Штатные барды – они вообще халтурщики. Ну что это такое – бард на окладе?
Так вот я и попал в герои.
Первичную героическую подготовку, а также вторичную, я получил уже после выполнения первого задания. Как я его выполнил – это отдельная история. Спасибо байкерам-драконоборцам, а то сгинуть бы мне в тамошних весях как пить дать.
Только вот что я вам скажу: вся эта героическая подготовка ничего не стоит без главного. А что главное в герое? А вот что – герой должен всегда быть готов дать кому-нибудь в морду и, соответственно, сам получить. Без этого герой – не герой. Что бы там ни говорили о благородстве и гуманизме – фигня все это и работа на публику. Без умения дать в морду никакой гуманизм не существует, а главное благородство в том и заключается, что герой вовремя дает в морду кому надо. Понятие «в морду» включает в себя и другие способы воздействия, вплоть до превентивного ядерного удара, но смысл от этого не меняется.
А я с детства не могу никому дать в морду. То есть не то чтобы совсем не могу, а только после того, как дадут мне. В порядке самозащиты. Настоящий же герой должен быть… как это… «социально активен», вот. То есть уметь наносить упреждающий удар в морду, а не то ему, то есть герою, долго не протянуть.
С детства у меня этот дефект. Наверное, кто-то из моих предков по материнской линии был пацифистом, не иначе, потому что среди предков по линии отца таких уродов не наблюдалось. Генетика, мать ее!
В общем, пришлось мне геройствовать, так сказать, бескровным образом. Рекламаций было – скажу я вам… Далеко не всем нравится, когда нанятый за большие бабки герой решает проблемы тихо-мирно. Точнее – почти никому не нравится. Всем власть имущим желательно, чтобы кровь ручья́ми и мясо клочья́ми, а без этого – никакого воспитательного эффекта.
В общем, опустилась моя репутация в «самурайке» ниже дерева лежачего, то есть плинтуса. Из действующих героев меня, разумеется, со временем аккуратно поперли, но в штате оставили – из уважения к папаше, который к тому времени в очередной раз пропал без вести. Героически, разумеется, пропал, во время выполнения особо важного задания. Не то галактическую империю от повстанцев спасал, не то наоборот, в общем – попал под раздачу, а может быть, просто в очередной раз женился. В этом случае искренне надеюсь, что с потомством ему повезет больше, чем со мной.
И тут подворачивается это дельце с неупокоенным железом. Я о нем случайно узнал, меня уже несколько лет на бумажной работе держали, кем-то вроде младшего координатора в аналитическом отделе. Вот, думаю, возможность проявить себя. Да и то сказать, младшим координатором быть в моем возрасте просто стыдно, да и зарплата, сами понимаете…
Я рапорт написал – и к начальству, прошу, дескать, в порядке исключения допустить к полевой работе. Дело несложное, бескровное, дипломатическое, можно сказать, как раз по мне. Да и страна знакомая – Россия, я ведь и сам из России, точнее, мои предки. У России, правда, не одна ипостась, а очень даже много, но обитатели каждой России считают свою страну единственной, хотя почему-то все без исключения ругают ее на все корки.
Начальство посмотрело на меня мудрыми глазами, вздохнуло и согласилось. Наверное, из уважения к папаше. Начальство раньше с папашей в каком-то мире после ядерной зимы жизнь налаживало, так что не могло не согласиться. Звали начальство Сергеем Ивановичем, и угодило оно в свое кресло исключительно по причине увечий, полученных после смертельной схватки с Великим Хикари, богом одного из заброшенных миров, и его машинами. Бог был, естественно, с одной ногой на небе, другой на земле и машинами своими орудовал куда как ловко. Так что хотя Сергей Иванович и победил в конечном счете, но и его самого по завершении этой акции, что называется, «сгребли», а после длительного лечения признали к полевой работе непригодным. Возможно, из-за этого он мне немного сочувствовал.
– Действуй, – говорит, – только особо не осторожничай, нам не всякая слава нужна. Слава должна быть с кулаками, как и добро. Только вот штатные барды у нас все заняты, точнее, никто не хочет с тобой работать, уж больно ты привередлив по части музыки.
Ясное дело, на мою жизнь у «звукарей» намекает.
– А как же тогда быть? – спрашиваю.
И впрямь, в незнакомый мир без классного барда попасть, может быть, и можно, только пока не придумали как. Вот в знакомый – запросто, туда дорога давным-давно сыграна, это без проблем – поставил запись, и готово.
– Найди внештатного. Из резерва возьми. Или ссыльного какого-нибудь, которому недолго срок мотать осталось. В конце концов, ты герой или нет? Почему я должен за тебя решать?
Уж если штатные барды те еще фрукты, то что о внештатниках сказать? Резервисты – те давно забыли, сколько на гитаре струн и как ее, родимую, настраивать. Придется брать ссыльного, только кого, вот вопрос? Ну ладно, с архивами у нас все в порядке, покопался я в архивах и вроде бы нашел подходящего кандидата. Точнее, не сам нашел, опять же начальство подсказало. Соизволило лично связаться и намекнуть, попробуй-ка некоего Авдея. Я, естественно, поднял из архива дело ссыльного барда Авдея и прямо-таки ахнул!
Этот самый Авдей был тем еще типом.
Некогда вольный бард, которого теперь в месте ссылки звали просто Авдеем, был сослан за особо тяжкое преступление на проживание в России первой половины двадцать первого века, по местному летосчислению, разумеется. При этом упомянутый бард был лишен памяти, что само по себе было гуманно, и частично души. Так прямо и написано в личном деле – «частично лишен души…».
Еще в папке была какая-то ведомость. Опального барда, судя по всему, даже подкармливали, незаметно, естественно, благо способов дать человеку подработать сколько угодно. Все это смахивало на расходы по содержанию арестанта, да так оно, собственно, и было.
Что же надо такого натворить, чтобы тебя сослали в Россию конца двадцатого – начала двадцать первого века, да еще при этом и души лишили, пускай даже и частично? Войну, что ли, сыграть? Но это невозможно, да и не ссылают за это, насколько мне известно. Уже сама по себе ссылка в эту вариацию мира была тяжким наказанием, известно, что в той России барды вообще долго не жили, хотя почему-то именно там их рождалось больше всего. Увы, узнать это мне было недозволено. Сведения о преступлении, совершенном некогда вольным бардом Авдеем, находились в засекреченном приложении к его личному делу, допуска к которому у меня не было. Рылом не вышел, а также допуском.
А бард, лишенный души, не имел даже призрачного, посмертного шанса, учитывая, что именно та часть души, которой лишали опальных бардов, была ответственна за способность играть дорогу. Так что Авдей даже последнюю дорогу не мог себе сыграть. Только умереть. Причем совсем.
Впрочем, то же начальство милостиво, специальным письменным распоряжением, позволяло вернуть Авдею немного изъятой души, так называемую айму, на время выполнения задания. Причем опять же не всю айму, а полуайму, что уж было совсем непонятно. Как это, вернуть часть части души? Да еще временно и строго под мою личную ответственность. Не очень-то мне все это понравилось, но делать было нечего, и я согласился на Авдея.
Надо полагать, начальство в лице Сергея Ивановича имело во всей этой истории свой, непонятный мне интерес, уж больно ловко все складывалось и с этим заданием, и с Авдеем. Может быть, обязано было чем-то этому Авдею начальство-то, кто знает… А вообще неисповедимы замыслы высокого руководства, а если кому-то из подчиненных удается чудесным образом их разгадать, то такой сотрудник либо принимается в элиту, либо, а это чаще всего, стремительно обрушивается вниз. Поэтому я не стал особенно ломать себе голову, а просто-напросто согласился.
И вот еще, насчет айм.
Я от кого-то слышал, что эти самые аймы были самостоятельными существами, хотя и находились с бардами в каком-то странном симбиозе. Не знаю, была ли разлука с Авдеем наказанием для его аймы, но последняя обладала собственным характером и волей, так что ее надо было еще уговорить вернуться к своему бывшему барду. Временно или навсегда – тоже было неясно. Если учесть, что в данном случае Авдею полагалась только половинка аймы, то логично было предполагать, что где-то существует и вторая половинка. Но, видимо, руководство полагало, что в таком пустяковом деле, как упокоение злого железа в провинциальном российском городке, достаточно и полуаймы, а посему о второй полуайме мне ничего не сообщили. Не сочли нужным.
