Крохотный катерок что было мочи рванулся вперед, виляя то вправо, то влево. Блеснула ослепительная вспышка, экраны побелели и тут же погасли. Катер отчаянно дернулся и перевернулся. От второго взрыва он полетел с подкруткой, словно плоский камешек по поверхности пруда.

— Ретиф! Остановитесь! Нас несет прямо на линию огня! — на последнем дыхании крикнул Магнан, ибо один из экранов вдруг ожил, обнаружив прямо по курсу громадный линкор гроачи, грозно увеличивающийся в размерах.

— Попробуем нырнуть под их. пушки, — отозвался Ретиф. — Удирать не имеет смысла, они накроют нас без особых трудов.

— Может быть, они позволят нам сдаться? — проблеял Магнан. — Давайте попробуем выбросить белый флаг!

— Боюсь, в белый флаг им будет легче целиться.

— Ретиф дернул катерок в сторону, совсем рядом рвануло еще раз, и катер нырнул под корму огромного корабля.

— Осторожнее! — завизжал Магнан, увидев, как ползет по экрану необъятный, крапчатый, синеватозеленый диск. — Мы врежемся в Юдору!

— Если повезет, врежемся, — согласился Ретиф.

Нарастающий визг раздираемой атмосферы сделал дальнейшие разговоры невозможными.

Если не считать шипения вытекающего откуда-то воздуха и резких щелчков, издаваемых остывающим металлом, единственными звуками, которые слышались в раздрызганиой рубке, были стоны Магнана, выползающего из-под останков своего кресла. Желтый солнечный свет, проходя через пробоину в корпусе, дрожал на дымящихся обломках панели управления, на скрученной и вспучившейся обшивке пола кабины и на пустом сиденье пилота.

— Рад видеть, что вы очнулись, — поприветствовал Ретиф.

Магнан повернул больную голову и увидел своего компаньона, свесившегося в открытый спасательный люк. Компаньон, судя по всему, не пострадал, разве что на скуле у него появилась ссадина да на груди бледно-голубой неофициальной предобеденной куртки зияла обгоревшая по краям дыра.

— Атмосфера здесь немного разреженная, но кислорода, судя по всему, хватает. Как вы себя чувствуете?

— Омерзительно, — признался Магнан.

Неловкими пальцами он расстегнул страховочную упряжь, кое-как выполз из люка и в изнеможении рухнул на короткую персикового цвета траву. Вокруг поднималась в бледное небо древовидная поросль с ребристыми красно-оранжевыми стволами и ноздреватой листвой мандаринового цвета. Купы желтых, янтарных и фуксиновых цветов светились в тени, словно мазки флюоресцентной краски.

— Как случилось, что мы еще живы? — потрясенно осведомился старший из двух дипломатов. — Последнее, что я запомнил, это бледно-розовый горный пик, вылезающий из облаков прямо на нас.

— По нему мы промахнулись, — успокоил начальника Ретиф. — Нашей обшивки как раз хватило на то, чтобы смягчить приземление. Она вместе с пружинистой растительностью и спасла наши шеи.

— Где мы?

— На островке в северном полушарии, и похоже, что это — единственная на планете суша. Определиться точнее у меня, боюсь, не получится, так что я взял на себя смелость назначить это место Северным полюсом.

— Ну что же, — оглядываясь, вздохнул Магнан,

— полюс так полюс. А эти где? Знаете, по мне так лучше сдаться на милость Склизу. Честно говоря, не доверяю я этому Оккийокку. Мне кажется, в его рогатых глазах таится некоторое коварство.

— Боюсь, что сдаться прямо сейчас нам не удастся, — заметил Ретиф. — Поимщики еще не подоспели.

— Гм. Не сомневаюсь, что они потратят на посадку больше времени, чем мы. Я полагаю, мы можем покамест устроиться здесь поудобнее.

— Да, но, с другой стороны, — рассудил Ретиф,

— с какой стати нам их дожидаться?

— А разве у нас имеется иная надежда на спасение?

— Ни тот, ни другой из наших противников как-то не вызвал во мне желания сдаваться ему в плен, даже если предположить, что они вообще берут пленных.

— Вы хотите сказать, — изумился Магнан, — что Склиз, наш коллега-бюрократ, существо, с которым я осушил немало пиршественных чаш, будет молча смотреть, как нас казнят?

— Может, конечно, и будет, — если не успеет прикончить нас первым.

— Господи, Ретиф, но что же нам тогда делать? Как, по-вашему, далеко отсюда ближайшее поселение туземцев?

— Я что-то не заметил, пока мы спускались, никаких следов цивилизации, — ни городов, ни дорог, ни возделанных полей. Давайте пошарим на длинных волнах.

Ретиф забрался внутрь искалеченного катера, осмотрел закрепленный в амортизирующих держателях радиоприемник, срастил несколько оборвавшихся проводков и покрутил ручку настройки. Ничего, кроме легких помех, услышать не удалось. Тогда он переключился на частоту, отведенную для переговоров между судами.

— …ни на что не годного двуглазого недотепу! — громко и отчетливо сказал голос Склиза. — Старая рухлядь, которую ты именуешь флагманом, находилась к ним ближе, чем мой великолепный знаменосец! Именно ты был обязан взорвать их к чертовой матери, чтобы и духу от них не осталось!

— Моя гневается! Моя ярится! Черт! Дьявол! Подобные обвинения, и от кого — от пятиглазого прохиндея с маргариновыми перстами! Я в нестерпим ости!

— Довольно! — прошипел Склиз. — Руганью ничего не поправишь! Если мякотники живы, если

они сообщат, что мы обстреляли земное судно, целые орды их омерзительных Защитников Мира слетятся сюда.

— Я умоляю! Моя хохочет! Ты есть олух! Живы, а! После такого крушения, вполне! Нет, невозможно, я повторяю! Au contraire[10], я полагаю, моя сейчас возобновит наш диспут. На чем мы остановились? Ах да, — моя описывала твоих предков…

— Слушай, ты, безголовый! Подобно прочим низшим формам развития живой материи, мякотники неправдоподобно живучи. Мы должны убедиться в их гибели! А потому я сейчас спущусь на планету, дабы нанести coup de grace[11] любому, кто смог уцелеть, ты же обожди в сторонке, а еще того лучше — удались в ничейное пространство…

— Это чтобы ты мог беспрепятственно захапать планету? Моя веселится! Моя просто бьется в холерике! Бог-Господь! Моя сопровождает, вот так!

— Хорошо, раз ты настаиваешь. Можешь сопровождать меня на борту моей личной канонерки. Я распоряжусь о скромном эскорте из миноносцев, он нас проводит до самой планеты.

— Фига. Спасибочки вам, но я предпочитаю собственный корабль. И еще моя возьмет с собой несколько крейсеров, чтоб в дороге не было так одиноко.

— Крейсеров? — проскрежетал Склиз. — В таком случае, я полагаю, парочка гроачианских линейных кораблей будет вполне уместна — просто для красоты построения, понимаешь?

— Комбинация заполучается однобокой, если в нее не включить и фрайрский линкор!

— В сущности говоря, — прошелестел Склиз, — не вижу, почему бы мне не взять с собой весь флот, — просто на случай, если в мое отсутствие тебе вдруг покажется привлекательной мысль поразить меня подлым ударом в спину.

— Моя согласная! Я тоже хочу! Так будет еще веселее! Милость небесная! Полный вперед! И горе тому, кто отстанет!

— Согласен! Роджера на мачту, и ходу! — отрывисто скомандовал Склиз.

— Боже мой, Ретиф, — пробормотал Магнан, — эти безумцы готовы произвести полномасштабное вторжение, лишь бы не упускать друг друга из виду.

— Теперь уж никто не вправе обвинить нас в том, что мы не смогли повлиять на развитие гроачиано-фрайрских отношений, — спокойно заметил Ретиф.

— Ну, давайте сматываться. У нас осталось около часа до их появления.

Он сноровисто высвободил из держателей портативный приемник и вытащил из-под обломков ранец с продуктовым НЗ.

— В какую сторону пойдем? — встревоженно осведомился Магнан, озирая густо-оранжевый лес, расстилавшийся вокруг.

— Выбирайте сами, мистер Магнан, — сказал Ретиф и продолжил, указывая пальцем стороны света, — эники, беники, ели вареники.

— Ммда. Я предпочел бы эники. Эта сторона как-то повеселее. Ну, может быть, чуток еще забрать в сторону беников.