– Скип, ты никогда не встанешь на ноги, пока не найдешь работу… – начала было Нора, но осеклась.

Она явилась сюда вовсе не для чтения нотаций младшему брату. Тот уселся, понуро свесив голову, и сестра ощутила острый приступ жалости.

– Скип, для меня это очень важно – выяснить, что случилось с папой.

– Хорошо, поступай как хочешь. О том, что ранчо надо продавать, я твержу уже несколько лет. Только на мою часть денег не рассчитывай. Я собираюсь найти ей другое применение.

– Но моей доли может не хватить. Устроить археологическую экспедицию – дорогое удовольствие.

– Понятно, – буркнул Скип, потягиваясь на кушетке. – Институт, значит, не желает принимать участие в твоей затее. Ничего удивительного. Из этого письма ясно как день, что никакого города папа не видел, а лишь нашел какую-то тропу, которую и счел дорогой древних индейцев. И его уверенность в том, что он стоит на пороге этой самой Квивиры, очень трудно разделить. Знаешь, что бы сказала об этом мама?

– Конечно, знаю. Она бы сказала, что папа снова витает в облаках. Ты тоже так считаешь?

– Нет, – поморщился Скип. – Я никогда не становился на мамину сторону. – В голосе его послышались слегка презрительные нотки. – Просто не хочу потерять сестру, – добавил он после некоторой паузы. – Мне вполне достаточно того, что я потерял отца.

– О чем ты говоришь, Скип? Я же отправлюсь туда не одна. Кроме того, о тропе ведь папа упоминал. Если мы ее отыщем, значит, экспедиция на верном пути.

Не сводя с Норы сердитого взгляда, Скип спустил ноги на пол и уперся локтями в колени. В комнате воцарилась тишина.

– У меня родилась идея, – внезапно произнес брат, резко выпрямившись. – Есть шанс отыскать тропу, не отправляясь в эту проклятую пустыню. В Стэнфорде у нас был профессор-физик, Лиланд Уоткинс. Сейчас числится в ЛРД.

– И что такое ЛРД?

– Лаборатория реактивных двигателей. Одно из подразделений НАСА.

– И каким же образом специалист по реактивным двигателям сможет нам помочь?

– Он работает над программой, связанной с космическими кораблями. Я читал, они изобрели чрезвычайно мощную систему радаров, способную проникнуть через слой песка толщиной в тридцать футов. При помощи этой системы составлена карта древних путей, пересекающих Сахару. Думаю, для штата Юта эта штуковина тоже вполне сгодится.

– Неужели радар может различить под толщей песка древние тропы? – Нора недоверчиво воззрилась на брата.

– Я же сказал, для него это – раз плюнуть.

– А ты что, учился у этого профессора? Он тебя помнит?

– Еще бы нет! – Губы Скипа искривила многозначительная ухмылка.

– Замечательно! Скорее звони ему и…

Угрюмый взгляд брата резко отбил у нее желание закончить фразу.

– Позвонить ему я не могу, – проронил Скип.

– Но почему?

– Он меня не жалует.

Известие Нору не слишком удивило. Она прекрасно знала, каким талантом по части возбуждения в людях неприязни к собственной персоне наделен ее младший братец.

– И чем же ты ему насолил?

– Понимаешь, он завел шашни со студенткой, симпатичной такой девицей. Ну а я… – Щеки Скипа залила краска.

– Можешь не продолжать, – покачала головой Нора.

– Мне очень жаль, что так вышло. – Взяв с подноса засохшего червячка, он принялся катать его между пальцами. – Но если ты решишься поговорить с Уоткинсом, тебе придется звонить самой.

На столе перед Норой, озаренная мертвенным светом флуоресцентных ламп, выстроилась шеренга из шести пластиковых пакетов с обнаруженными во время раскопок фрагментами керамики. Пометка на каждом из них гласила: «Рио-Пуэрко. Класс 1». В ближайшем шкафу на очереди замерли еще четыре свертка с аналогичными находками второго класса и один-единственный, имевший бирку «Класс 3». Всего же при раскопках из земли оказалось извлечено сто десять фунтов драгоценных черепков.

Нора испустила тяжкий вздох. Для написания доклада об экспедиции в Рио-Пуэрко ей предстояло рассортировать и классифицировать все осколки до единого. А за керамикой следовали каменные орудия, фрагменты костей, куски древесного угля и даже образцы волос. Все находки затаились в бесчисленных металлических коробках, с терпеливо-невозмутимым видом дожидаясь, когда ими наконец займутся. Раскрыв первый пакет, Нора принялась бережно раскладывать его содержимое по белой поверхности стола. В поле ее зрения попал клочок облака, заштрихованный оконной решеткой. Какая-то тюремная камера, а не лаборатория престижного института, уныло подумала она и, включив компьютер, приготовилась вводить данные.

ТВ-1041

Экран 25

ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ САНТА-ФЕ

Описание местности/База данных

Площадка – нет

Район/Секция

План – нет

Доступ – нет

Координаты

Происхождение

Кем записано

Ссылки на журнал раскопок

Квадрат

Код

Уровень

Даты проведения работ

Описание артефактов

СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО. НЕ КОПИРОВАТЬ.

Нора прекрасно осознавала всю необходимость подобного статистического учета. И тем не менее не могла избавиться от ощущения, будто под руководством Мюррея Блейквуда в институте стали придавать излишнее значение типологии. Являясь истинной сокровищницей ценнейших экспонатов и прибежищем научных умов, исследовательский центр демонстрировал полное равнодушие к новым отраслям: этноархеологии, контекстуальной археологии, молекулярному анализу – словом, к любому начинанию, рожденному вне его толстых стен.

Нора извлекла из портфеля заполненный от руки журнал раскопок и бодро защелкала по клавишами. 46 Меса-Верде B/W; 26Чако/Макэлмо; 2 Сен-Джон Поли; 1 Соккоро В/W… Или еще один Меса-Верде B/W? Она запустила руку в ящик стола, нашаривая лупу, однако ее там не оказалось. Ну и черт с ним, решила Нора, отложила черепок в сторону и потянулась за другим.

Пальцы ее сомкнулись на крошечном гладком кусочке керамики. Без всякого сомнения, осколок представлял собой фрагмент горлышка некоего сосуда и, несмотря на малые размеры, так и притягивал взгляд своей красотой. Нора хорошо помнила, как его нашли. Она фиксировала ветхое древнее одеяло поливинил ацетатом, когда сквозь заросли тамариска до нее долетел торжествующий вопль Брюса Дженкинса.

– Черно-желтая слюдяная керамика! – голосил ее помощник. – Черт подери!

Удивительно, сколько бурных и разнообразных чувств: возбуждение, восторг, зависть – оказался способен пробудить в ней крошечный черепок. А теперь он всего лишь очередной фрагмент обожженной глины, затерявшийся среди множества себе подобных.

До чего же интересные проблемы остаются вне поля деятельности института, вздохнула про себя Нора. Вот, к примеру, почему образчики этой восхитительной керамики встречаются так редко? Ведь по сию пору не обнаружено ни одного целого сосуда. Каким образом их производили и почему ни один из них не сохранился до наших дней? Однако вместо поиска ответов на столь увлекательные вопросы все свое рабочее время ей приходится посвящать возне с формами и таблицами, словно она не археолог, а бухгалтер.

Нора окинула задумчивым взглядом аккуратные ряды разложенных на столе серовато-коричневых черепков и, решительно поднявшись, направилась к телефону.

– Пасадена. Мне нужна лаборатория реактивных двигателей.

Переговорив с несколькими операторами, ей удалось выяснить номер Лиланда Уоткинса.

– Да? – раздался в трубке высокий нетерпеливый голос.

– Добрый день. С вами говорит Нора Келли из Института археологии Санта-Фе.

– Да? – Нетерпение в голосе сделалось ощутимее.

– Я говорю с Лиландом Уоткинсом?

– С доктором Лиландом Уоткинсом.

– Мне необходима ваша консультация, – затараторила Нора. – Сейчас наш институт занимается исследованиями в юго-восточной части штата Юта. Мы ищем древние пути индейцев анасази. И я хотела узнать…

– Наши радары не охватывают этого района, – перебил Уоткинс.