Джулия содрогнулась, заставляя себя говорить сквозь струившиеся по щекам слезы.

– Под конец им пришлось силой отрывать ее ручонки от моей шеи, а она все кричала и кричала.

Потом свернулась в комочек на диване, вцепившись в кролика и всхлипывая в его мех. Она поняла, что я ухожу.., навсегда.

Неожиданно Джулия с силой ударила рукой по спинке стула и повисла на ней, задыхаясь от горя.

Винченцо быстро встал и подошел к женщине, но она выпрямилась прежде, чем он успел к ней прикоснуться.

– Со мной все в порядке. На чем я остановилась?

– На суде, – мягко подсказал он.

– А, да… Меня признали виновной. Брюс пару раз навестил меня в тюрьме. Постоянно обещал «в следующий раз» привести Натали, но так и не привел. А потом вообще перестал приходить. Мама сказала мне, что Брюс исчез, забрав нашу девочку.

А потом я поняла: все это устроил он. Брюс сделал дубликаты моих ключей, привозил меня на работу и просил устроить ему экскурсию: «Мне так интересно, милая». Так что он знал, что искать, как попасть внутрь, как отключить сигнализацию. Всю добытую информацию он продавал воровской шайке, специализировавшейся на краже произведений искусства. Но к тому времени, как я убедилась в причастности Брюса, он уже скрылся.

– Но вы ведь рассказали это полиции? – спросил Пьеро.

– Конечно, но даже мне самой было ясно, как неубедительно все это звучало: человек хватается за соломинку в попытке спастись. Мне дали максимальный срок – за «нежелание сотрудничать». А моя девочка… Ей было два с половиной, когда я видела ее в последний раз. Где она была все это время? Что ей рассказывали обо мне? Может, ей снятся кошмары о наших последних мгновениях, как они снятся мне?

Последние слова Джулия произнесла полным отчаяния шепотом. Через минуту она снова заговорила:

– Потом пара картин всплыла в одном аукционном зале. Полиции удалось выйти на одного из членов шайки, и тот рассказал им все. Жить ему оставалось недолго, и он хотел, по его словам, «очистить совесть». Он рассказал, что Брюс часто смеялся над тем, как я ему доверяла и как легко было меня обманывать.

– Ублюдок! – сказал Винченцо с тихой яростью.

– Да, – согласилась она, – но я, наверное, должна радоваться, так как именно этот рассказ меня и оправдал. Он доказывал, что я не была в сговоре с Брюсом. Моя судимость была аннулирована, и меня освободили. – Еще немного походив взад-вперед, Джулия остановилась у окна. – Мой адвокат добивается компенсации, а я хочу потратить все деньги на оплату официального розыска Брюса, если к тому времени не найду его сама.

– Но ведь полиция его уже разыскивает? – предположил Винченцо.

– Да, но не с таким рвением, как я. Для них это просто еще один человек из списка находящихся в розыске. Для меня он – смертельный враг. Он сломал мне жизнь, оставил меня гнить в тюрьме и украл моего ребенка. Я хочу вернуть дочку – любой ценой.

– У вас нет родственников, которые могли бы вам помочь? – спросил Пьеро.

– Мама умерла от горя, пока я была в тюрьме.

Она оставила мне совсем немного денег, которых едва хватило на то, чтобы приехать сюда и начать розыск Брюса.

– Значит, вы приехали в Венецию поговорить с его родственниками? – продолжал расспрашивать старик.

– Да. Возможно, они знают что-то, что мне поможет. У меня были хорошие друзья, которые навещали меня в тюрьме, и они приходили с рассказами о том, где видели Брюса. Некоторые из этих историй были совершенно не правдоподобны. Якобы его видели в Аризоне, в Китае, в Австралии. Два человека сообщили, что встретили его в Италии: один раз в Риме, а другой раз, сравнительно недавно, в Венеции, на мосту Риальто. Вот почему я в первый же вечер пошла к мосту Риальто. Не спрашивайте меня, что я собиралась там делать, потому что ответить я все равно не смогу. У меня в голове творился кошмар. Ясно одно: если Брюса действительно видели здесь, то это либо может ничего не значить, либо он, возможно, живет в нескольких минутах ходьбы отсюда. Может быть, его видели даже вы.

– Неплохо было бы иметь какие-нибудь его фотографии, – заметил Винченцо.

– Знаю, но те, что у меня были, утонули час назад. – Джулия схватилась за голову. – Если бы только я показала их вам на прошлой неделе…

– На прошлой неделе вы лежали с высокой температурой, – сказал Пьеро. – Впрочем, мы все равно вряд ли узнали бы его.

Она кивнула.

– Монтресси были моей последней ниточкой. В январе они вернутся, и тогда я выслежу его и верну себе дочку.

– Но будет ли это так просто сделать? – спросил Винченцо. – Прошло шесть лет…

Джулия посмотрела на Винченцо взглядом, от которого у него застыла кровь в жилах.

– Я ее мать. Она принадлежит мне. Если кто-то попытается меня остановить, то я…

– Что вы сделаете? – с тревогой спросил он.

– Сделаю то, что должна – пусть даже мне придется убить его.

Некоторое время Винченцо молчал, потом поднялся.

– Я, пожалуй, пойду. Проводите меня немного.

Джулия молча пошла за ним, и, когда они подошли к выходу, Винченцо сказал:

– До середины января еще долго. Как вы думаете провести это время?

– Буду точить свой меч, – с мрачным юмором ответила она.

– Не говорите таких вещей, – резко бросил он.

– Почему? Потому что в вашем воображении я вся соткана из доброты и света? Может, я и была такой – тогда. Но сейчас – нет.

Он приподнял одну бровь, умеряя ее возбуждение.

– Я просто собирался предложить вам более полезное времяпрепровождение. Поработайте у меня, пока не будет Силии. Конечно, художнику место официантки может показаться унизительным с точки зрения социального статуса…

– ..тогда как для бывшей заключенной это шаг наверх, – закончила она с сарказмом.

Винченцо и бровью не повел.

– Ну, так как – поработаете?

Джулия колебалась. Она обещала себе, что будет остерегаться его, но постоянно нарушала это обещание, потому что он трогал ее сердце.

Словно прочитав ее мысли, Винченцо спокойно сказал:

– Ничего не опасайтесь, я не причиню вам беспокойства. Напротив, мне следует извиниться.

– За что?

– За то, что давил на вас. Я догадывался, что с вами произошло что-то плохое, но такого даже предполагать не мог.

Джулия усмехнулась.

– Теперь вы знаете, как я превратилась в мстительную ведьму.

– Не мне вас судить. Какое у меня на это право?

Но я не могу поверить, что Софи мертва. Я думаю, она все еще где-то существует. Вам нужны покой и жилье, и я предоставлю их вам, пока вы будете у меня работать.

– Ладно, я согласна.

– Хорошо. Вы можете жить в квартире над рестораном.

Она покачала головой.

– Спасибо, но я останусь здесь. Я теперь не могу оставить Пьеро одного. Знаю, он раньше жил один, но сейчас что-то изменилось. Я чувствую, что нужна ему.

– Вы говорили, что у вас нет никаких чувств.

– Это семейное обязательство.

– А вы с ним разве семья?

– По крови – нет, но в других отношениях – да.

– А как же я? Я член этой семьи или нет?

Джулия не ответила, и он понял, что стоит вне круга избранных.

Это не должно было бы иметь никакого значения. У него есть еще родственники, с которыми он может провести Рождество, предоставив этим двум неудачникам находить утешение в обществе друг друга. Тем не менее ему стало обидно.

Джулия имела огромный успех в «Попугае».

Начинался рождественский наплыв туристов, и ресторан каждый вечер был переполнен посетителями. Некоторые клиенты настаивали на том, чтобы их обслуживала именно Джулия.

– Вы не должны допускать, чтобы Антонио вас монополизировал, – сказал Винченцо, когда они однажды ночью шли по темным улочкам. – У нас масса других клиентов.

– Он из тех людей, которые всегда добиваются, чтобы их замечали, – примирительно возразила Джулия. Настойчивая галантность Антонио принесла массу пользы ее самооценке. – К тому же он пообещал мне совершенно особенные чаевые, задумчиво произнесла она.