– Что за поминальный столб у меня во дворе? – Хотя голос Машэтры был суров донельзя, в ее глазах плясали смешинки. – Ну-ка быстро в дом!

Интерьер дома выглядел наподобие того, к которому я успела привыкнуть в дозорном срубе. То же разграничение пространства раздвижными ширмами на функциональные зоны и минимализм в обстановке. Но здесь простота смотрелась изысканно и элегантно, а не бедно и скудно.

«В чем фишка?» Слышимость потрясающая, и пространство не захламляется.

Я привычно разулась и поставила обувь на специальную приступочку. Отвязала ножны и пристроила на особые штырьки. Сняла курточку и повесила на крючок.

Не зря вчера Мэделена полвечера убила на вдалбливание в меня основ местного этикета.

– Сюда. – Машэтра отодвинула раздвижную дверь и пропустила меня в небольшую уютную комнату в песочных и золотистых тонах. Устланный циновками пол, диванчик, низенький столик и напольные подушки – вот и все, что составляло ее интерьер.

Я уселась на небольшой диванчик, чинно поджав ноги. Но на этом моя вежливость благополучно закончилась.

– Когда я увижу Мудрейшую?

– Скоро. – Старшая сестра задвинула за нами ширму.

– Есть надежда, что сие радостное событие состоится сегодня? – ехидно уточнила я.

– Надежда есть всегда, – улыбнулась Машэтра, изящно усаживаясь на пододвинутую к столику подушку. – Мне говорили, что прибывших чейни зовут Рель и Эона…

– Я – Рель.

– Я знаю. Мне докладывали, что Эона отправилась к Богине вслед за своей утаной. Я понимаю чужую боль, но не люблю, когда меня перебивают.

– Учту.

– Надеюсь. – Женщина снова улыбнулась. – Есть хочешь?

– Да. – Переход на «ты» после пикировки меня настолько ошеломил, что я не стала отнекиваться из гордости, вежливости или волнения перед судьбоносной встречей с Мудрейшей.

Старшая сестра громко хлопнула в ладоши. Спустя несколько мгновений в комнату, почтительно пригибаясь, вошел обнаженный по пояс молодой мужчина. Точнее сказать, до умопомрачения красивый молодой мужчина. Его темные волосы живописной волной спускались почти до вышитого шелком пояса с тяжелыми кистями. Длинные локоны контрастировали с молочно-белой кожей – чистой и нежной, как у ребенка. А обтягивающие штаны из черного шелка как нельзя более выгодно подчеркивали его… хм… выдающиеся достоинства.

Босые изящные ступни неслышно прошлись по ковру.

– Что младший брат может сделать для своей Старшей сестры и ее гостьи? – Темные глаза оценивающе сверкнули в мою сторону.

Машэтра собственнически похлопала склонившегося в поклоне парня по мягкому месту.

– Сооруди-ка нам скоренько чего-нибудь пожевать, Айлон. И выпить.

Он молча поклонился еще раз, перекинул через плечо темно-каштановую волну волос и вышел так же бесшумно, как и вошел.

– Как тебе моя сладенькая забава, Рель? – Неранка поощрительно мне улыбнулась.

– Ну… э-э-э… – Что я еще могла сказать, да еще совершенно незнакомой женщине?!

– Хорош, не правда ли? – самодовольно спросила Старшая сестра. – Еще бы! Меня из-за него три раза на поединок вызывали. Красный фисккус все-таки!

– Чего… красный? – Я делала отчаянные попытки не покраснеть. Малорезультативно.

– Фисккус.

«Это у них так называется?» Фу, пошляк!

«Сама-то!»

– Неужели ты ничего не слышала о фисккусах? – удивилась Машэтра.

Я отрицательно помотала головой.

– Ах да, ты же чейни. – Женщина жестом поманила меня к себе. Я заинтересованно придвинулась поближе к неранке. – Наша Мудрейшая (да продлит Богиня ее годы!) имеет одну слабость. Ты же никому не скажешь, правда?

Я усиленно закивала, всем своим видом демонстрируя, что даже жестокие пытки не вырвут у меня сию страшную тайну.

– Это ее садик. Тот, что во внутреннем дворе.

Поймав мой обиженный взгляд, Машэтра рассмеялась, прикрываясь широким рукавом халата.

– Ох, смешная ты, Рель! Все на лице написано. – Женщина утерла выступившие слезы. – Так, о чем я?.. Ах да, о фисккусе. Пару столетий назад контрабандой Мудрейшей привезли горшок с редчайшим растением с Вольных островов.

– Фисккусом? – догадалась я.

– Точно! Молодец, девка, сечешь! – похвалила меня неранка. – Так вот листья этого цветочка напоминают по форме… Чего ты краснеешь, как непорочная атница?.. Да, то самое и напоминают. Так наши девки-выдумщицы сразу придумали титулы мальчикам раздавать: Фисккус первого года цветения, Плодоносящий фисккус и, собственно, Красный фисккус.

– И чем они между собой отличаются? – Я снова покраснела против воли.

– Тем самым… – Неранка, разумеется, «заметила мое смущение – ее усмешка стала шире. – По форме. Фисккус первого года цветения корот…

– Все-все, я поняла, спасибо. – Хватит с меня подробностей.

«А что так?» Да я и без того при встрече с Айлоном буду думать, какой у него… хм… фисккус.

В комнату без стука вошла незнакомая женщина. Невысокая, с коренастой фигурой. Пегие волосы свободно спускались на плечи, только передние пряди челки были собраны в хвост на макушке. Если тетку накрасить и приодеть, она была бы вполне ничего, но доспех делал ее и так не слишком женственную фигуру совсем уж мужеподобной, да и прическа ей не шла совершенно.

– Мудрейшая Мать требует чейни к себе, – рубанула она с порога безо всяких церемоний.

Вот и накрылся мой завтрак. Машэтра любезно улыбнулась. Я бы даже сказала, чересчур любезно.

– Благодарю, Старшая сестра Мерчулла, за добрые вести. Но разве сейчас не время беседы Матери с Богиней?

Неранка смутилась всего лишь на мгновение.

– До Обители Мудрости нужно еще дойти, а Мать Юфимия ждать не любит.

– Разумеется, – глубокомысленно кивнула Машэтра. – Пять дворов и два проулка. Это длинный и опасный путь, который не преодолеть до полудня, когда Мать выходит к дочерям.

Мерчулла покраснела, собираясь разразиться гневной тирадой. Но в этот момент мимо нее протиснулся Айлон с груженым подносом, прижимаясь к гостье филейными частями тела.

– Чаю? – любезно улыбнулась хозяйка дома.

– Нет, благодарю.

И багровая Мерчулла выскочила из комнаты, точно монашка, за которой гнался Айлон, потрясающий своим призовым фисккусом.

Она стояла у деревянных поручней на открытой террасе и грела в ладонях камень. Он был вправлен в кулон, висевший на тяжелой золотой цепи. Солнечный свет ореолом обтекал фигуру Мудрейшей. Он смягчал серо-зеленый цвет ее платья до дымчато-малахитового и зажигал красные искорки на коротких легкомысленных кудряшках, выбившихся из прически.

Мудрейшая Мать выглядела просто-таки неприлично молодо. Особенно для такого громкого титула. В уложенную вокруг головы косу темно-каштановых с красным отливом волос не вплелось и нити серебра. Кожа была гладкой, нежной, почти без морщинок. Идеальная осанка: обыкновенное длинное платье под пояс с широкой юбкой и свободными рукавами смотрелось на этой женщине, как королевский наряд.

– Ты можешь подойти, гостья Острова. – Голос не соответствовал внешности – он был сухим, властным и чуть дребезжащим.

Я отступила от двери, которую плотно прикрыла за моей спиной Мерчулла, оставив нас с Мудрейшей наедине. Скрип деревянного настила отмечал каждый мой шаг.

«И не побоялись?» Место открытое. Подслушать разговор не смогут, зато стрелой меня снимут запросто. Да и Мудрейшая не так беззащитна, как кажется.

Вид отсюда открывался замечательный: дом утопал в золоте осеннего сада с вкраплениями изумрудно-зеленых елочек и рубиново-красных рябин. Терраса почти нависала над озерцом, от которого шел белесый пар. У деревянных мостков покачивалась лодочка.

– Приветствую Владычицу Нерана. – Это Мерчулла научила меня так здороваться. Согласна, звучит ужасно.

Мудрейшая улыбнулась:

– На Острове властвует Богиня, а не я. – Во взгляде зеленых глаз Юфимии царили покой и умиротворение, хотя не обошлось и без хорошей доли ехидства.