— Все ясно, — сказал Паша, сдавая свои позиции.

Коля взглянул на Малыша:

— И тебе, путешественник, нечего бояться — никаких волков мы здесь не встретим…

Малыш не отзывался, а Паша безнадежно сказал:

— Может, еще ничего не выйдет из нашей затеи…

Дверь Неожиданно распахнулась, и в комнату вошла Елена Васильевна. Паша и Малыш поздоровались с ней и во все глаза смотрели на эту строгую женщину с черными вьющимися волосами, смотрели и ждали от нее самого неприятного. Они знали, что решение их вопроса будет зависеть главным образом от нее; с Николаем Павловичем легче было договориться, как уверял Коля.

Елена Васильевна прошла в спальню, переоделась в широкий синий халат и, выходя, пригласила всех обедать.

Паша и Малыш заявили, что они недавно обедали и есть не хотят.

— Кто же это от обеда отказывается? — сказала она, как-то особенно приглядываясь к ребятам. — Кстати, вы мне расскажете про свои секреты… Папа целый день на заводе, я — в школе, а у вас тут секреты завелись…

Ребята молча последовали за Еленой Васильевной. Коля хотя и бодрился, но и ему, видно, было не по себе. Надвигалась гроза, а чем она кончится, он не знал.

Николай Павлович уже сидел за столом, а Зоя, пристроившись у него на коленях, разглаживала черные густые брови и без умолку щебетала. Ребята так были заняты собой, что даже не поняли, о чем она.

— Присаживайтесь, — пригласил Николай Павлович и, оглядев ребят, сказал: — Ты знаешь, мать, когда я вернулся, у них была такая дискуссия, что казалось, вот-вот перессорятся…

— Им сейчас есть о чем поспорить, — сказала Елена Васильевна, расставляя тарелки и раскладывая ложки.

— Они, мама, в поход собираются… — не вытерпела Зоя.

— А ты, Зайчонок, не забегай вперед, сами все расскажем, — сердито сказал Коля.

Елена Васильевна, разливая суп, остановилась и строго посмотрела на сына.

— Я сколько раз говорила тебе, чтобы ты не называл ее так? Что это за Зайчонок? У нее есть имя, Васю вот тоже Малышом зовете… К чему это?..

— Ну, мама, это же совсем не обидно, — оправдывался Коля. — Пусть она меня хоть волчонком зовет, нисколько не будет обидно. Вася тоже не обижается. Ну, что ж, если он такой маленький… — смеялся Коля, поглядывая на Малыша. — Ведь правда не обидно?..

В знак согласия Малыш улыбнулся.

— Меня даже мама так зовет…

— Ну, хорошо, — согласилась Елена Васильевна, — пусть не обидно, а все же лучше товарища называть по имени… Ешьте…

Елена Васильевна присела рядом с Зоей, и на минуту все затихли, работая ложками. Зоя с шумом и присвистом тянула из своей алюминиевой ложки горячий суп и обращала на себя внимание всех.

— А потише ты не можешь? — спросила Елена Васильевна.

— Ну, а если он горячий, — возразила Зоя.

— Этим порядкам мы потом научимся, а сейчас пока кушай и никого не слушай, — поддержал Николай Павлович Зою.

После супа Елена Васильевна подала жареную картошку и, когда ребята взялись за вилки, спросила Колю:

— О чем же вы спорили, когда пришел папа?

— Никаких, мама, секретов у нас нет. Небольшой поход задумали. Скоро каникулы…

Елена Васильевна сдвинула к переносью брови и строго посмотрела на ребят.

— Кто же это зимой походы устраивает? Я думаю, для этого больше подходит лето. Куда сейчас идти? Зима… морозы… Нет, не выдумывайте… Лучше позаботьтесь об отличных отметках…

Паша и Малыш опустили глаза и положили вилки, словно у них пропал аппетит. Все было кончено, как им казалось. Напрасны были споры о маршрутах; потускнела заманчивая даль и сказочный лес в зимнем серебряном наряде. И у Коли невесело было на душе. Он знал, что если мама сказала «нет», — значит так и будет. Искоса он посмотрел на папу и ждал его вмешательства. Иногда папа становился на его защиту, и дело завершалось успехом. Но сейчас Николай Павлович молчал, как бы ожидая развязки.

Молчание становилось тягостным, и Коля умоляюще сказал:

— Мамочка, ведь это совсем недалеко…

— Незачем меня просить, я все сказала. — Елена Васильевна взглянула на Пашу и Малыша и мягче добавила: — Будет лето, — пожалуйста, отправляйтесь в путешествие хоть на неделю…

— Ты же своим ученикам говоришь: «Нужно быть крепкими, выносливыми»… А где мы получим эту выносливость? — возразил Коля.

Николай Павлович рассмеялся:

— Вот это довод!.. А ну-ка, Елена Васильевна, что вы скажете против?

— Тебе бы только смеяться, — с ноткой обиды сказала Елена Васильевна. — Нет бы отговорить детей от неразумного шага…

— А чем же он неразумный? — улыбаясь, пожал плечами Николай Павлович. — Я ничего тут неразумного не вижу…

Ребята притихли; теперь спор перешел к родителям Коли, и они ждали, чем кончится. А Николай Павлович, заглядывая в лицо жены, допытывался:

— Разве лучше будет, если они все каникулы будут сидеть дома да кататься, прицепившись за машины?..

— Ты берешь крайности, — отозвалась Елена Васильевна. — Этого не было, и это им никто не позволит…

— Но так бывает!.. Никакие родители не уследят… Я в их годы летал на лыжах километров по тридцать в день, на охоту с отцом ходил, ко всему присматривался…

— Не забывай, ты рос в деревне… — перебила Елена Васильевна.

— Что же, что в деревне? Война началась, мы все там вместе оказались — и городские и деревенские — все в одинаковой степени защищали Родину… И вот там я понял, как много мне дала отцовская школа: я мастерски ходил на лыжах, умел метко стрелять, маскироваться, определять страны света без компаса… А как тяжело было товарищам учиться этому на фронте, в разгар боев!.. И некоторые из них погибли только потому, что с детства не имели никаких спортивных навыков. Впрочем, эти навыки нужны не только во время войны… Ты помнишь, Лена, как мы ходили с тобой за грибами? И лес-то пустяковый, а ты заблудилась… — Николай Павлович рассмеялся.

— Это совсем другое дело, — улыбнулась Елена Васильевна, и эту улыбку не пропустили ребята. — Ты спрятался от меня.

— Ничего я не прятался. Сел под сосну и гляжу, что с тобой будет? — и, повернувшись к ребятам, Николай Павлович изобразил, как Елена Васильевна испугалась, как оглядывалась по сторонам. — «А-у-у! А-у-у!»… И про грибы совсем забыла…

Ребята повеселели. А Зоя перескочила к матери и весело затрещала:

— Я теперь, как заблужусь в лесу, все буду кричать: «А-у, ма-ма, а-у-у! Мама…»

— Кто это тебя пустит одну в лес? Дома-то скоро придется привязывать на веревочку, чтобы не бегала… Что ж вы не едите? — обратилась она к ребятам. — Сейчас чай подам…

Но ребята не хотели есть, они, затаив дыханье, ждали, когда Елена Васильевна сменит гнев на милость. Особенно волновался Коля.

Он знал, что маму трудно уговорить, но, кажется, папа поколебал ее упорство.

Когда был подан чай, Николай Павлович вдруг громкосказал:

— А знаешь, Лена, они ведь собрались к тете Маше…

Елена Васильевна недоверчиво посмотрела на ребят.

— Правда, правда, мама, — подтвердил Коля. — Мы собрались проведать тетю Машу…

— Что ж вы мне голову морочили до этих пор? Так бы сразу и сказали…

И дальше все повернулось так, как хотели ребята. Елена Васильевна вспомнила свою старшую сестру, муж которой погиб на фронте в Отечественную войну, оставив на ее руках двух детей.

— Живем почти рядом, а видимся редко… — говорила она. — Надо какие-нибудь подарки приготовить ребятам…

И теперь, когда все, казалось, налаживалось, на сцену выступила Зоя.

— Я тоже, мама, пойду к тете Маше…

— Еще что выдумай, — сурово сказала мать.

— Пойду!.. Пойду!.. — вдруг закричала и заплакала Зоя. — Им так все можно… по… по-че-му мне не… нельзя? — всхлипывала она.

Николай Павлович подхватил Зою на руки и закружился с ней по кухне:

— Кто сказал, что тебе нельзя? Вот придет лето, мы с тобой сядем в лодку и такое путешествие совершим, какое им и не снилось! И маму с собой возьмем… А сейчас куда же? Они на лыжах пойдут, а ты как?..