Больная нога мешала Квенту, но его руки не потеряли навыков боя. Левый хук в челюсть Томми свалил грузного мужчину на пол. Прежде чем тот пришел в себя, Квент поставил трость ему на горло и надавил так сильно, что все поняли — любое движение Томми повлечет за собой серьезное повреждение.

— Если вы не хотите разучиться говорить, лежите смирно, пока я не закончу, — пригрозил Квент.

Не ослабляя давления на горло Томми, Квент повернулся к Лили.

— Вы в самом деле этого хотите? Я имею в виду, чтобы я ушел из вашей жизни и забыл вас?

— Да, — твердо ответила Лили. — Так будет лучше для нас обоих.

Она стояла перед Квентом, прямая, со сжатыми перед собой руками, простое платье облегало ее грудь и опадало складками вокруг ног. Лили попыталась пригладить волосы, но непослушные локоны продолжали виться, обрамляя ее загорелое лицо. Квент пристально вглядывался в Лили, стараясь сохранить ее образ в памяти, затем снял трость с кадыка Томми и вышел из комнаты.

Уходя, он услышал спокойный голос Лили, удерживавший Томми. Квент пожалел, что она сделала это, ему хотелось как следует пригвоздить здоровяка к земле. По крайней мере, это помогло бы Квенту выпустить гнев наружу. В первый раз за много лет ему захотелось ударить другого человека по лицу и бить до тех пор, пока не останется сил поднять руку. Проблема заключалась в том, что на этом месте должен оказаться не Томми. Квент хотел избить капитана Шервуда.

И все же Квент признавал правоту слов Лили. В мире есть вещи поважнее чувств мужчины и женщины. Он знал, что препятствует ему; но что мешает Лили? Что заставило женщину говорить о чести и долге, как будто она была солдатом?

Обеими руками Тайлер сгреб со стола свой выигрыш. Напротив него мрачно хмурился Деннисон, трое других игроков тоже пребывали в возбуждении. Всю неделю Квент выигрывал по-крупному. Под рукой у него всегда находилась бутылка рома или бурбона, хотя теперь он больше не напивался до потери памяти.

Обычно открытое лицо Тайлера сейчас сохраняло каменное, бесстрастное выражение, а когда-то яркие черные глаза не выражали ни единой живой искорки.

Деннисон с уверенностью мог бы назвать причину разительной перемены, произошедшей с Квентом Тайлером. Капитан симпатизировал молодому человеку и вместе с тем был озадачен. Все женщины для него были похожи друг на друга. Деннисон любил их — блондинок и брюнеток, высоких и маленьких, пухленьких и стройных. Они излучали нежность и очарование, и каждая женщина отличалась только ей присущей красотой, будь то замечательные глаза или превосходная фигура. Одна из них, которую Деннисон знал давным-давно, обладала изумительной грациозной походкой. Капитан считал ее просто чудом, как, впрочем, и всех других женщин.

Но все неприятности Тайлера сводились к одной-единственной женщине — Лили Рэдфорд. Деннисон не отрицал красоты Лили, но ему казалось бесполезным добиваться ее внимания, когда другой мужчина заявлял на нее права; кроме того, на острове так много других привлекательных женщин.

Деннисон понял, что если он снова хочет выигрывать у Тайлера в карты, то должен найти лекарство от его «болезни», каковым, несомненно, станет другая женщина.

Попав в нежные объятия сговорчивой женщины, Квент наверняка забудет свою тоску по Лили Рэдфорд. Джеймс Деннисон определенно верил в любовь, он только не понимал, зачем посвящать эту любовь одной-единственной женщине. Сам он влюблялся во многих женщин, и хотя всегда мог отдать предпочтение одной, тем не менее никогда не забывал, что мир полон этих удивительных созданий.

Квент изучал горку золотых и серебряных монет на столе без всякого удовольствия. Все его приятели, кроме Деннисона, проигравшись, ушли. Тайлер понимал, что ему следовало проиграть хотя бы несколько раз. Он не хотел отказываться от возможных источников информации, но с того дня, когда Лили отослала его прочь, Квент начал относиться к каждой игре как к битве, за карточным столом он смотрел в лица врагов, а не противников по игре. Квент не играл, он воевал.

Деннисон с улыбкой наклонился к Тайлеру. Капитан вовсе не казался удрученным проигрышами, ведь принадлежавший ему быстроходный маленький корабль сделал его богатым человеком.

— Госпожа удача не покидает тебя на этой неделе, Тайлер, — добродушно сказал Деннисон.

— Похоже, так.

— Что-то я не вижу радости на твоем лице.

Деннисон побарабанил длинными пальцами по крышке стола.

Квент не хотел говорить о Лили с капитаном, зная точку зрения англичанина. Лили принадлежала Шервуду и, таким образом, находилась вне пределов досягаемости.

— Я в восторге, — деревянным голосом произнес Квент. — Просто с таким выражением лица мне проще играть в покер.

Деннисон усмехнулся.

— Лжец, — обвинение прозвучало мягко, на дружеской теплой ноте. — Я знаю, в чем твоя беда, и знаю, как ей помочь.

Он завладел вниманием Квента, и улыбка капитана стала еще шире.

— Пойдем, — Деннисон медленно поднялся со стула. — Я хочу кое с кем тебя познакомить.

Девушка сказала, что ее зовут Маргерит, произнеся свое имя на французский манер. Ее остальная речь звучала определенно по-американски и даже немного грубо. Квент решил, что в детстве ее звали Маргарет, или Мэг. Девушка выглядела довольно здоровой для своей профессии. Проститутки, по его наблюдениям, рано старели, как будто их работа высасывала из них жизненные силы.

Пламенно-рыжие волосы Маргерит, волнистые, но не кудрявые, составляли ее гордость. Лицо девушки не отличалось красотой, как и бледные серые глаза. Стройную фигуру подчеркивало облегающее яркое платье, из глубокого выреза которого выглядывала грудь.

Деннисон представил Маргерит Квенту в большой гостиной, наполненной музыкой, дымом сигар и женщинами ее профессии, проститутками разных возрастов, форм и цветов кожи, скромными и бойкими. Квент потерял Деннисона из виду, когда тот пустился на поиски своего «счастья».

Маргерит, держа Квента за руку, как ребенка, поднялась с ним наверх по лестнице, устланной роскошным ковром. Она шла медленно, соблазнительно покачивая бедрами под красивым платьем из просвечивающейся материи, плотно облегавшей ее тело.

Квент молча шел за ней с непроницаемым лицом, хотя на самом деле чувствовал смятение. Деннисон полагал, что страсть Квента к Лили растворится в теле другой женщины, и кто сказал, что это невозможно? Маргерит выглядела соблазнительно, а он не собирался всю жизнь вертеться вокруг женщины, которая его не любит и к тому же предана другому мужчине.

Маргерит буквально втолкнула Квента в свою комнату и закрыла дверь, наградив его обольстительной улыбкой. Посередине тускло освещенной комнаты стояла огромная, крикливо разукрашенная в яркие зеленые и золотые цвета кровать. Со столбиков кровати свисали толстые золотые кисти.

Она тесно прижалась к нему, и Квент очутился зажатым между ее телом и кроватью. Губы Маргерит коснулись его шеи, и он ощутил быстрые движения ее языка на своей коже. Искушенные руки ласкали плечи Квента, затем спустились ниже и остановились между его ног. Маргерит добилась реакции Квента, по крайней мере физической, но он неожиданно оттолкнул ее с легким отвращением.

Маргерит приподняла рукой рыжие кудри и слегка отступила назад, приняв соблазнительную позу.

— Я могу погасить лампу, — предложила она. — Представь, что я — это она. Ты даже можешь называть меня «Лили», если хочешь. Я часто заменяю любимых мужчинам, если их женщины находятся далеко или слишком неприступны. Это — часть моей работы.

Квент грубо схватил ее за предплечья, крепко вцепившись руками в мягкую плоть.

— Кто рассказал тебе о Лили? — вскипел он. — Деннисон?

Господи, неужели Лили Рэдфорд настолько завладела его мыслями и телом, что он не хочет переспать с привлекательной и доступной женщиной? Сколько людей на острове знают о том, что он выставил себя дураком перед любовницей капитана Шервуда?