– Папа.

Дрогнули его губы или ей померещилось? Арабелла не знала. Это не имело значения. Между ними установилось взаимопонимание. Роджер нуждался в ней.

– Папа, – опять сказала она, прикоснувшись к его руке.

В этот момент открылась дверь и вошел Руперт. Увидев Арабеллу, он цинично улыбнулся.

– Очень трогательно, – ядовито заметил он. – Думаю, отец благодарен тебе за то, что ты рядом с ним в минуту страданий.

Она смотрела на него невидящим взором, но не сказала ни слова. Он пожал плечами.

– Дуешься? Но почему? Тебя не насильно привели сюда. Хотя момент выбран благоприятный – есть шанс подольститься к отцу. Когда он сможет двинуть пальцем, то двинет в первую очередь в твоем направлении. На бумаге, я имею в виду. – Холодная улыбка покинула его губы, глаза смотрели зло.

Арабелла вспыхнула.

– Как ты смеешь!

Руперт запрокинул голову и рассмеялся.

– Не надо игры, Арабелла. Я знаю ход твоих мыслей. Но, поверь, меня это абсолютно не волнует. Я по-прежнему восхищаюсь тобой. И всегда восхищался. – Его глаза чуть заметно сузились. – Ты знаешь это, не так ли?

– Ты невыносим. – Она повернулась к отчиму.

На лице Роджера не отразилось никаких чувств, но Арабелле показалось, что он все понимает.

– Не беспокойся, – прошептала она. – Постарайся отдохнуть, я здесь.

– Я тоже, – услышала она голос Руперта около своего уха.

– Ах, Белла, как я рада, что ты здесь, – попыталась разрядить обстановку Ева.

– Я тоже. Какое доброе существо наша Арабелла! – ёрничая, подхватил Руперт. – Мы должны сделать все возможное, чтобы она себя здесь уютно чувствовала. Я полагаю, ты остаешься?

– Перестань, Руперт. Ты действительно отвратителен, – одернула брата Ева.

– Почему, дорогая сестрица? Что я такого сказал?

– Ты отлично знаешь. Я хочу, чтобы ты оставил нас с Арабеллой вдвоем. Папа болен. Он не должен расстраиваться.

– Конечно нет. Глядя на него, этого и не скажешь. Он ничего не чувствует.

Пораженная Арабелла уставилась на Руперта.

– Я не верю, что ты так сильно ненавидишь его.

– Это его вина. Если бы он дал мне шанс, я преуспел бы больше, чем ты. Запомни: он мог лишить меня внимания и тепла, но моих прав? Нет, они мои, моими и останутся.

С этими словами Руперт вышел из комнаты.

Арабелла пришла в Оулесвик вечером, когда Сол уже вернулся. Она рассказала ему о своем решении пожить несколько дней в Фернгейте, и сначала он воспротивился этой идее.

– Почему ты должна это делать? – поинтересовался он. – Этот человек только и делал, что тиранил тебя. Теперь ты моя жена. А моя мать и дядя Дюк? Что они подумают, если ты вернешься туда? Нет, Белла, дорогая, я не разрешаю. Тебе не стоило принимать такое решение.

Он замолчал, возбужденный и непримиримый, глаза его сверкали.

– Но, Сол, ты не понимаешь. Там ведь Ева. Ей нужна поддержка. Я ненадолго. Пожалуйста, ну пожалуйста.

В прекрасных глазах Арабеллы была такая мольба, что Сол смягчился. Он медленно покачал головой, гладя ее по золотистым волосам.

– Любовь моя, почему ты так поступаешь со мной?

– Как, Сол? Как?

– Ты хорошо знаешь, – пробормотал он, притягивая ее к себе. – Я становлюсь слабым тогда, когда должен быть сильным. Я не хочу расставаться с тобой даже на час, даже на одну ночь.

– Но, Сол, тебя же почти все время нет дома. Я уверена, – Арабелла улыбнулась, – что ты сможешь некоторое время просуществовать без меня. Не сердись, что это из-за моего... из-за Роджера Куртни. В конце концов, мы поженились, зная, что он будет против. Для него это было ужасным ударом. И если он умрет...

– Он не умрет. Он выживет и будет мучить нас.

Арабелла вздохнула и отвернулась.

– Ты повторяешь слова своей матери. Будь милосердным, Сол, в действительности ты ведь такой. Будь самим собой.

В конце концов он согласился, и часом позже Арабелла снова отправилась в Фернгейт.

Дни складывались в недели. Наступил ноябрь, а Арабелла была все еще в Фернгейте, хотя всем сердцем стремилась к Солу в Оулесвик, но не могла уйти, видя молящие глаза Роджера, который, казалось, чувствовал ее решение. Однажды она все же упаковала вещи, но самочувствие Роджера ухудшилось, и вызванный доктор сказал Арабелле, что с ее стороны было бы неразумно уйти именно в этот момент.

– Похоже, он надеется на вас, миссис Дарк, – сказал доктор, медленно качая головой. – Понимаю, как вам трудно разлучаться с мужем так скоро после свадьбы. Но, если это возможно, будьте терпеливы, моя дорогая, хотя бы недолго, пока сэр Роджер не наберется сил. Если хотите, я поговорю с вашим мужем.

– О нет, спасибо, – быстро отказалась Арабелла, – Он все понимает.

Итак, она распаковала вещи и осталась. Но Сол не все понимал, хотя и старался ради Арабеллы. Но в одном он был тверд:

– Ты слишком много беспокоишься. Мне ясно, что если ты будешь суетиться вокруг этого... этого...

– Не говори так, Сол. Я знаю, что ты думаешь о моем отчиме. Он действительно такой, но не только.

– Еще раз повторяю, если так будет продолжаться, ты погибнешь. Дорогая, я не хочу, чтобы от моей жены осталось лишь бледное привидение. Я хочу, чтобы опять порозовели твои щеки, а не то я приду туда и уведу тебя силой.

Она благодарно улыбнулась.

– Это ненадолго, Сол.

—Хорошо бы, – хмуро пробурчал он.

Глядя ей вслед, когда она уходила в Фернгейт, он думал, сильно ли она любит его, а если Действительно сильно, то как может терять драгоценные часы, которые могла бы провести с ним, ухаживая за другим мужчиной, тем более Роджером Куртни. Но Леона и Дюк его не понимали. В такие минуты Сол седлал лошадь и мчался в Пензанс, где интерес к его работам и восхищение – особенно женщин – снимали напряжение и смягчали его мысли о молодой жене. Скоро все переменится, оптимистически уверял сам себя Сол. Так не может продолжаться вечно, Арабелла скоро вернется к нему в Оулесвик, их любовь не будет ограничиваться лишь короткими свиданиями.

Как он желал ее! Если бы она имела хоть малейшее представление о его неудержимом желании сжать ее в объятиях, она конечно же забыла бы о долге, который удерживает ее вдали от Сола. Много раз разочарование заставляло его смотреть на других женщин, на одну в особенности – на дочку богатого промышленника, которая ясно дала понять ему, что достаточно одного его слова. Ее звали Лусинда Карнет, у нее были влиятельные друзья и страсть к ювелирным изделиям. Но Сол понимал, что в его жизни не может быть любовницы. Для него существовала одна только Арабелла, и, пока они оба живы, только она одна будет его любовью.

Обстоятельства складывались так, что творчество отнимало у него все больше и больше времени, руднику тоже приходилось уделять внимание, так что его жизнь была заполнена, и к ночи Сол слишком уставал, чтобы мучиться из-за отсутствия Арабеллы.

Но одна мысль постоянно волновала его – присутствие Руперта в Фернгейте. Антипатия между ними была взаимной. Сол старался избегать встреч с Рупертом. Руперт же, напротив, казалось, использовал любую возможность, чтобы попасться Солу на глаза. Они никогда не разговаривали, а когда встречались, Сол старался смотреть в другую сторону. Солу была невыносима мысль, что Арабелла живет в непосредственной близости от этого отвратительного типа.

Он не раз спрашивал Арабеллу, не беспокоит ли ее Руперт.

– Конечно нет, – неизменно отвечала она, добавляя, что у них нет причин часто встречаться. – Я все время провожу с отчимом, еду нам приносят в комнату, а Руперта почти целый день не бывает дома. Кроме того, я большую часть жизни провела в Фернгейте. Мы с Рупертом не любим друг друга, поэтому нам незачем тратить время на разговоры. Потом, там Ева и человек, которого взяли, чтобы он помогал при необходимости. Он спит над конюшнями. Дорогой, перестань волноваться из-за меня. Лучше думай о будущем, когда кончатся все неприятности.