— Понимаю.

Гомнол резко обернулся.

— Вот как? В самом деле понимаете? Всего за четыре десятилетия я создал целую культуру, проложил для этих варваров дорогу к цивилизации! А теперь, если генетические опыты с Элизабет окажутся удачными, они выйдут за пределы нашего мира и превзойдут пресловутое Единство Галактического Содружества! Любопытно, что бы сказали Айзенман и недоумки из Стокгольма, если бы узнали о таких перспективах!

«О Боже! — внутренне воскликнул Брайан, изо всех сил стараясь не пропустить в голову ни единой мысли. — Как учила нас Элизабет на постоялом дворе?.. Надо считать! Один-два-три-четыре…»

Но Гомнолу теперь было не до встревоженного разума антрополога. Его полностью занимало собственное внутреннее видение.

— Много лет назад, во время Мятежа, несколько активных метапсихологов прошли сквозь «врата времени». Но тогда мои позиции были еще шатки, а культура тану — столь нестабильна, что инициативу вырвали у меня из рук, прежде чем я начал действовать. Нынче другое дело! Со мной работают люди, разделяющие мои взгляды. Имея новое поколение операторов, мы добьемся своих целей.

«Один-два-три-четыре. Один-два-три-четыре.»

— Заманчивые перспективы, лорд Гомнол. Если вы заручитесь поддержкой Элизабет — ваше дело в шляпе. — «Один-два-три-четыре».

Психобиолог несколько расслабился. Выпустив кольцо дыма, дружески похлопал Брайана по плечу.

— Будьте объективны, Гренфелл. Это все, что от вас требуется.

Они перешли в цех сборки тестирующих приборов.

— Не хотите подвергнуть свой мозг микроанализу? — благодушно предложил Гомнол. — У нас даются гораздо более точные оценки, нежели в Надвратном Замке. Я в состоянии вывести вашу психосоциальную формулу и рассчитать латентность. Это займет всего несколько часов.

«Один-два-три-четыре».

— Боюсь, вы только потеряете время. Леди Эпона была разочарована моими результатами.

Настороженное выражение стерло улыбку с лица лорда.

— Да-да, ведь вашу группу тестировала Эпона…

Он замолчал и проследовал дальше, в лаборатории и испытательные секции. Тут Гомнол ограничился формальным обходом и не дал своему гостю четких объяснений о характере выполняемой работы. Затем они спустились по длинной лестнице в вестибюль под открытым небом, где от струй великолепного фонтана веяло блаженной прохладой, уселись за столик под тентом, и слуги-рамапитеки в голубых с золотом ливреях принесли им сангари

— охлажденный льдом напиток из вина с мускатным орехом.

— У вас в группе была молодая женщина по имени Фелиция, — заговорил Гомнол. — Она доставила всем массу хлопот. Можете вы рассказать мне что-нибудь о ней?

«Один-два-три-четыре».

Брайан поведал ему все, что мог припомнить об успехах девицы на хоккейном поле, о ее огромной физической силе и явных отклонениях от нормальной психики.

— Я не знаю, чем закончилось ее тестирование. Но способность подчинять себе животных, безусловно, свидетельствует о латентности. Странно, что Фелиция не удостоилась серебряного торквеса… Сильно она пострадала?

— Она совсем не пострадала. — Тон Гомнола был подчеркнуто нейтрален.

— Ее группа взбунтовалась по дороге в Финию. Леди Эпона, обладавшая блестящей принудительной способностью, была убита, а вместе с ней — весь конвой в серых торквесах. Пленники бежали, правда, большинство из них потом были пойманы. И все как один показали, что зачинщицей мятежа была ваша подруга Фелиция.

«Один-два-три-четыре!»

— Невероятно! И она… Вы ее схватили?

— Нет. Она и трое других из вашей группы все еще в бегах. Власти тану склонны считать, что произошедшее — чистая случайность. В прошлом у нас бывали бунты местного значения, иногда при поддержке фирвулагов. Но ни разу людям без торквесов не удавалось убить тану. Если все дело рук Фелиции, то я просто обязан выяснить, как она это сделала.

«Один-два-три-четыре. Один-два-три-четыре.»

— Боюсь, не смогу вам ничем помочь: я мало с ней знаком. Она произвела на меня впечатление странного и опасного ребенка. Знаете, ведь ей нет еще и восемнадцати.

— Все дети опасны, — вздохнул Гомнол. — Ну, допивайте, Брайан. У нас осталось мало времени, до обеда я хочу вам еще показать школу Гильдии Принудителей. Надеюсь, вы получите удовольствие от встречи с моими вундеркиндами. Я возлагаю на них большие надежды, очень большие.

Попыхивая сигарой, Эусебио Гомес Нолан повел Брайана знакомиться с юными гениями.

Страх отпустил Сьюки, осталась только холодящая душу тоска при мысли о разлуке со Стейном. Она внушила себе, что он в безопасности: этот бесподобный шут Эйкен Драм не даст его в обиду.

Но что ожидает ее?

Наутро за ней явился Крейн — добрый, знакомый Крейн, единственный из всех тану, за которым она готова была последовать по своей воле. Интересно, как они об этом узнали? Теперь она ехала с Крейном в Гильдию Корректоров, расположенную за городом, на склоне заросшей лесом Горы Героев. По обочинам дороги и за каменными оградами вилл росли оливковые деревья; ветви их сгибались под тяжестью плодов размером со сливу. За ними тянулись апельсиновые, лимонные и миндальные рощи, а еще выше по склону — ухоженные виноградники. К западу странными зелеными и золотыми заплатками простиралась земля Авена до самой Драконовой гряды, едва просматривающейся на горизонте. Основная часть земель была интенсивно обработана и представляла разительный контраст с солончаками и бледно-голубыми лагунами Средиземноморского бассейна.

Когда коляска взобралась повыше, Сьюки получила возможность разглядеть любопытную топографию древнего высохшего моря к югу от Балеарского полуострова. Крутой откос высотой в сотню метров отвесно обрывался с другой его стороны. Внизу волнообразно изгибалась линия белоснежных дюн, то и дело прерываемая пастельными, разъеденными эрозией холмиками и столбиками соляных образований. Небольшая речушка, пересекающая полуостров чуть западнее Мюрии, прорыла себе русло в их сверкающих отложениях; водный поток весело скользил по дну ущелья, отвесные стены которого были расчерчены цветными полосами, и впадал в южную часть лагуны. Вся территория к востоку от реки и до мыса полуострова была занята сверкающими на солнце пустошами.

— Серебристо-Белая равнина, — сказал Крейн. — По ее периметру во время Великой Битвы мы разбиваем палаточные городки. Около десяти тысяч участников съезжаются сюда со всей Многоцветной Земли. А люди и тану, прибывающие только поглядеть на сражение, превышают это число в пять раз. Вон там обычно стоят фирвулаги, все окутанные своими до жути яркими миражами, а под ними скрываются черные доспехи. Их знамена украшены загадочными символами, высушенными скальпами и гирляндами из позолоченных черепов.

Ее мысленный взор охватил нарисованную Крейном картину. Сперва идет подготовка к Битве: фирвулаги играют в свои звериные игры, тану разминаются на великолепных турнирах и скачках как верхом, так и в шарабанах. Затем наступает время единоборства, оба войска выбирают себе предводителей, и, наконец, начинается Большой Турнир. Тану, люди и фирвулаги набрасываются друг на друга: герой в сверкающих доспехах против коварного демона, сила против силы, голова против головы, знамя против знамени, — целых три дня кружатся в вихре бронза и стекло, запотевшее от разгоряченной плоти, победители восторженно кричат, освещая темноту, подобно факелам, а черная кровь побежденных окрашивает солончаки.

— Нет! — вскричала Сьюки. — Только не Стейн! — А про себя отметила, что ему бы это наверняка понравилось.

В душе ее внезапно воцарился мир.

«Не тревожься, сестричка по уму. До этого еще далеко, много воды утечет, и отнюдь не все тану наслаждаются устраиваемым кровопролитием. О нет, отнюдь!»

— Я не понимаю… — Сьюки испытующе взглянула в непроницаемое лицо Крейна. — Не понимаю, что вы пытаетесь мне сказать.

— Ты должна набраться мужества. Жди, когда придет твой час, будь терпелива. Не теряй надежды… даже если с тобой будут происходить всякие несчастья. Стейну и Эйкену предстоят нелегкие испытания, но твои будут, пожалуй, потруднее.