— Молчать! — взревел Востилликс. — Филиус Эмбертин стал позором нашей Рыцарской Академии! Привратники, уведите его. Уведите их всех!

Привратники обнажили мечи, но Скридиус Толлинкс оказался проворней.

— Скридиус Толлинкс! — прогудел Хакс Востилликс, свесившись с кафедры. — Прежде чем выступить против меня, вспомни кое о чём!

О чём же? — Скридиус обратил к Хаксу негодующий взгляд.

— Грядёт Буря, Санктафраксу понадобятся талантливые Рыцари-Академики. Подумай об этом.

Скридиус с минуту смотрел на декана факультета Всех Облаков, затем перевёл взгляд на своего сгорбленного покровителя. Как будто бы прочитав мысли своего ученика, Филиус Эмбертин кивнул головой. Скридиус опустил меч и отвернулся. Привратники вывели деканов из ложи.

— Мои друзья небоведы! Началась Большая Чистка! — провозгласил Хакс Востилликс. — Мы спасём Санктафракс!

Откинувшись на скамейку, Квинт с грустью слушал радостные крики профессоров и учеников. Ему уже не так хотелось стать Рыцарем-Академиком.

Телескоп в руках профессора Тьмы противно заскрипел.

— Ничего не могу поделать, мой друг, — пожаловался он профессору Света, который уже несколько минут ждал его на винтовой лестнице Обсерватории Лофтуса. — Проклятый механизм замёрз, и теперь мне даже не поменять фокус.

Постучав по обледенелой линзе кулаком, профессор, кряхтя, поднялся со стула и поплёлся вниз.

— Не нравится мне всё это, — покачал головой профессор Света. — Конечно, кислые частицы — верный признак Великой Бури, но форма облаков. — Он покачал головой. — Слишком уж они плотные и медленные. Да и густота дымки не вызывает у меня доверия.

— У меня тоже, дорогой друг, — согласился профессор Тьмы. — У меня тоже. Однако нашего уважаемого коллегу декана факультета Всех Облаков Это, похоже, не смущает. А все школы и факультеты Слушают только его.

— Власть толпы, — хмуро заметил профессор Света. — Одна половина академиков ищет — в Санктафраксе землеведов, вторая ждёт Бури.

— А Хаксу Востилликсу только этого и надо, — тяжело вздохнул профессор Тьмы. — Я думал, Линиус Паллитакс, упокой Небеса его душу, сможет снова объединить землеведов и небоведов.

— Кстати о землеведах, — понизил голос профессор Света. — Как там наши деканы?

— Ты хочешь сказать, отставные деканы, мой друг, — ответил профессор Тьмы. — Фенвил Вендикс теперь работает на форсунке Западной Лестницы. Не может перенести разлуку с любимыми зубоскалами. Хакс велел привратникам выкинуть его немедля, если он покажет нос в Санктафраксе. Арборетум, бедняга, бежал в Нижний Город. Оказывается, он по уши в долгах. Некоторые профессора из школ Виадука до сих пор его ищут.

— А Эмбертин?

— О да, Филиус. Вот это и вправду грустная история, — покачал головой профессор Тьмы.

— Он слёг в постель, до сих пор продолжает отрицать свою вину. Бедняга так быстро увядает, что даже Хакс не осмелился выкинуть его прочь. Плохи дела, — пробормотал профессор, ступив на последнюю ступеньку. — Очень плохи.

— Послушай меня, — сказал профессор Света, выходя следом за другом на заснеженную улицу. — Хакс Востилликс сейчас считается спасителем Санктафракса, но если он ошибается и Великой Бури не будет, академики быстро ополчатся против него.

В эти дни декана Всех Облаков на факультете было не застать. Квинт лениво откинулся на спинку летучей скамьи.

Рядом с ним корпел над исписанной, покрытой кляксами рукописью Фин.

Бедный Фин. Квинт невольно улыбнулся. Облаковедение даётся ему с таким трудом.

— Знаешь, — прошептал Фин на ухо другу, — если бы я хотел провести жизнь, глядя на облака, то остался бы в Академии Ветра. Там, по крайней мере, можно спокойно болтать.

— Тише, — зашипел на него Квинт. — Вдруг кто-нибудь услышит?

Этот кто-нибудь был Вилникс Подлиниус, парящий на скамейке под самым куполом, как всегда, в полном одиночестве. Однокашники избегали его общества не только в Лекционном Зале, но и в трапезной, и на прогулках.

Впрочем, Вилникса такой поворот дел вполне устраивал. Он был слишком занят обхаживанием Хакса Востилликса в минуты его редкого появления на факультете, в остальное время он наушничал и с радостью доносил на товарищей, сказавших по рассеянности неосторожное слово. Многие были настолько уверены, что Подлиниус хочет уличить их в пристрастии к землеведению, что вообще молчали в его присутствии. Квинт надеялся, что Вилникс не зашёл так далеко, но всё же остерегался говорить при нём лишнее.

Каждый день профессора факультета приходили читать новые лекции. Каждое новое уравнение было длинней, каждая новая формула — сложней. Глядя на купольную гравировку, воспитанники учились определять плотность, направление полёта и скорость движения облаков. По окончании теоретической части класс должен был перейти к практической навигации. А здесь было важно учитывать всё: силу ветра, валовые приливы, движение тумана. А потому дни напролёт, позабыв про игры и забавы, ученики записывали трудные теоремы, решали нерешаемые задачи.

Свободного времени не оставалось. Воспитанники поднимались на рассвете и возвращались в кельи ближе к полуночи, когда на Санктафракс уже спустилась тьма и вместе с ней новые облака.

Если Фину было отчаянно скучно наблюдать за небесными явлениями, то Квинт, напротив, полюбил загадочную красоту неба. Иногда ему даже хотелось никогда не покидать Лекционный Зал и сутками глядеть сквозь стеклянный купол. Так с каждым днём узнавая всё новое и новое об облаках, задавая вопросы преподавателям Квинт понял, что в словах Хакса Востилликса существует неточность.

Однажды в конце лекции профессора Грейдела Флакса Квинт поднял руку.

— Профессор Флакс, — заговорил он, — у меня возник вопрос о Великой Буре. — Некоторые воспитанники захихикали, Фин напрягся. Вопросы разрешалось задавать только с позволения профессора. Профессор удивлённо уставился на дерзкого юношу.

— Плотность тумана слишком высока, — продолжил Квинт. — И, по моим вычислениям, занос недостаточно силён, чтобы утверждать пришествие Великой Бури. Я знаю, что всего лишь ученик, но всё же…

— Никаких «но», Верджиникс! — прогремел на весь зал грозный голос. — Как осмеливаетесь вы оспаривать слова декана факультета Всех Облаков?

Парящие скамейки закачались и застучали друг о дружку, когда весь класс обернулся и увидел на длинном причале разгневанного Хакса Востилликса. Лицо декана выражало крайнюю усталость, а шёлковые одежды были такими измятыми, словно он спал не раздеваясь.

— Профессор Флакс, — рявкнул Хакс Востилликс, — что это за лекция, где воспитанник может в любую минуту выкрикивать всякие глупости?

Кафедра с Грейделом Флаксом опустилась вниз, и Декан, отстранив профессора, взошёл на неё и взлетел под купол.

— Ну, кто-нибудь из вас может ответить дерзкому юнцу? — Востилликс пытливо оглядел класс.

— Позвольте мне, декан, — льстиво пропел Подлиниус. — Как вы уже объясняли, повышенное содержание кислых частиц в воздухе ясно говорит о зарождении Великой Бури. И несмотря на некоторые отвлекающие моменты, как то: снежные заносы и ледяные корки, Великая Буря грядёт, да благословят её Небеса! — Вилникс прищурился. — Сомневаться в этом могут только землеведы!

Подлиниус умолк, а по Лекционному Залу пробежал шёпот, Квинт слышал, как однокашники испуганно повторяют слова Вилникса, и искренне пожалел о том, что задал свой вопрос.

— Отлично, молодой Подлиниус! Отлично! — воодушевился Хакс. — Великая Буря неизбежна! — Но слишком уж неестественно и напряжённо улыбался учёный, как будто был сам не уверен в своих пламенных речах. — Урок окончен, все могут быть свободны. — А вы, Квинтиниус Верджиникс… — Он оценивающе поглядел на Квинта. — Профессора говорили, что вы умны… — Востилликс нахмурился. Я надеюсь, достаточно умны, чтобы не верить речам землеведов.