Когда-то давно, так поступили и с Анной.

Что уж получилось? Хорош ли результат?

Но без воспитания Анне было бы куда как сложнее, это точно. Кстати, Борис Викторович замечал внешнюю сторону изменений, Кира стала лучше одеваться, меньше краситься, и вообще, стала походить на нормального подростка.

Насколько нормального?

Не слишком современного, но адекватного и серьезного. Не ботан, как это сейчас называют, не серая мышь, не заучка, но у девочки появился свой стиль. И хороший вкус появился.

А вот Роза Ильинична видела и внутреннюю сторону. И оценила по достоинству.

– Маргарита, земля ей пухом, была бы довольна, – сообщила она как-то. И Анна поняла – одобряет.

Все реже вспоминалась ей ТА жизнь.

Дворцовая, грустная, без малейшей надежды на лучшее. Все чаще манила новая.

Отец… да, она уже воспринимала Петра Воронова, как своего отца, без малейшего отторжения, а того Петера почти не помнила.

Отец уехал временно с Сеней-евреем, продавать честные трофеи. А Анне обещал вернуться, как можно быстрее. И девушка радовалась этому.

Ее отец о ней заботится. О ее будущем, о будущем ее сына. Как же хорошо, когда ты можешь положиться на своих родных!

Два лица сливались воедино. Две жизни тоже, и все чаще воспоминания Яны казались родными, своими. А те…

Она видела когда-то сон. Чудесный сон. Страшный…

Но потом во сне кружились перед ней лица сестер и матери. Всплывали картины из дворца Хеллы.

Вспоминалась теплая тяжесть младенческого тельца на руках…

И снова и снова Анна просыпалась в слезах.

Год, только год.

Маленький мой, сынок, один раз я тебя предала. Я должна была плюнуть на все, уйти, сбежать, должна была поднять скандал, остаться с тобой… да хоть бы что сделать! Я не должна была бросать тебя на произвол судьбы, Хелла права!

Но коли уж так получилось…

Я не подведу тебя во второй раз. Я тебя люблю, малыш….

Кира ураганом проскакала по дому и ввалилась в гостиную.

– Папс, пардон! Чем занимаетесь?

Лиза посмотрела со злостью. Это ж надо – погань такая! Считай, весь день насмарку! А она только Боречку вытащила походить на лыжах! Ей же надо продемонстрировать свой шикарный костюмчик из последней коллекции от Boggern[16]!

Он так чудесно фигурку подчеркивает! И ножки у нее такие… на фотках просто блеск! В инсту выложить – девочки обзавидуются! А Боречка вообще фишку не рубит! Ну кто идет кататься на лыжах в спортивном костюме, которому уж сто лет в обед?! Куртка какая-то, штопанная, шапка жуткая… фотаться в таком? Это ж на всю жизнь позор!

Ну пусть хоть ее сфотает!

А как можно было бы красиво оформить!

Я и мой френд! Хотя… между нами, Боречка хотя и богат, но…

Он та-акой несовременный! Симпатичный, но совершенно ничего не понимает! И профиля у него нет в фейсбуке, и в соцсетях он не бывает, и разговоры у него скучные… ничего! Отец сказал – надо, значит – надо!

Опять же, Боречка – это для статуса, для спокойной и обеспеченной жизни. А вот для души…

Лиза едва не облизнулась, вспоминая ласковые руки своего тренера. Но… Кира не дремала.

– Я вам тут кайф не обломала? Вот и ладно! Папс, мне твоя помощь нужна!

– Срочно?

– Нет, не срочно! А вообще, я к вам! Лизка, подвинься!

Кира бесцеремонно завалилась на диван так, что красавица подлетела на полметра вверх.

– Кира!

– Неня, ну ты ж против не будешь? Посидим мило, тихо, по-семейному? Я щас пиццу закажу…

– Пиццу!?

– Хочешь? Тебе какую!? С креветками, грибами, рыбой?

– Да я… да я эту гадость и в рот не возьму! Это же смерть фигуре!

– Мне пока можно, я еще не в том возрасте, – припечатала Кира. – Папс?

– Может, лучше в холодильнике что посмотришь? – Борис Викторович против пиццы ничего не имел, но Анна готовила лучше.

– Точно! У нас там должно быть маскарпоне! И вчера мы буженину запекали, помнишь? Могу бутеры накромсать!

– Кромсай, – разрешил Борис Викторович. – И побольше.

– Мяу, – авторитетно подтвердил материализовавшийся рядом Сталин.

Буженину он помнил. И очень надеялся на продолжение банкета.

– Фу! Кошка! – рыкнула Лиза.

– Кот! Ненька, ты что – мальчиков от девочек не отличаешь? Папс, отправь ее срочно к гинекологу на просвещаться! Я личинусов хочу! Еще штуки три!

И наглая девица улетучилась.

Лиза сидела, открывая и закрывая рот. Сталин подумал секунду, решил, что девушка нуждается в срочной психологической помощи – и укусил ее за ногу. Клыкотерапия называется. Помогает пополам с когтеукалыванием.

Лиза взвизгнула – и вскочила с места.

Кот понял, что операция прошла успешно – и дематериализовался. Лиза поняла, что ей тоже пора.

– Боречка, я поеду…

– Может, останешься?

Но Лиза принялась заверять, что все шикарно, просто ей надо, и вообще… и быстро улетучилась. Милое семейное времяпрепровождение ее совершенно не радовало. И почему бы так?

На Киру Борис Викторович посмотрел с легкой укоризной. С легонькой такой, потому как ломти буженины, истекающие соком и источающие восхитительный мясной аромат, а также соус и свежевыпеченный в домашней хлебопечке хлеб мигом примирили его с реальностью.

– Рассказывай, давай. Что случилось?

– Пап, у Ани проблема.

– Какая?

– Ничего особенного. Ты можешь ей посоветовать реально грамотного юриста? Из тех, что образование не за бабло получали?

– И все?

– Ну да. А что?

– Ничего. Возьми мой сотовый, спиши телефон Петра Валентиновича Ильичева.

– Хорошо… ему можно сказать, что от тебя?

– Можно, – Борис Викторович вонзил зубы в мясо и аж заурчал от удовольствия. Кинул кусок кошаку, который заурчал ничуть не хуже и утащил добычу под диван. – Скажи.

– Спасибо, папс.

– А теперь иди сюда. Раз ты Лизу разогнала, и не строй мне тут рожицы, что я не понял, что ли? Так вот, будешь сидеть со мной и смотреть фильм. В мой законный выходной!

– Эммм… папс, а можно я тогда и Аню приглашу?

Борис Викторович подумал пару минут.

– А ее сын?

– И он потом придет. А что?

– Зови, – махнул рукой мужчина, ощущая себя разомлевшим котом. И подумал, что надо посмотреть нечто ненапряжное. Такое… родное, уютное…

А еще хорошо бы не слишком длинное и с юмором.

О!

"Гусарская баллада"!

Трое людей сидели на роскошном диване, жевали бутерброды, наперебой гладили кота, хохотали над поручиком Ржевским, а потом к ним еще и Гошка присоединился. Выспавшийся и довольный.

Кира подумала минуту – и предложила поставить что-то такое…

Из старых советских мультфильмов, приключенческое и симпатичное. Выбор пал на "Приключения пингвиненка Лоло".

Незаметно тянулся день. Уютный и спокойный, может быть, по-настоящему выходной.

Кира косилась на Гошку, но, к своему удивлению, не ревновала. И пацаненок был смешной, и не злой совершенно, и с таким интересом смотрел и слушал… как-то хотелось его учить.

А ревность…

У него только мама. А у нее только папа. Так вот сложилось… вот еще сложить бы их вместе!

Ну ничего, Кира очень постарается. Вот дурачье ж эти взрослые, своего счастья не видят! Зато она все прекрасно понимает! Подождите у меня, никуда вы не денетесь! И Кира подмигнула Розе Ильиничне, которая пришла забрать грязную посуду.

Получила в ответ одобрительный взгляд – и расцвела. Точно – никуда вы, голубчики, не удерете от своего счастья! Коллективом отловим! И – к светлому будущему!

Моему…

Русина, поместье великого князя Гавриила Воронова.

– У нас все готово, князь.

Жом Пламенный серьезно смотрел на Гаврюшу.

Да, жертвоприношение! Да, Хелле! И что?

Вот как еще убедить этого полудурка? И скомпрометировать, кстати говоря?

Только одним способом. Провести жертвоприношение, если уж ему так охота! Пусть… и люди готовы. Готово и дерево для жертвенного костра, и ячмень, и сосуд для крови – все, как описал Гаврюша.