– Нет. Не пойдёт. И так сто килограммов железа. Необходим противооткатный механизм – скорострельность повысится раза в два! – возразил Смирнов.

– Ясно, но тогда, Андрей Валентинович, будет использован принцип меньшего количества и лучшего качества, – посмотрел на полковника профессор, записав в свой блокнот его пожелание.

– Ничего страшного! Дальше: после боя появилось много желающих записаться в рейтары. У местного протеже Игоря, князя Лавкая, уже пятисотенный полк, а отбоя от желающих нет. Матусевич хочет сформировать кавалерийскую бригаду из трех полков – под началом Лавкая и трёх князцов. У Игоря есть на примете трое толковых.

– Что будет нужно для этого, Андрей? – спросил готовый записывать Соколов.

– Матусевич требует кирасы со шлемами, сабли и пистолеты на полторы тысячи человек. Карабинов сотни три-четыре.

– Доспехи и сабли сможем сделать, с огнестрелом не всё так просто. Карабины точно не сможем дать, у нас казачки на тракте[8] не все ещё с ними, а там у нас наклёвываются проблемы с туземцами. Дорога на Амур и прикрытие Нерчинска не менее важно, чем крепость на Сунгари. По капсюльным пистолям – не более трёх сотен.

– Понятно, пока что можно с успехом отбиться и одной артиллерией. Тем более что две канонерки находятся в прямом управлении сунгарийского воеводы, – отвечал Смирнов.

– А ещё на днях Сазонов с отрядом уходит к устью Амура. Застолбить место для нашего первого порта на берегу моря. С ним будет и Фёдор Сартинов. Также вторая задача Алексея – установление контакта с народом айнов. По нашей истории мы помним, что айны довольно лояльно относились к русским первопроходцам, а также в культурном плане стояли несколько выше остальных народов Дальнего Востока. Я думаю, он справится. Тем более в его положении, – улыбнулся Соколов.

Нижний Амур. Июль 7151 (1643).

После Зейска ландшафт местности поменялся, горы постепенно отдалялись от реки. Теперь на смену высоким и скалистым берегам, теснившим Амур и заставлявшим его ускорять бег своих вод, пришла широкая долина. Низменные и местами заболоченные берега, покрытые сплошным зелёным покрывалом леса, не являли поглядывающим по сторонам ангарцам иных людских поселений. Разве что иногда бывал виден поднимающийся над лесом дым. Ближе к реке Бурея стали попадаться человеческие жилища, становища охотников, а то и небольшие поселения местных амурцев.

Течение Амура замедлялось по мере того, как «Тунгус» всё дальше уходил вниз по реке. Остановки делали в основном на многочисленных амурских островах, поросших лесом и кустарником. Там же иногда происходили обмены с амурцами – всякого рода стеклянные и железные безделушки, простейшие ножи, топорики, иглы и прочее меняли на свиней, кур да гирлянды копчёной рыбы. Туземцы при этом с изумлением таращились на ангарских тунгусов и дауров, что с ними разговаривали при обменах. А потом ещё долго смотрели, как, наряженные в странные серо-зелёные одежды, они разводили огонь и готовили еду – куриную похлёбку с кашей, а свинину, порезанную на кусочки, нанизывали на железные спицы и клали на железные же коробки на ножках, что эти странные люди снесли с огромной лодки.

Несколько амурцев, что поначалу не решались подойти к своим соплеменникам, которые были так на них не похожи, всё же сподобились на этот шаг. Сидящий на корточках у костра даур, помешивая бурлящее в котле крупяное варево, слушал подошедших к нему щуплых мужичков.

– Видели мы таких людей, что ходили по Амуру на дровяных плотах, спустились они с Буреи и ушли вниз.

– Такие люди, ангарцы? – Даур показал на капитана Сартинова, что дул на ложку с горячей пшёнкой.

– Такие, – хором согласились туземцы, добавив, что у тех, кого они видали, бороды, однако, были у всех. – Да и одеты по-иному, а люди те же.

Не здешние и местности не знают, таков был вывод амурцев.

– Ангарцы знают, куда мы плывём, – пожал плечами даур. – Ладно, стойте тут, я пойду скажу нашему старшему человеку.

К Сазонову, который долго выбирал шампур с негорелыми и сочными кусочками для Евгении, подошёл зейский даур Александр.

– Товарищ воевода, они, – показал он на мнущихся у костра туземцев, – говорят, что видели ещё ангарцев. Они спустились по реке, что втекает в Амур, и ушли на плотах ниже.

Алексей моментально подобрался, нахмурился:

– Никаких ангарцев они видеть не могли, Саша. Они видели казаков, это люди одной крови с нами.

– Ангарцы, стало быть? – не понял даур.

– Нет, русские. Ангарцы – это потому, что мы живём в Ангарии, а так мы такие же русские, как и те казаки, что видели твои люди. Зови их сюда, переводить будешь.

С собой, к устью Амура, Сазонов взял нескольких дауров, что за два года научились русскому языку, да десяток тунгусов-стрелков, что пришли на Амур недавно, с последним караваном. Остальными членами отряда была молодёжь из переселенцев и десяток морпехов и рабочих. Всего на канонерке и в крытой барже, что была прицеплена к «Тунгусу», было тридцать шесть человек. Чтобы в пути не заниматься порубкой дров для паровой машины, в Зейске на баржу складировали прессованные древесные и угольные брикеты – отходы дегтярно-скипидарного производства.

Сазонов в принципе был готов увидеть на Амуре казаков. В связи с тем, что условия продвижения их в Сибирь несколько изменились, по-иному пошла и русская колонизация этих земель. Как и прежде, Якутск был центром экспансии в Восточной Сибири. Туда же направлялись царские караваны, а Туруханск, стоящий на Енисее близ устья Нижней Тунгуски, стал динамично развиваться. По Нижней Тунгуске казаки проникали на Лену или Вилюй, её приток, добираясь до Якутска. Раньше прежнего был основан Охотск, открыто Охотское море. Ну а то, что казаки добрались до Зеи и Амура, уже испытали на себе и ангарцы, отбив их атаку на строящийся острог. До сих пор не было ясно, отчего так случилось и кто именно был инициатором этого нападения. Стало быть, они плавают по Амуру в его среднем и нижнем течении. Алексей передал своим людям быть предельно внимательными и осторожными – не хотелось бы получить ещё одно огневое столкновение с казаками.

– Если видим их, расходимся и радируем в Зейск, – объявил Алексей.

– А вариант того, что они сами подгребут к нам, не рассматривается? Например, попросить чего пожрать, – уточнил один из рабочих.

– Поделимся, коли надо будет, – согласился Сазонов. – Мы не жадные. Тогда надо будет их хорошенько расспросить. Кто, откуда, куда дошли и прочее… Ладно, собираемся.

Албазинский воевода всё же был заинтригован появившейся информацией. Интересно, думал он, а бывшие тут казаки в курсе согласованных с царём в Москве границ?

Дальше путь проходил по населённым местам. Делая остановки близ посёлков, Сазонов первым делом направлял дауров расспросить местных – видали ли они казаков. И если туземцы не успевали сбежать, то в обмен на нож или стеклянную игрушку они делились информацией. Как оказалось, многие казаков видели, а ушлые бородачи успевали этих людей не просто объясачить, но ещё и привести в подданство к московскому царю. Причём даже те поселения, что находились на принадлежащем ангарцам берегу Амура.

Сазонов мрачнел день ото дня, стало ясно, что здешние казаки договор не читали. А кабы и читали, исполнять его не собираются. Жаловаться в Москву – бессмысленно, потому как царь, даже если и захочет наказать виновных, вряд ли у него выйдет оное. Потому как воеводы якутские или охотские повздыхают да разведут руками, сетуя на воровских казаков, для коих законов нету.

Вечером, вдоволь накупавшись в тёплой воде Амура, Сазонов пришёл в свою каюту и, скинув рубаху, рухнул на кровать. Вскоре он примостил мокрую ещё голову на бёдра жены и закрыл глаза. Минут двадцать они молчали, каждый был погружён в собственные мысли. Наконец, первой не выдержала Женя:

– Мы легко прогоним их с нашего берега. Не переживай так. – Она запустила тонкие пальчики в волосы Алексея и принялась мягкими движениями массировать кожу головы, снимая напряжение и успокаивая мужа.