Стоя в дверях кухни, Джонас не сводил глаз со столика Кейтлин Эванджер. Он не мог расслышать разговора, но, когда Верити уселась за столик, он даже крякнул от отвращения и принялся яростно тереть тряпкой абсолютно чистую столешницу.

— Назревает конфликт в зале? — спросил Эмерсон, устало прислоняясь к стойке с банкой пива в руке.

— Возможно, — сухо бросил Джонас. — Верити решила поболтать со своей лучшей подругой, Их Ледяным Величеством Кейтлин Эванджер! Ума не приложу, что она находит в этой женщине! Прямо с души воротит, когда вижу, как насилует себя эта сосулька, подкатываясь к нашей Верити!

— До тех пор пока моя дочь уверена, что у нее много общего с этой художницей, у них будет много общего, — с видом знатока заметил Эмерсон. — Ты же знаешь, реальное положение вещей порой не отвечает субъективному восприятию этих вещей.

— Черт побери! Сейчас мне не до лекций о реальности и ее отражении в мозгу индивида!

Джонас нервно отбросил тряпку и снова вернулся на свой наблюдательный пункт. Скрестив руки на груди, он молча лицезрел шушукавшуюся за столиком троицу. В ресторане не было уже никого, кроме Верити, Кейтлин и незнакомой молчаливой женщины, сопровождавшей художницу.

— Как ты думаешь, что они могут обсуждать с таким интересом? — спросил Эмерсон, присоединяясь к Джонасу.

— Убей меня, если я понимаю! Верити так и смотрит в рот этой Эванджер!

— Переживаешь?

— Мне это не нравится, — упрямо отрезал Джонас. — Эта треска дурно влияет на Верити.

— Моя дочь давным-давно сама заботится о себе, — усмехнулся Эмерсон. — Первым делом я научил ее самоанализу. Кстати, именно это должны прививать детям во всех школах! Так ведь нет, ни черта подобного! Не трусь, Джонас! Мою дочку не так-то просто обработать!

— Ты воспитал любопытный экземпляр, Эмерсон.

Твоя дочь упряма и взбалмошна, как миссурийский мул.

— Тем меньше у тебя причин тревожиться о пагубном влиянии Эванджер.

— Каждый маленький мул в чем-то уязвим. Верити слишком много о себе воображает, а сама наивна, как сопливая девчонка. Она невероятно доверчива, несмотря на все свои шипы и колючки. Эта ледышка Эванджер запросто может ранить ее в самое больное место… Теперь ясно, в чем дело! Эванджер двумя годами старше Верити, кроме того, эта женщина до конца реализовалась — по крайней мере так кажется Верити. Ты же знаешь, у твоей дочери крыша поехала на почве полного использования потенциала.

— Это точно, — кивнул Эмерсон. — Нетрудно понять, почему она так восторгается этой художницей.

— Пришло время пресечь это, — решительно выпрямился Джонас.

— Удачи, — хмыкнул ему в спину Эмерсон.

Джонас вышел в обеденный зал и остановился у единственного занятого столика. Вся троица уставилась на него, как на пришельца из другой галактики. Джонас не удостоил вниманием Тави и Кейтлин. Он смотрел только на Верити.

— Пора закрывать, — сообщил он.

— Пустяки, Джонас! — весело прощебетала Верити. — Я сама закрою попозже. Идите с папой домой, не ждите меня.

«План А успешно провалился, — мрачно подумал Джонас. — Приступаю к осуществлению плана Б». Здесь потребуется гораздо больше усилий. Достаточно сказать, что базировался он на древней мудрости, гласящей: «Не можешь победить — присоединись».

Джонас опустил глаза на листок бумаги в руках Верити:

— Что за карта?

— В понедельник я еду в гости к Кейтлин. Тави только что нарисовала для меня эту карту, чтобы я не сбилась с дороги.

Внутри у Джонаса все сжалось. Он перевел глаза на Кейтлин, бесстрастно смотревшую на него своими холодными немигающими глазами.

— Вот как? — вкрадчиво переспросил Джонас. — И на кого же ты оставишь «У нас без мяса»?

— Ерунда! — отмахнулась Верити. — Я вернусь утром во вторник, задолго до открытия.

Джонас предпринял последнюю отчаянную попытку спасти положение;

— А я-то хотел в понедельник свозить тебя на виноградники!

Рыжие брови Верити изумленно взлетели вверх. С какой стати он упрекает ее? Похоже, Джонас и сам немало удивлен своими словами! Ведь он ничего не планировал на следующий понедельник — по крайней мере до этой минуты.

— Может, перенесем на недельку? — сказала она.

Назревающий конфликт был разрешен неожиданным вмешательством Кейтлин Эванджер.

— Почему бы вам не поехать вместе с Верити, мистер Куаррел? — любезно предложила она. — По пути вы сможете осмотреть виноградники. Уверяю вас, в моем доме достаточно свободных спален!

Верити с радостью ухватилась за это предложение.

— Как это мило, дорогая! — Она быстро повернулась к Джонасу. — Правда, здорово? Поедешь со мной в понедельник?

Быстро перебрав в уме свои небогатые альтернативы, Джонас спокойно встретился глазами с Кейтлин Эванджер.

— Конечно, — холодно ответил он. — Почему бы и нет?

Через несколько часов, глубокой ночью, Тави, присев на постель, массировала изуродованную ногу Кейтлин.

— Он все-таки попался на твою удочку, — со вздохом обронила она.

— А что я тебе говорила? — Кейтлин поудобнее устроилась на подушках и отпила глоток бренди, уже много лет служившего ей снотворным. — Я была уверена, что Куаррел не отпустит Верити одну. У него просто не было другого выхода, Тави. Он терпеть меня не может, а наша дружба с Верити здорово выводит его из себя. Но несмотря на все это, наш мистер Куаррел прекрасно понял, что не сумеет отговорить Верити от поездки, так что ему осталось только принять мое приглашение.

— Ты все рассчитала правильно! — буркнула Тави, с силой разминая усохшую ногу художницы.

— Разве я не говорила тебе, что, увидев, как Куаррел пялится на свою Верити, я сразу нашла ключ к душе этого человека? Теперь он у меня в руках… План отмщения почти готов, Тави.

— Теперь ты сможешь испытать его шпагой.

— Я должна убедиться, что он не утратил своего дара! — Кейтлин снова откинулась на подушки. — На сегодня довольно, Тави.

Тави моментально прекратила массаж и с удивлением подняла глаза на хозяйку:

— Но ты ведь жаловалась на сильные боли!

— Да, это так… Но боль — это прекрасно, Тави, — загадочно усмехнулась художница. — Неужели ты не понимаешь? Ничто так не помогает нам собраться, как настоящая боль! Подготовка казни требует немалых душевных сил.

Проехав несколько миль, Джонас и Верити очутились в маленькой деревушке, обозначенной на карте Кейтлин. Они миновали крошечный магазинчик, бензоколонку, почту и дюжину сереньких обшарпанных домиков. Рыбачьи лодчонки теснились у миниатюрной пристани, ожидая прилива, который, казалось, вовсе не собирался наступать.

Верити, пребывавшая в самом радужном расположении духа с момента отъезда из Секуенс-Спрингс, нашла этот пейзаж чудесным.

— Как жаль, что я не захватила видеокамеру! — сокрушалась она, любуясь суденышками. — Ну разве это не мило, Джонас?

К ее огорчению, Джонас оказался глух к пасторальным прелестям.

— Такое впечатление, что все это убожество давно готово стать кладбищем.

Хорошее настроение Верити мгновенно улетучилось.

На протяжении всего пути она стоически терпела ехидные комментарии Джонаса, но последнее замечание переполнило чашу терпения.

— Я не понимаю, зачем ты вообще поехал со мной! — разозлилась она. — Видно же, что тебе эта поездка не доставляет никакого удовольствия!

Джонас оторвал взгляд от узкой извилистой дороги и прямо посмотрел на Верити:

— Я поехал с тобой вовсе не из-за этого.

— Тогда зачем же?

— У меня не было выбора. Я ведь не смог отговорить тебя от поездки, припоминаешь?

— Да, — ответила Верити. — Но это еще не причина сопровождать меня против собственной воли.

— Я не хотел отпускать тебя одну.

— Позволь поделиться с тобой любопытной новостью, Джонас, — с раздражением прошипела Верити. — Я уже вышла из детского возраста и давным-давно езжу куда захочу!

— Однажды мне уже довелось быть свидетелем твоей самостоятельности! Ты еще не забыла Мехико?