– Скажи, а сам Адамовский предусматривал возможность провала?

– Ну он был немножко предусмотрительнее тебя. Лично сам никуда не совался. А на всякий случай хранил в сейфе заграничный паспорт на имя голландского гражданина Адамса. Мы отдали этот паспорт вместе с фальшивыми паспортами Шпадов на экспертизу. Оказалось, что все они изготовлены одной и той же «конторой». Подлинная фамилия Адамовского, как и его брата, – Штернберг.

– А как он себя вел, когда понял, что игра проиграна?

– Рассказал все, что знал. Предложил нам сотрудничество. В доказательство своей искренности провалил представителя центра. Да что там провалил?! Он так провел с ним встречу – мы оставили их наедине, – что тот, ни о чем не догадываясь, выложил немало весьма любопытных сведений. Тип этот, как оказалось при проверке документов, имел дипломатический паспорт и состоял в иностранном посольстве. Наш МИД уже объявил его персоной нон грата. И последнее, чтобы покончить с шефом. Это старый шпион и агент. Ему казалось, что его везде с радостью перекупят. Ну что ж, на этот раз он ошибся.

– Что-то я еще хотел у тебя спросить?… Ах да! Удалось ли вам схватить остальных агентов, которых обслуживал «банк»? Я помню, в документах фигурировало семь почтовых открыток?

– Из этих агентов трое были разоблачены и осуждены еще раньше. Два прошли по другим делам. Котарский, как ты знаешь, арестован. И только одного мы раскрыли уже теперь, по открыткам Адамовского. Представь, оказался директором одной торговой точки, а в прошлом тоже прихвостень гестапо.

– Но объясни, Ежи, – Зелинский перелистал свои записи, – как же могло случиться, что в течение стольких лет люди эти могли процветать, занимать посты, считаться, как Адамовский и Шургот, работниками с безупречной репутацией?

– Вопрос резонный, – оживился Бежан, – и серьезный. И ответить на него посложней, чем про те или иные детали нашей практики. Ну можно во всех подробностях расписать, как мы выводим на чистую воду шпионов и их пособников. Но не для нашего ведь аппарата ты собираешься писать, нас, извини уж, тебе учить не приходится, А что до всякой нечисти мы беспременно доберемся, так можешь в это поверить. Но вот откуда берутся эти самые пособники? Дешевое тщеславие, какой-то потребительский зуд, стремление выделиться не истинными достоинствами, а чем угодно внешним, лишь бы помодней да подороже, – разве не встречал ты людей с подобной психологией? Кому-то такое процветание спать спокойно не дает, кажется образцом. Тут уж ни патриотизм, ни совесть не в счет. На этих страстях и инстинктах нетрудно сыграть не только аферисту, но и резиденту. Вот и оказываются любители шикнуть и блеснуть затянутыми в щупальца измены, щупальца-то золотые… Впрочем, растолковывать такие проблемы – это скорее по твоей части, кого-то охолодишь, кого-то предупредишь… А вопрос ведь не из простых!

Тут бы еще невредно призадуматься, отчего люди весьма сомнительных моральных достоинств оказываются в чести на службе и могут со спокойной дутой заниматься всяческими махинациями, веря, что никакие подозрения им не грозят. Увы, играют-то они на человеческих слабостях собственных начальников, которым не всегда удается, да и не всегда хочется различать, где служебное рвение, а где подхалимство, угодничество. А добровольной жертве золотых щупальцев подольститься ничего не составляет, все равно совесть продана. Дело, значит, не только в личном нравственном падении, но и в том, что хочет он заразить атмосферу вокруг себя. Оттого он тем более опасен.

– Есть над чем задуматься. Да, об этом, пожалуй, я и постараюсь написать.