- Евпатий! – злобно прорычал он и вышел во двор. Но тут Ростислав заметил, что холодный металл уже не охлаждает его кожи. Ключа не было при нём. Чародей оставил его на столе. Он вернулся домой. Нельзя было оставлять ключ здесь, ради него были принесены такие великие жертвы. Но, вернувшись, Ростислав обнаружил, что ключа на столе не было. Он точно помнил, что оставлял его здесь, когда переодевался.

- Кто здесь? – угрожающе проговорил Ростислав и достал меч. Определённо, в доме кто-то был. Ростислав никого не видел. Нужно было искать следы ауры, но он был ещё не инициированным чародеем, многое из чародейского искусство было ему недоступно. Лишь одно могло сейчас помочь ему получить силу, доступную лишь взрослому инициированному чародею. И, закрыв глаза, Ростислав произнёс:

- Великий бог Симаргл, я приношу эту жертву тебе, помоги же найти её, дай мне увидеть тайные знаки.

Когда Ростислав открыл глаза, мир был уже другим. Он играл разными тихими звуками и всякими знаками, на которые обычное зрение не обращало бы внимания. Чародей видел вещи, которые теперь находились не на своём месте, которые кто-то случайно сместил, слышал шорох шагов на званного гостя. Теперь Ростислав старался дышать и перемещаться как можно тише. Он уже не обращал внимания на кровь на полу и на стенах. Следы привели его к лестнице на чердак и вели дальше наверх. Ростислав стал подниматься. Подняв крышку, он оказался в пыльном помещении с усыпанным опилками полу. Ростислав встал в полный рост и огляделся. Здесь никого не было. Но Ростислав слышал чьё-то тяжёлое дыхание прямо над собой. Он поднял взгляд, но не увидел ничего. Нервный холодок пробежал у него по спине. Ростислав стал догадываться, и то, что он понимал, повергло его в ужас. А затем сверху что-то рухнуло. Часть крыши вместе с балкой обвалилась прямо на голову Ростиславу. Сын Змея отскочил в сторону, и, превозмогая боль, оглянулся. Существа здесь уже не было. Ростислав спрыгнул вниз, теперь он до боли сжимал эфес меча у себя в руки, ощущение неминуемой гибели и вместе с ним жажда отмщения захватили его.

- Проклятый невидимка, это ты, - прокричал сын Змея как можно громче, чтобы кто-нибудь с улицы мог его услышать. Это ты освободил Пафнутия. Ты проник в городе вместе с ним. Ты убил мою мать.

- Да, это был я, - послышался низкий голос, издаваемым самим пространством, - я же сказал, что вы пожалеете о своём предательстве. Ты, правда, оказался слишком внимательным. Я думал, что ты убьёшь Евпатия. Ведь всё указывало на него. Ты готов был уже совершить убийство и развязать войну между колдунами и богатырями. После этой войны, упырям уже не составило бы труда войти в город. Ну да ладно, ты не единственный чародей в городе. Есть и другие. Пафнутия допрашивать бесполезно, он уже мёртв, так что всё равно виноват будет Евпатий.

- Ты убил мою мать! – изо всех сил сдерживал слёзы Ростислав. Теперь страх смерти отступили и на его место пришла жажда мести. Упыри боялись света солнца, и потому Ростислав принялся открывать ставни, закрытые ещё со вчерашнего вечера. В горнице становилось всё светлее, но тут чародей заметил какое-то движение, а затем почувствовал сильный удар по спину. Когда он обернулся, то увидел висящий в воздухе ухват. Ростислав попытался атаковать, но получал лишь удар за ударом, в комнате всё уже перевернулось вверх дном, столы и лавки были разбросаны. Одну лавку чародей поднял и швырнул во врага, тот упал, но быстро исчез из виду, оставив на полу ухват. Ростислав бросился за ним, размахивая мечом во все стороны, но тут почувствовал удар чем-то тяжёлым по руке. Клинок рухнул на землю, чародей остался безоружным. Не мешкая ни секунды, Ростислав достал из сапога кинжал и продолжил нападать. Он не думал о боли, не думал о страхе, он лишь пытался выжить. Чародей мог чувствовать лишь ауру своего противника, который всё время перемещался с места на место. Ростислав был так молод и не опытен, слишком поздно он понял, что упырь лишь выматывал его. Когда чародей уже выдохся, кто-то с силой вырвал кинжал из его руки. Ростислав.

- Будь ты про….- не успел договорит сын Змея, сталь кинжала проникла к нему в живот, и он рухнул на пол, согнувшись пополам от ужасной боли.

- Ну вот и всё, мальчик. Теперь этой мой город. Я буду править здесь, когда вернётся Кощей Человечный. Здесь я создам своё княжество. В тебе есть потенциал, и мне даже жаль тебя убивать.

Ростислав с ужасом наблюдал, как в считанные секунды кольчуга его окрасилась в красный цвет. Он умирал, и не мог в это поверить. А упырь меж тем, наконец проявился и стал видимым. Длинные белые волосы его были слегка растрёпаны, лицо совсем как у человека, только полное ненависти и брезгливого отвращения.

- Пожалуй, я дам тебе выбор, - продолжал Инвисибий, - если хочешь, можешь стать подле меня, как один из моих приближённых. В тебе много тьмы, я это вижу. Хоть ты и боишься ещё этой тьмы. Ты можешь стать очень сильным упырём, ты будешь жить долго и превзойдёшь по славе своего отца и деда.

И что-то в Ростиславе надломилось от сладких речей невидимки. Сейчас он готов был ухватиться за любую соломинку, которая спасла бы его жизни. Но образ матери, замученной упырями, не покидал его. Чародей колебался.

- Хорошо, - выдавил, наконец, из себя он, - давай.

Ростислав заметил, как изменилась аура упыря, как она стала пульсировать желанием. Красная пасть, жаждущая крови, приближалась к его лицу. Ещё мгновение, и белые клыки вонзятся в шею чародею, и тогда пути назад не будет. И тут какая-то сила поднялась в Ростиславе, он почувствовал жжение отцовского амулета у себя на шее, боль вдруг отступила. Чародей схватил Инвисибия за затылок, притянул к себе и с отчаянным криком вынул нож из раны и вонзил его прямо в живот врагу. От неожиданности упырь вскрикнул и отскочил в сторону.

- Глупый мальчишка! – прокричал он, - ты заплатишь за свою глупость, теперь ты умрёшь мучительной смертью. Ты никогда не станешь таким как я.

- Это уж точно, - засмеялся вдруг всё ещё истекающий кровью Ростислав, - отец давно научил меня чарам, которая делают мою кровь ядовитой для упырей, чтобы упырь, покусавший меня, погиб, как погиб бы и я от укуса.

- Это чары для глупцов, - вымолвил в ответ Инвисибий, - такие упыри как я чуют на вкус отравленную кровь и выплёвывают её, не проглатывая. Так что ты бы сдох, а я бы остался жить.

- Верно, - продолжал чему-то улыбаться уже побледневший Ростислав, - поэтому я пошёл другим путём. Ведь на том кинжале тоже была моя кровь, и теперь он в тебе.

- Что? – в ужасе подскочил на ноги Инвисибий, с силой вытащил из себя нож и отбросил его в сторону.

- Нет, этого не может быть, - вымолвил он, - ты, мальчишка, никогда бы не смог убить бессмертного.

Но тут ноги его подкосились, упырь рухнул на пол и согнулся от страшной боли.

- Ты был прав, - продолжал Ростислав, - я хорошо постиг тьму, поэтому я знаю, как убивать её самые страшные порождения. Колдуны во все времена были самыми лучшими убийцами упырей.

- Будь ты проклят, - хрипел упырь, всё ближе подползая к сыну Змея, лежащему в луже собственной крови. Ростислав тоже пытался ползти, но он был слаб, а клыки умирающего верховного жреца приближались к нему. Инвисибий, ученик вампирского бога, проживший много столетий на земле, умирал, и перед смертью он хотел передать свою силу последнему человеку, который станет его учеником, и сохранит память о нём, когда дух упыря поглотит тьма. Ростислав ещё сопротивлялся, но сил у него почти не осталось. Он закрыл глаза. Будь, что будет, он устал, смертельно устал сопротивляться.

Глава 18.Пробуждение зверя.

- Когда я вырасту, я стану таким как ты, - говорил 13-летний Ростислав, и его отец лишь улыбался в ответ. Они прогуливались по городу, Змей внимательно осматривал свои владения, а сын сопровождал его.

- Каким таким? – спрашивал Ратмир.

- Сильным, чтобы меня все боялись.

- Тогда это не сила, сын мой, это тирания.

- Пусть так. Чем плоха тирания?