Его биография — такой же «нестыкуемый» паззл для всякого исследователя творчества Олдисса.

Вышеупомянутый рассказ про искусственного мальчика, который искренне верил, что он живой, постоянно пребывая в поистине вселенском одиночестве, мог написать только человек, которому и самому досталось отнюдь не лучезарное детство. Каково это — терять родителей, братьев, сестер, собственных детей (речь не обязательно идет о смерти), — Брайан Вилсон Олдисс знал не понаслышке.

Он родился 18 августа 1925 года в небольшом городке Дерхэме в графстве Норфолк. Отец был типичным неудачником — младший сын преуспевающего галантерейщика, после смерти своего отца оказался фактически выдворен из семейного дела и из родного города старшим братом.

В детстве в результате конфликта с матерью у Брайана началась неконтролируемая рвота. Врачи поставили диагноз: заболевание желчного пузыря. Что ожидало мальчика с таким заболеванием в школе, легко себе представить… Он сменил несколько школ, но ни одну не закончил.

Однако именно в школьные годы он пристрастился к НФ. «И тут, — вспоминал уже маститый писатель, — я ощутил руку провидения: оно подвело меня к этим книжным полкам с дешевыми журнальчиками на плохой бумаге и заставило потратить на них всю мелочь в кармане. Потому что я внезапно понял: эта макулатура и есть реальный мир, она важнее всего, о чем я узнал до того… Хотя и до чтения «Astounding» я считал себя специалистом по динозаврам и мог бы проводить уроки по ним не хуже нашего учителя. И я уже прочитал Уэллса, но он-то был намного респектабельнее, чем эти журнальчики. Их прелесть заключалась в том, что это оказалась литература, которую ваши родители наверняка запретили бы вам читать».

Когда парню стукнуло восемнадцать, на дворе был 1943 год — в мире шла война, и забритого новобранца-связиста сразу же отправили в далекую Бирму. И хотя, по его собственному признанию, за все годы службы солдат Олдисс не только ни в кого ни разу не выстрелил, но и в глаза не видел живого японца, война осталась в его памяти настоящим кошмаром.

Из Бирмы похудевший и вытянувшийся солдат-связист был направлен на индонезийский остров Суматра, захваченный британской армией после капитуляции Японии. Потом его неожиданно перевели в Гонконг, затем в Макао, где он надолго забылся в легендарных местных борделях…

На родину «дембель» Олдисс вернулся только в 1947 году, а спустя год женился на секретарше своего первого босса — владельца известного в Оксфорде книжного магазина. У них родился сын, а в 1955-м Брайан Олдисс дебютировал со своим первым сборником рассказов — еще не фантастических, посвященных родному книжному магазину и царившим там нравам. Книга неплохо продавалась, затем вышла еще одна — сборник научно-фантастических рассказов «Пространство, время и Натаниэл», и Олдисс смог оставить работу в магазине. Его взяли редактором отдела литературы в главную газету самого знаменитого университетского города Англии — «The Oxford Mail». А вскоре один из фантастических рассказов начинающего писателя получил не менее престижный приз на конкурсе, организованном одним из ведущих британских литературных еженедельников «The Observer».

Все, казалось бы, складывалось как нельзя лучше, но Брайан Олдисс после рождения дочери в 1957 году внезапно ушел из семьи. С одним-единственным чемоданом в руках, оставив даже необходимое орудие труда — старенькую пишущую машинку. Окончательно супруги развелись два года спустя.

А через год вышел его первый фантастический роман (фактически цикл связанных между собой новелл) «Теплица». И не только хорошо разошелся, но и принес автору-дебютанту сразу две высшие премии «Хьюго».

И писателя затянула богемная жизнь одинокого творца, наполненная бессонными ночами, пьянками, беспорядочными связями и одной бесконечной литературной тусовкой. Тем не менее за эти беспутные годы он смог выпустить свой второй НФ-роман «Серая борода» и даже возглавить Британскую ассоциацию научной фантастики. А также встретить своего ангела-спасителя, вытащившего его из богемной клоаки.

Ангел предстал в облике секретарши главного редактора той же «The Oxford Mail» — шотландки Маргарет Мэнсон. В 1965 году, когда они поженились, ему было 40, а ей — 31.

В отличие от бурных романов молодости, это была любовь на всю жизнь. Забегая вперед, можно сказать, что точку — в любви и жизни Маргарет, подарившей писателю сына Тима и дочь Шарлотту, — поставила смертельная болезнь жены в конце 1990-х. С тех пор Брайан Олдисс ведет жизнь вдовца. Знающие его близко люди, все как один, свидетельствуют, что неискоренимый весельчак и богохульник на закате своей жизни только делает вид, что ему по-прежнему все нипочем…

Жизнь же самого Олдисса после впечатляющего литературного старта всецело принадлежала литературе. Литературе вообще, поскольку он и научную фантастику старался по мере сил делать максимально литературной. И бесконечно боролся за признание ее вне границ стихийно создавшегося еще до войны жанрового «гетто».

В фантастику Брайан Олдисс ворвался, можно сказать, на плечах великих — Хайнлайна, Азимова, Кларка и других воспитанников легендарного редактора Джона Кэмпбелла. И не только своим творчеством продолжил эту линию «олитературивания» англоязычной science fiction, но и всемерно способствовал тому же в двух своих не менее известных амплуа — литературного критика и антологиста. Он выводил генеалогию современной НФ не от более привычного Жюля Верна, а от «Франкенштейна» англичанки Мэри Шелли.

«Сущностью этого романа, как и главной отличительной чертой той новой вселенной, которая открылась читателям научной фантастики, оказалось то, что в этом мире не было места Богу», — писал Олдисс. Как и многие его собратья по перу, он всю жизнь прожил убежденным агностиком, если не сказать — атеистом. «Так случилось, что все, с кем я крепко подружился за свою жизнь, оказались атеистами… Одно дело — следование культурным традициям, и совсем другое — попытаться объять религию интеллектом».

Именно такие иконоборцы и возглавили британскую «Новую волну» в начале бурных 1960-х. Их было трое — Брайан Олдисс и покойные ныне Джеймс Грэм Баллард и Джон Браннер, а за ними последовали Майкл Муркок, Кристофер Прист и целая плеяда заокеанских писателей, которых мы нынче справедливо считаем корифеями жанра: Роджер Желязны, Роберт Силверберг, Сэмюэл Дилэни, Харлан Эллисон и многие другие. Среди знамен «Новой волны», под которыми талантливая молодежь шла рушить свою Бастилию устоявшихся традиций и клише англоязычной SF, были и два романа Олдисса — «Доклад о Вероятности-А» и «Босоногий в голове». Сверхусложненная литературная форма последнего романа позволила критикам сравнить Олдисса с Джеймсом Джойсом, а сам роман назвать «Поминками по Финнегану научной фантастики».

«Новая волна» и персональная роль в ней героя этого очерка — тема отдельного разговора. Но в том же начале 1960-х произошло еще одно важное событие в жизни Брайана Олдисса.

В 1964 году вместе с Маргарет на стареньком «лендровере» писатель одним из первых западных деятелей культуры совершил бросок на тогдашнюю terra incognita — находившиеся по ту сторону «железного занавеса» Балканы. А точнее, на озеро Охрид на границе Албании и нынешней Македонии. В те далекие времена это было все равно что прогуляться на Новую Гвинею или в Антарктиду — экзотика на грани экстрима! А супруги Олдисс не только провели там полгода, но и впоследствии не раз наведывались в бывшую Югославию, вытащили туда друзей — Гарри Гаррисона и Кингсли Эмиса. А потом организовали в «свободном городе» Триесте первую действительно международную встречу писателей-фантастов, на которой, вопреки Киплингу, Запад и Восток наконец сошлись.

Вообще о международной деятельности Брайана Олдисса стоит сказать особо. Один из самых острых и оригинальных критиков в мире НФ, автор десятка книг по теории и истории жанра, он никогда не замыкался в рамках этого мира, активно пропагандируя богатую европейскую традицию фантастической литературы. А что греха таить, НФ и по сей день для подавляющего большинства читателей США и Англии представляется феноменом исключительно англоязычным. Для американцев — и вовсе американским, как жевательная резинка и кока-кола.