Как и в России, новости технологий и культуры в течение продолжительного времени проникали в страну благодаря пиратам и серым рынкам. В Индии ситуация с пиратским ПО примерно такая же, как у нас, но в последнее время корпоративные собственники начинают все более ужесточать контрмеры. То же самое – в отношении рынка музыкальных дисков. Один из исследователей приводит интересные сведения, что основную сумму музыкальной продукции на сером рынке составляют диски и кассеты из Южной Азии, которые считаются «оригиналом», копии же, снятые с них в самой Индии, уже считаются пиратскими[Lawrence Liang: World-Information City // World-Information City. World-Informatio.org IP-edition. World Summit on the Information society, Tunis – World-Information City, Bangalore (static.world-information.org/ infopaper/wi_ipcityedition.pdf)]. В 2005 году в Индии (опять же как и в России) на телевидении и в публичном пространстве стала появляться реклама, представляющая пиратство как нечто «аморальное», но медиа-аналитики из центров Mahiti и Sarai выражают сомнение, что она будет иметь какой-то вес. Более эффективными представляются призывы заинтересованных популярных исполнителей, которые все чаще требуют от своих почитателей бороться с пиратством. Уже даже были случаи избиения пиратов.

Что касается общих – политических и экономических – условий информационной модернизации, то люди, не обладающие таким критическим пафосом, как Вандана Шива, например живущий в Лондоне менеджер IBM Сумитра Подар (Sumitra Podar), объясняют распространение ИТ способностью индусов адаптироваться к новым условиям, а также наличием предпринимательского духа, который позволил развиться знаменитым компаниям Infosys, Wipro и Nasscom. Как известно, министерство телекоммуникаций было учреждено в Индии еще в 1970 году. По мнению Подара, государство в этом случае выступает не более чем посредником. Оно создает некоторые условия и старается не противодействовать благим начинаниям, а в остальном предоставляет соперникам конкурировать между собой. Это же относится к развитию софта[В беседе с активистом и разработчиком открытого софта, которая, надеюсь, тоже со временем появится в «КТ», стало ясно, что правительство страны открыло двери для Microsoft, но не будет против того, чтобы оказать поддержку развитию OSS, если будут убедительно доказаны конкурентные преимущества этого подхода]. Вообще, в Индии не принято критиковать собственную власть. Когда я с сарказмом московского интеллигента спросил чиновника высокого ранга, доверяют ли они в Индии своей власти, он подумал-подумал, пожелал мне счастливого путешествия и прекратил разговор. А молодой англо-индийский писатель Рана Дасгупта (Rana Dasgupta) сказал: «Власть, с которой нужно бороться, в Индии, как правило, представлялась властью колониальной».

Разговоры ИТ-специалистов неминуемо переносят нас в область, в которой неприменимы оценки в духе гуманистического подхода Ванданы Шивы. Надо помнить, что в Индии 75% крестьянского населения, по отношению к которому сообщения о «быстром распространении мобильных телефонов» могут звучать не иначе, как издевательством. По безжалостной оценке менеджера WiFi-систем в крупнейшей промышленной корпорации страны Tata Карана Саблока (Karan Sablok), «очень малая часть индийского населения имела возможность увидеть мобильный телефон в голливудских фильмах». Тогда как Амстердам уже обладает полным WiFi-покрытием, Москва хвалится наличием большого числа точек с коммерческим WiFi-доступом и в том же направлении движется Екатеринбург – в Индии беспроводная связь используется, например, для того, чтобы начальство могло отслеживать передвижение грузовиков, которые имеют обычай сворачивать с маршрута, поскольку водители подрабатывают перевозкой дополнительных грузов и их продажей по пути следования. Связь осуществляется посредством восьми американских спутников, мощности которых предоставляются в пользование индийским компаниям, но могут быть отключены, если американская сторона обнаружит, что они используются в интересах, противоречащих интересам США. Это далеко не самый яркий пример триумфально возвращающегося в Индию нового колониализма. Все средства, инвестируемые сейчас ВТО и Мировым банком, как утверждает Вандана Шива, направлены на достижение только одной цели: приватизации воды в стране. 750 млн. сельского населения подчиняются кабальным условиям агрикультурных корпораций вроде Cargill и Monsanto. Процветает практика патентования компаниями традиционных аюрведических средств медицины, получившая название биопиратство[Олег Киреев, Высокотехнологичное биопиратство // НГ-Наука, 9 ноября 2005 (www.ng.ru/style/2005-11-09/ 16_biopiracy.html)]. Как здесь не вспомнить слова Ванданы Шивы: «Я не отрицаю существование такой проблемы, как цифровой разрыв. Но вы не умрете из-за цифрового разрыва. Вы умрете от голода, если у вас не будет пищи, или от жажды, если не будет воды, или от болезни, если медицина станет непосильно дорогой из-за патентов. Вот что создает настоящий разрыв; а для того, чтобы избежать разговора на эти животрепещущие темы, некоторые продолжают рассказывать про то, как Microsoft поставила несколько компьютеров в несколько школ или деревень».

Напоследок я остановлюсь на нескольких примерах использования технологий, не связанных напрямую с бизнесом. Одним из моих собеседников был немолодой человек в очках и шафрановых одеждах, с лицом под стать профессору Московского университета – руководитель мультимедийной лаборатории Миссии Рамакришны[Рамакришна – индусский святой XIX века, провозглашавший единство всех религий. Его ученик Вивекананда был фактически первым, кто принес на Запад учение индуизма. Он же в 1897 году основал Миссию Рамакришны] в Бенаресе Свами Вариштхананда (Swami Varishthananda). Миссия Рамакришны – большая индуистская организация, но, в отличие от более знакомого российскому обывателю Общества сознания Кришны (ISKCON), она строит не сеть дорогих гостиниц для набожных туристов, а множество дешевых больниц и школ. Вариштхананда рассказал мне о деятельности мультимедийной лаборатории Миссии Рамакришны. Она производит мультимедийные программы, в которых информация сообщается с помощью простейших символов и картинок, вроде кукольного театра, так, чтобы ими могли пользоваться совершенно неграмотные. Обучение становится «entertaining as well as educating» («столь же поучительным, сколь и развлекательным»). Основных целей три: грамотность, гигиена, здоровье. Мультимедийная лаборатория была основана к столетию Миссии в 1999 году, но программы стали действительно функциональными в 2002-м. Сейчас уже 40–50 тысяч жителей в деревнях прошли обучение с помощью мультимедийных продуктов.

Я поинтересовался, каким ПО пользуется лаборатория. Оказалось, программы работают под Windows. Во-первых, потому, что требуется техническая поддержка; во-вторых, как я понял, представления сотрудников о свободном программном обеспечении еще недостаточно оформились и пока с этим решили подождать. «Да, действительно, – говорит Свами Вариштхананда, – в Индии есть и профессионалы высочайшей квалификации, и совершенно неграмотные нищие люди. Последние и есть наша целевая аудитория. Мы стараемся помочь преодолению цифрового барьера. Мы привозим свои программы в самые отдаленные деревенские районы. Поскольку там часто не бывает электричества, приходится брать с собой источники питания. Бедные люди в городах, конечно, гораздо более предрасположены к овладению грамотой, поскольку они видят, что вокруг есть электричество, машины и туалеты…» В Миссии Рамакришны работают не только монахи, но также профессиональные программисты и врачи, получающие за свою работу зарплату, хотя и гораздо меньшую, чем могли бы получать в коммерческом секторе. Возникает естественное желание узнать, кто оплачивает их усилия. Удивительно, но платит Миссия. Традиционная религиозная экономика работает таким образом, что миллионы посетителей храмов и монастырей ежедневно оставляют там свои пожертвования – а Миссия распределяет их так, чтобы те же верующие в другой раз могли посетить ее больницу за пять рупий, а не за сто и более, как в государственной или частной клинике. Это кажется мне хорошим примером той рациональности, которая прекрасно совмещается с самозабвенной религиозностью индусов.