– Интересно, – говорила я, – решится ли какой-нибудь канал показать мои фильмы в нормальное время?

– Ни в коем случае! – отвечал мой сын Сергей. – Если все увидят твои фильмы, Россия впадет в такое коматозно-философское состояние, что оттуда уже не выйдет.

– Ты не можешь заниматься сразу несколькими делами, – говорит Лёня. – Вот я рисую схему падения звезды и ее возвращения обратно по рельсам для выставки, посвященной Экзюпери. Тут же готовлю сборную Луну на Северный полюс, покупаю фотокамеру, рисую иллюстрации к твоему роману… А тебе пятьдесят человек переставят паровоз на другие рельсы – и ты едешь по одной колее. Тебе не стоит мельтешить.

В помощь российским хосписам издательство “Эксмо” выпустило сборник современных российских писателей. Вдруг обнаружили, что мою повесть подписали Маканиным, а Маканина – Москвиной.

– Хорошо, именно вас перепутали, – облегченно вздохнула издатель книги Надежда Холодова, – хотя бы объясняться только с Маканиным. А если бы Маканина перепутали с Акуниным?! Или Пелевина с Лукьяненко?!

Мы с карикатуристами празднуем Первое апреля в клубе “Петрович”. Смотрю, у меня нет вилки.

Сергей Тюнин берет со стола первую попавшуюся вилку, неизвестно чью:

– А вот вилка – тебя не устраивает?

– Я боюсь брать чужие вилки, – отвечаю. – Можно подцепить какое-нибудь мелкое, но досадное венерическое заболевание.

Он эту вилку тщательно вылизывает и дает мне.

– На, – говорит, – возьми и спокойно ешь.

В Париже – открытие выставки Тишкова. Французы, журналисты, телевидение… Внезапно под звуки губной гармошки, как черт из табакерки, выскакивает Саша Бренер, известный своими скандальными выходками – то наложил кучу под мировыми шедеврами живописи в Пушкинском музее, то нарисовал знак доллара на «Белом квадрате» Малевича в Копенгагене, то в Стокгольме раздолбал инсталляции на вернисаже. А тут подруга Барбара скинула штаны и давай отплясывать танец живота! Публика врассыпную, куратор Жерар звонит в полицию: кругом – световые объекты, сложнейшие установки, фотографии под стеклом…

Лёня потом говорил:

– Саше надо было сделать красиво: взять ружье и выстрелить в Луну. Было бы концептуально. Но я ему не стал мешать, хотя считаю этот путь тупиковым, – один раз снимешь штаны, второй, а дальше заскучаешь…

Улетаем из Праги, самолет в Москву в семь утра, подъем в четыре, сбор внизу, там уже Андрей Битов, сияющий, с початой текилой.

– Сделай пару глотков! – говорит мне Андрей Георгиевич. – Взбодришься!

В книжном магазине “Москва” ко мне подрулил бородатый поддатый мужик с увесистой, болотного цвета книжищей стихов. И говорит:

– Вы только взгляните, какая замечательная книга.

– Нет, я не могу ее у вас купить, – отвечаю, наметанным взглядом вижу, что автор.

– Да не у меня, – говорит, – а в кассе.

– Нет, нет и нет! – произношу окрепшим голосом.

– Вы хотя бы посмотрите, кто тут в предисловии – Окуджава, Слуцкий! Не надо покупать, черт с вами, просто посмотрите!!! Возьмите в руки, повертите, хотя бы полистайте для приличия. Увидите – вам понравится.

Хотела ему сказать: брось, дружище, не подходи, не проси. А он не отпускает, опутывает нитями своей биографии:

– Вам кажется, я пьяный? Да, я выпил коньяку, принял для расширения сосудов. У меня был микроинфаркт, мне врач прописал. А если вы не прочтете хотя бы пару стихотворений, со мной что угодно может случиться. И вы будете виноваты!..

Тогда я отвечаю:

– Что ж, я ознакомлюсь с вашей книгой, но только в том случае, если вы ознакомитесь с моими – вон они лежат, мои романы, рассказы и повести, будьте любезны, а это книги моего мужа, отца и сына… Куда же вы?

Но его и след простыл.

Дочь Веры Миллионщиковой Нюта Федермессер на благотворительном концерте в хосписе, чествуя спонсоров, рассказала анекдот.

Умер один бизнесмен. Его подхватили – и прямо в ад.

– Как же так? – возмутился он. – А ну-ка устройте мне встречу с Богом! Я столько сделал пожертвований! И за это платил, и за то, и за вон то…

Вдруг послышался глас:

– А мы вам деньги вернем…

В автобусе у меня за спиной звучит монолог:

– Нередко в обычной жизни люди купюры в лапшу рвут. В семейных ссорах деньги перемазывают чернилами и мазутом, пишут послания, заворачивают огрызки…

Я обернулась и посмотрела на этого человека. У него на лице было неподдельное страдание.

– Только фильмы ужасов примиряют меня с жизнью, – говорит Лёня. – Посмотрел “Чужой против хищника” – и сразу на душе легче.

Мой звукорежиссер Витя Трухан в 90-е годы открыл частную студию в центре Москвы. И отправил помощника Шурика встретить авторшу возле “Пушкинской”, забрать сценарий. Шурик ждет, озирается. К нему подходит девушка, заводит разговор.

– Давайте! – говорит Шурик.

Она отвечает:

– Не здесь.

– Витя велел спросить, сколько это будет стоить?

– Двести баксов.

– Вы спятили! – Шурик воскликнул. – У нас таких денег нету!

– Тогда идите на…

Шурик был озадачен, как вольтеровский простак.

Писателя Александра Торопцева задержали в метро – он прошел без билета. Позвали милиционера, стали требовать штраф. Саша сказал милиционеру:

– Давай на спор: кто сделает три хлопка? Если ты сделаешь три хлопка, то можешь меня забирать и даже дать мне срок. Но три хлопка надо сделать, отжимаясь от земли. Я сейчас три не сделаю – я не в форме, а только два.

“И тот дал слабину, – торжествовал Торопцев, – вступил со мной в этот чепуховый разговор, а потом и вовсе меня отпустил!”

– На абхазском языке “Я тебя люблю” звучит как “Хорошо тебя вижу”, – объяснял мне художник Нодар Цвижба. – “Небо” – “корова-мать”, “амра” – “солнце”.

– А на арабском “амра” – это “женщина”, – сказал поэт Игорь Сид.

– КАКАЯ РАЗНИЦА! – воскликнул Нодар.

Раньше считалась престижной фамилия Рабочев.

Был такой корреспондент “Правды”.

Евгений Полудень.

Мария Фёдоровна Винтовкина.

В “Литературной газете” вышел мой рассказ “Кузнечик” (тогда это было важное событие). Мне позвонил Эдуард Успенский и сказал:

– Хохотал как сумасшедший! Но суть не в этом. Я не понимаю, как такие люди, как ты, сводят концы с концами? Я сам-то еле-еле свожу концы с концами, правда, у меня очень длинные концы…

Наверно, я была одной из немногих, у кого с этим человеком связаны только восхитительные воспоминания. Поэтому совсем не удивилась, когда в телепередаче “Школа злословия” Успенский, поведав о своих яростных баталиях с целым миром, на вопрос ведущей:

– Эдуард Николаевич, а вообще-то у вас есть друзья? – ответил:

– Да. Со мной дружит Марина Москвина.

Тишкова попросили в издательстве обильно проиллюстрировать мой роман “Дни трепета”, вещица небольшого объема – надо бы раздуть. Лёня приготовил тушь, кисточку, взялся за работу. Я поинтересовалась – перечитал ли он роман?