Избиратель может легко проголосовать за то, чтобы отказаться от каких-либо свобод, переложив все на плечи тех, кто, если цитировать Александра Галича, «знает, как надо». Исследователь итальянского фашизма Борис Лопухов говорил как-то, что Муссолини к власти в Италии привело принятие всеобщего равного избирательного права. И у нас картина очень схожая. Добиваясь свободных выборов, демократы открыли дорогу людям, которые лучше владеют избирательными механизмами. Раскол в стане демократов, чрезмерная уверенность в успехе плюс отсутствие избирательной стратегии проявились

12 декабря 1993 года и показали, что этот лагерь абсолютно не приспособлен к избирательной кампании, какие бы деньги они на нее ни тратили. Как говорится, не в коня корм…

А вот представители другого лагеря, может быть, потому что находились в более стесненных обстоятельствах, проявили большую жизнеспособность. Они искали пути и эффективно их находили. Кстати, избирательная кампания у людей из оппозиции, да и Жириновского, более соответствовала мировым канонам. Что и сказалось на результатах..

Механизм демократии — это прежде всего выборы. Это возможность для рядового гражданина избрать представителя в парламент или президента, исходя из собственных представлений о том, насколько данный человек удовлетворяет его потребности. Для одних предпочтительнее политик, который будет адекватно руководить государством, для других — тот, кто обещает снять все проблемы. Но это и есть — демократия в действии. Правда, в условиях отсутствия политической культуры и избирательного опыта, наш гражданин пока не осознает последствий собственного выбора.

Как политики воздействуют на электорат? В первую очередь «играет» сама личность кандидата. И насколько он милый или противный, красивый или уродливый, сильный или слабый, умный или глупый, настолько велики или ничтожны его шансы победить на выборах. Способность к политической борьбе, устойчивость в стрессовых ситуациях — все это важнейший потенциал. А как кандидат его использует, зависит от самооценки и того внутреннего мифа, с которым он выходит к избирателю.

Внутренний миф — это то, с чем человек живет достаточно длительное время и кем он себя ощущает. Например, если политик рассматривает себя как реформатора, то у него где-то подсознательно возникает желание подражать Петру Первому. Другой воспринимает себя как классического русского былинного витязя, который должен бороться со злом. И здесь миф внутренний сливается с мифом внешним, который почти каждый кандидат подбирает себе к выборам. Это не имидж и не маска. Претенденту для победы необходимо разыграть сцену из героической драмы. Он — герой, который выходит на поединок со злом. Зло, как правило, многолико, явно могущественнее витязя, и вот он должен помериться с ним силами, победить и стать народным героем. Так поступают практически все: только одни борются с коммунистами, вторые — с демократами, третьи — против масонского заговора и т. д. Избиратель, наблюдая разыгрываемые перед ним драматические баталии, должен увидеть: человек, за которого он будет голосовать, — сильный человек, способный победить врагов (а враги-то есть и у избирателя!), защитить, выполнить функции вождя. И на него легко переложить ответственность…

Следующее в арсенале воздействия на электорат — средства массовой информации. Они доносят тот образ политика, который последний выстраивает с помощью консультантов в ходе кампании. Позитивная реклама кандидата по каналу ТВ, которому избиратель доверяет, ведет к самоотождествлению избирателя со своим «героем». Если выбрана газета, к которой потенциальный избиратель относится с подозрением, попытки завоевать его оказываются холостыми.

И наконец важно, как кандидат проводит встречи с избирателями. Наиболее сильное воздействие как раз оказывают сказанные в «плюс» или в «минус» слова человека, который непосредственно с ним встречался. Особенно, если это сосед или член семьи. Результаты зависят от того, насколько правильно претендент выбирает стратегию общения с аудиторией, насколько точные слова он находит, эмоциональный фон. Если обращаться к среднестатистическому избирателю, то слова потонут в болоте равнодушия, которым встречает аудитория подобные выступления. Нужно, чтобы каждый в зале считал — обратились лично к нему. Об этом он расскажет в семье, а через день на работе. Очень яркий образец такого рода — Жириновский. Во время выступления, которое мне довелось наблюдать, он сумел обратиться практически к каждому человеку в огромной аудитории. Лидер ЛДПР методично охватывал взглядом каждого следующего человека, пришедшего на встречу с ним. Таким образом почти у всех было ощущение устойчивой эмоциональной связи. Это, пожалуй, главное умение, которым должен владеть кандидат.

Есть еще одна группа средств, которую не хочется затрагивать особо — дезинформация и негативная реклама в отношении конкурентов. Надо сказать, что в большинстве случаев «негатив» рикошетом бьет по «автору». Хотя бывали случаи, когда такие вещи помогали победить.

И, естественно, необходимы деньги. Избирательная кампания сегодня — крайне дорогостоящее занятие: до 200–300 тысяч долларов требуется, чтобы охватить избирателей информацией о кандидате и его программе. У партий, которые не обладают хорошей материально-технической базой, типографиями, газетами, связями, гораздо меньше шансов протолкнуть своих кандидатов на выборах. Тратить деньги на подкуп избирателей — занятие абсолютно бессмысленное. Равно как и на подкуп людей на избирательных участках. Однако нужны очень большие средства, чтобы провести качественные исследования и выработать правильную стратегию кампании. И дальше уже с помощью технических средств довести основные тезисы депутата до избирателя.

Водораздел нашей демократии проходит, условно говоря, по линии Европа — Азия. В той же Туркмении и на последующих президентских выборах, несомненно, победит Сапармурад Ниязов. Господствующая ментальность делает демократию здесь невозможной, и правильнее было бы не оценивать ее с точки зрения европейской политической культуры, а воспринимать как объективно существующую реальность.

Проблема, которая стоит сегодня перед Россией, — в какой степени демократию возможно перенести в общество, традиционно сориентированное на авторитарные модели регулирования. У бывших советских граждан есть огромная психологическая потребность в контроле. Это чрезвычайно важный барьер к проникновению демократических ценностей в сознание населения. Когда ты хочешь быть под контролем, то добровольно отказываешься от свободы самостоятельно принимать решения, управлять своей судьбой. И возлагаешь ответственность за свою жизнь на человека, который тебя контролирует. Все понимают, что это не очень хорошо, зато чрезвычайно удобно.

Насколько демократические преобразования зависят от электората и действующих партий? Психологическая готовность лидеров, которые находятся у власти, следовать демократическим нормам является важнейшим условием для формирования общества нового для нас типа. Использование же механизма свободных выборов только для того, чтобы оказаться у власти, достаточно распространенная среди политиков черта. Но демократия предполагает, что в какой-то момент предстоит расставание с «креслом». Однако, чтобы это стало нормальным явлением для наших политиков, необходим сдвиг в их ценностной ориентации. Только после этого можно считать, что демократический электорат и демократические лидеры стали базовыми элементами нового общества.

Михаила Горбачева в декабре 1991 года примером такого отказа от власти считать нельзя. Его отставка была чисто механической процедурой — человек оказался президентом страны, которая перестала существовать… Другое дело — последние выборы в Литве, на Украине, где прежние лидеры Витаутас Бразаускас и Леонид Кравчук уступили власть, не пытаясь прибегнуть к силе. Вообще-то момент, после которого можно говорить, что демократия начала работать, — проведение ВТОРЫХ свободных выборов. Россия через эту проверку еще не прошла.