таймень, там касатка поместится… ежели захочет конечно же.

Мы переглянулись с вампиром. Больших рек в Лыкоморье было как минимум три, и каждая из них текла сквозь леса. Нет, как ни жаль, но это не может стать даже приблизительным ориентиром.

— Ну… — наконец родил Хельги, — может, мы… пойдем?

— Хвост каралькой гну! — передразнил его водяник. — Рыбу-то хоть возьми… эх ты, оголодалый!

— Откуда? — Вампир, не только оголодалый, но и ошалелый, зачем-то начал оглядываться, наверное, ожидая, что обещанная рыба вырастет из земли, аки тальниковый куст. Вышло же, разумеется, иначе: вода резко и далеко плеснула на берег, окатив меня выше сапог, а когда волна схлынула, на песке остались биться две рыбины — и в самом деле, вполне достойных габаритов. Хельги, выйдя из ступора, метнулся за лопухами; к тому моменту, когда он вернулся, до рыбин уже дошло, что родного озера им не видать как собственных отсутствующих ушей. Наш будущий ужин обреченно замер на песке, но когда вампир наклонился, чтобы завернуть его в лопушиный лист, неожиданно извернулся и хлестнул адепта хвостом по носу.

— Мрыс дерр гаст! — невольно вырвалось у Хельги, а водяник мелко захихикал.

— Ладно, человеки, — отсмеявшись, сказал он. — Идите отседова подобру-поздорову. Но учтите, узнаю, что в озеро как-нибудь нагадили, — пенять станет разом не на кого! У меня, знаете ли, утопленников в хозяйстве мало, а они работники справные…

— Договорились, — кивнула я, выходя на сухое место.

Когда мы вернулись на поляну, нас встретил трещащий костер, хмурый Ривендейл и розовая от смущения Полин, то и дело бросавшая на герцога быстрые косые взгляды. Похоже, вампира взгляды уже достали, ибо нам он обрадовался как родным.