ВЕРБОВОЧНАЯ КОМИССИЯ.

Какой-то бродяга с провалившимся носом изо всех сил старался протиснуться вперед и уже оттолкнул в сторону упитанного лавочника, когда в его руку острыми ногтями вцепилась накрашенная женщина..

— Сапперлиппопет, — воскликнул бродяга — Баба. Вы тоже на войну, мадам.

И ловко подняв ее над головой, он швырнул кричавшую женщину куда-то в гущу, напиравшей со всех сторон толпы. Ломая котелки и цилиндры, царапая глаза, она барахталась и визжала. Ее крик открыл глаза до сих пор слепым от волнения людям.

— Фьют. Да здесь еще одна женщина, — крикнул кто-то.

— И здесь, — отозвались в другом углу.

— И здесь — донеслось откуда-то сзади.

Женщин оказалось много.

Одна из них, взобравшись на плечи двух подозрительного вида молодцев, кричала.

— Вы не имеете права лишать нас этой возможности. Мы тоже хотим жить.

— А воевать хотите? — перебил кто-то.

— Воевать. Да я зубами перегрызу глотки десятку большевиков, перерву за одну дозу эликсира.

— Ура. Качать женщин.

— Слово, граждане, — слово — надрывался человек в бархатной куртке. — Я предлагаю допустить женщин. Допустить. Но… но только красивых. Поднимайте их на плечи, а мы все будем судить. Достойна или нет. Правильно?

— Правильно. Правильно. На плечи женщин.

Девушка лет восемнадцати взметнулась высоко над толпой.

— Сними шляпку, — крикнули ей несколько голосов.

Она повиновалась.

— Ножки покажи. Ножки. Да не так… выше… вот так.

— Разденься… Совсем…

Девушка колебалась.

— Разденься. Разденься, — ревела толпа. Юбка и кофточка полетели вниз.

В другом месте какой-то безногий на деревянной тележке пробирался между ногами бесновавшихся людей.

— А ты куда? — остановил его долговязый парень только что извлекший часы из кармана своего соседа.

— Я тоже пойду на войну. Тоже.

— Ты, — засмеялся парень — калека!

— Я буду у пулемета. Я старый пулеметчик. Я еще на прошлой войне ноги потерял: я тоже жить хочу. Тоже, — кричал он, вцепившись в ногу парня, который забавляясь испугом калеки, отшвыривал его в сторону сильными пинками.

Через пять дней Первый Корпус Священной Армии Бессмертных был целиком сформирован. Его командиром Комитет назначил племянника президента виконта д’Ормон.

ПОСЛЕ своего обессмертия виконт д’Ормон пьянствовал целую ночь. Еще так недавно домашний врач виконта категорически запретил ему потребление алкоголя. А теперь… все можно, все доступно, все безвредно. Товарищи по кутежу вливали в виконтовское горло самые невероятные смеси приговаривая:

— Качай виконт. Тебя никакой яд не возьмет. Дуй на здоровье.

В середине вечера кто-то предложил. — Господа. Маленький опыт. У меня в перстне есть кристаллик цианистого кали. Не согласится ли виконт…

Д’Ормон улыбнулся.

— Пожалуйста.

Владелец яда протянул ему крупинку страшного вещества. Д’Ормон взял его кончиками пальцев и… остановился.

— Я не боюсь, господа, — сказал он в ответ на удивленно-вопросительные взгляды. — Может быть вы не поймете меня, но это так странно, вдруг, вот сейчас проглотит эту частицу яда и реально, совершенно реально почувствовать себя бессмертным. До сих пор я только верил этому. Теперь я буду знать это. Понимаете вы. Итак…

Он сделал движение, чтобы поднести яд к губам, но сидевшая рядом с ним женщина резким движением толкнула руку виконта. Кристалл выскользнул из холеных пальцев.

— Эй, ты с ума сошла, — вспыхнул д’Ормон.

— Я не хочу, я не хочу этого, а вдруг…

Упавшего кристалла не нашли.

На следующий день виконт проснулся с головной болью и с невыносимо ноющим телом. Он взял ванну, обильно приправленную духами, но это не помогло.

— Надо пройтись, — решил он.

Свежий апрельский ветерок выгнал пары алкоголя. Было уже около двух, и улицы кишели народом. Толпы стояли у объявлений Комитета Бессмертия. Мальчишки-газетчики шмыгали под ногами. Рожки автомобилей надоедливо тявкали простуженными голосами.

Виконт д’Ормон решил перейти на другую, солнечную сторону.

В большом европейском городе приезжий провинциал теряется перед этой непосильной задачей. Несколько саженей отделяют его от противоположного тротуара и на этих нескольких саженях десятки воющих, звенящих и визжащих опасностей стерегут его. Трамваи и автобусы, автомобили и мотоциклетки, велосипеды и роскошные выезды богачей несут с собой ужас увечья, может быть и смерти. Сплошной вереницей летят они друг за другом, и, кажется, что нет никакой возможности проскочить между ними, не свернув шеи.

Опытный взгляд столичного жителя легко и спокойно ориентируется в этой сутолоке. Сразу намечает он свободный проход, ловко отводит голову породистого рысака, дружеским жестом руки предостерегает спокойного шоффера, раскуривает потухшую папиросу перед самым носом трамвая, поправляет шнурок ботинка в двух дюймах от испуганного велосипедиста и, провожаемый проклятьями мотоциклиста, вступает на противоположный тротуар.

Виконту д’Ормон никогда и в голову не приходила, мысль что его могут сбить с ног, раздавить, изувечить. В своей красножелтой кэпи и сером плаще он, прогуливаясь, переходил улицу, предостерегающе поднимая стэк.

Но сегодня с виконтом случилось что- то странное. Едва он вступил на мостовую, как мимо его носа прошмыгнул блестящий авто. В другое время виконт не обратил бы на это никакого внимания, но сегодня он вдруг вспомнил слова профессора Мортеля:

«ВЫ МОЖЕТЕ ПОГИБНУТЬ ПОД КОЛЕСАМИ ТРАМВАЯ ИЛИ АВТОМОБИЛЯ».

— О нет. Нельзя же так глупо рисковать вечной жизнью. Вечной жизнью. Нет, виконт, лучше подождет, пока проедет вот эта мотоциклетка. А теперь автобус. Надо пропустить и его. Вот этот велосипедист едет слишком быстро. Ну, кажется, можно. Ах, что за сумасшедшие лошади в коляске этой дамы.

Уже несколько десятков человек с той и другой стороны улицы перешли полную движения полосу, а виконт д’Ормон все стоял и стоял, пока, наконец, не решил, что теневая сторона лучше солнечной, и не вернулся домой старым путем.

На гладком полированном полу вестибюля он поскользнулся и чуть-чуть не упал. Услужливый лакей поддержал его.

— Здесь надо постлать ковер. Можно упасть и разбить себе голову о косяк. Распорядитесь.

— Слушаю, виконт.

Швейцар удивился. Виконт ненавидел ковры. Дом достался ему в наследство от брата, и первым распоряжением нового хозяина было:

— Убрать эту мягкую дрянь. Они только пыль разводят.

На столе в кабинете лежала утренняя корреспонденция. Между другими в глаза виконта бросился большой конверт с бланком военного министерства.

— Опять комиссия, — усмехнулся он, отрывая тонкую полосу бумаги.

В конверте было извещение о том, что он, виконт д’Ормон, ротмистр, назначается командиром 1-го корпуса Священной Армии Бессмертных. Предлагается немедленно приступить к исполнению обязанностей.

Д’Ормон вздрогнул. Корпус… война… опять…

— Вы можете погибнуть под колесами трамвая или автомобиля, от удушья и от удара палкой, от пули, от ножа…

— И штыка тоже, милый, профессор, — подумал виконт.

Что же делать. Сослаться на болезнь? Отговориться недостатком опыта?

Раздумывая, виконт шарил глазами по комнате, словно хотел прочесть решение вопроса в лепных узорах потолка и лакированной панели стен. Случайно глаза его остановились на большом зеркале и он увидел себя в новеньком с иголочки мундире. Грудь мундира была украшена орденами.

— Нет. Виконт д’Ормон не трус. Все это вздор: все это пройдет. Жан, закажите автомобиль.

Вербовочной комиссии, где являющиеся заполняли анкеты и подписывали какие-то обязательства, их предупреждали. — Прививка после прохождения полного курса военного обучения.

Некоторым это не нравилось, и они поворачивались, чтобы уйти, но в большинстве случаев, не дойдя до двери, махали рукой и возвращались.