— Они тебе благодарны. И я благодарен.

Обернувшись, я увидела, что Аларик стоит в дверном проеме. И он был необыкновенно притягателен. Свободно распущенные волосы, рубашка в бело-зеленую клетку и черные брюки из замши. То, насколько он хорош, меня удивляло каждый раз, как первый.

— Мне в радость было помочь, — я улыбнулась и подошла обнять супруга.

Мой принц крепко прижал меня к себе и коснулся поцелуем губ.

— Идем? У нас очень важное дело.

— Я готова.

Аларик взял свою парку, помог мне надеть теплое пальто, и мы отправились взглянуть на наш будущий дом.

Он находился в пределах высокой стены вокруг владений семьи Астис, но довольно далеко от дворца. И он был прекрасен.

Массивные стены, которые дарят чувство защищенности. Пологая крыша. Две резные колонны с изображениями батальных сцен — и той легенды о Хаане, что супруг рассказывал мне. Прочный, темно-серый камень. Два этажа, и на каждом этаже по четыре комнаты. Высокие арочные окна, на которых изумительно будут смотреться тяжелые бархатные портьеры — мы с супругом оба не слишком любим свет. Мне понравилось, какая древесина использована была при оформлении: темные, строгие дуб и тис, несущая дыхание молочных туманов груша, теплый самшит. На стенных мозаиках, что составлены с большим искусством из кусочков нефрита, янтаря, гранатов, лазурита, опалов — змеи и волки, на витражах — гранатовые деревья. Черно-белый мрамор полов. Воображение разыгралось вовсю, и я уже прикидывала, какую мебель, какие люстры и обои мы можем использовать. Изящная ковка в виде змей, использованная в обрамлении дверей и окон, вдохновляла меня на строгие, но выразительные решения.

— Как красиво!

Ванная комната меня просто поразила. Я люблю понежиться в теплой пенке, и чрезвычайно приятно будет расслабиться в глубокой ванной, выполненной будто из цельного куска малахита. Высокие двери выходили на задний двор — там, думаю, можно будет разбить небольшой сад, в том числе, и для моих лекарственных трав.

Аларик очень удивил меня продуманностью этого дома — совершенно очевидно, что он строился исключительно для нас.

— Для нашей семьи. И для наших детей.

— Его ведь начали строить еще до того, как ты сделал мне предложение? То есть, ты действительно не рассматривал всерьез тот вариант, что я могу сказать «нет»?

Мы находимся в уютной кухне на первом этаже — это последний пункт путешествия по нашему собственному миру. Мне по вкусу густой, мягкий свет в этой комнате — очень он соответствует моему настрою сейчас. Здесь спокойно — во многом благодаря стенным панелям с изображением персиковых деревьев, на ветвях которых плоды мерцают сердоликами.

Говорят, кстати, что сердолик — это камень доверия. Камень открытых, искренних сердец. Возможно, эта энергия подействовала на супруга? Или же он просто хотел быть честным со мной?

— Прошедшей ночью Камео был с Мариусом.

Это грубое и грязное слово означает…

— Да, ты поняла правильно, — Аларик едва заметно улыбнулся. — Он его отодрал. Будто кору от дерева, если понимать иносказательно. Оставил изувеченным. Беззащитным. Жрец иной раз слишком… увлекается.

И мой принц его за это не осуждает.

— Камео раздирал его плоть, желая сломать. Но Мариус оказался силен. Потому я дал веру глоток обезболивающего настоя, что ты мне подарила, и напоил зельем, одурманивающим чувства.

Аларик замолчал на мгновение, будто обдумывая свои слова.

— Поверь, оборотень страдал гораздо меньше, нежели мог бы. Наверное, это и есть милосердие, проявления которого я столь часто видел в твоих поступках. Раньше мне и в голову не пришло бы уменьшить чьи-то страдания. Я должен был узнать о таких проявлениях жизни. Потому да, уверен, у тебя не было шанса отказать мне. Некоторые вещи предопределены.

— Что же, — медленно говорю я, — это замечательно, что ты поступил именно так и облегчил участь живого существа.

Дроу протянул меня к себе и поцеловал в висок.

— Более того, выяснилось, что светлые эмоции — благодарность, например, — заставили вера открыться, и энергией его манипулировать было гораздо легче. В том числе, и забирать ее во время ритуала.

— Ты циничное чудовище.

— Циничное, деспотичное чудовище, — нежно прошептал дроу. — Но это чудовище безумно тебя любит.

— Не сомневаюсь в этом, — я погладила черные жесткие пряди волос Аларика. — Но возможно, мне опасно оставаться в Феантари.

Мои пальцы коснулись губ супруга — там, где их пересекал шрам.

— Итилири, как мне стало известно, способны на очень жестокие поступки.

Аларик легко прикусил кончики моих пальцев.

— Тебе не стоит бояться Камео. Он знает цену женской силе. Как и я.

Я хотела бы сказать, что привязанность жреца к своему принцу служит лучшей порукой моей безопасности, но промолчала. Аларику и так это известно.

— Учитывая, на что способен дар Ее Величества — я совершенно не удивлена, что женщины пользуются уважением среди твоего народа.

— Это более чем естественно. Соединение мягкости супруги, матери, и коварная жестокость, которую способна проявить женщина, защищая свою семью — очень серьезная сила.

— О, как замечательно, что мой мужчина так мудр, — ладонь на его щеке. — Уверена, он не откажет мне в одной просьбе.

— Чего же ты хочешь, драгоценная? — улыбается Аларик.

— Тебя.

Мне нравится расстегивать ремень его брюк, проводить рукой по горячей бархатистой плоти. Мне нравится быть с ним.

И стены нашего дома впитывали наши стоны. Его руки на моих бедрах. Аларик прислоняет меня спиной к стене, и юбка скользит по ногам. Пальцы супруга касаются моего лона сквозь тонкий шелк белья.

Он двигается медленно и глубоко. Замирает в неподвижности, и его член внутри меня — восхитительное ощущение. Горячие поцелуи. Мои руки под его рубашкой — и вновь запах драгоценной меди в его крови.

И чудесно лежать на супруге, вдыхая запах его кожи.

Я опираюсь ладонями о плечи Аларика и приподнимаюсь немного, глядя в лицо своего мужчины.

— Думаю, мы будем счастливы здесь.

Дроу гладит меня по щеке с такой нежностью, что в этот момент я вполне согласна умереть.

— Без всякого сомнения.

В замок мы вернулись, пребывая в весьма приподнятом состоянии духа. Несомненно, Аларик волновался, понравится ли мне дом, и был очень рад, что я его одобрила.

Еще раз поцеловав меня, супруг отправился в тренировочный зал, а я осталась в наших комнатах.

Напевая веселую песенку о цветах, которые радуются прохладным каплям дождя — весьма тихо напевая, ибо мои творческие таланты более чем скромны, — я переоделась в черные узкие брюки, укороченные, длиной немного выше щиколотки, и свободную рубашку — на всей поверхности хлопка были изображены цветы орхидей, розовых и лиловых. Собрала волосы в высокий хвост, свила их в жгут и уложила на макушке в аккуратный пучок. Последние штрихи — черные лаковые туфельки на высоких каблуках и гарнитур из тяжелых круглых серег и широких браслетов с перламутром на запястьях.

Я уже собиралась было выйти из покоев, чтобы спуститься на кухню за чашкой чая, как взгляд мой упал на любимый нож Аларика, который лежал на диване. Я взяла его в руки. Сняв ножны, коснулась острого лезвия.

Оружие так легко лежало на ладони. Оно казалось… готовым.

Мой принц великолепно с ним управляется. Возможно, и у меня что-то получится? Вот хотя бы попробовать его метнуть.

Я вытянула руку, стараясь приноровиться и решить, как же все-таки бросать нож, и так увлеклась, что вздрогнула, когда услышала у себя за спиной:

— Позволь, я помогу.

Я обернулась и увидела, что королева стоит на пороге комнаты и улыбается. Мирабелла сменила свое платье строгого, архитектурного кроя на узкую юбку цвета темного шоколада, длиной немного ниже колена, и медового оттенка блузу с вертикальными декоративными складками на груди. Мягкие волны волос и туфли, подчеркивающие изящество ступней — свой образ Ее Величество всегда продумывала до мелочей. Ведь она — пример для подражания.