– Куда ты меня ведешь? – все же спросила она, оглядываясь, продолжая играть в эту занимательную игру, доставлявшую им обоим удовольствие.

– Сейчас увидишь, – пообещал он, подводя ее к дверям магазина, на которых белым пятном выделялась табличка «CLOSED».

– Но здесь заперто, – кивнула она в сторону надписи.

– Это только для посторонних… – Фрэнк надавил на ручку двери, и та открылась, негромко скрипнув, словно специально оповещая об их прибытии того, кто был внутри.

Анджела оглядывалась по сторонам. В магазине царил полумрак. Но неожиданно загорелись несколько ламп, и перед ними предстал Марвин Уоллес в своем обычном черном костюме, будто и не пробили только что настенные часы полночь, а был самый обыкновенный рабочий день.

Фрэнк подвел девушку к украшениям, лежащим на стеклянной витрине перед ювелиром.

– Анджела, – торжественно произнес Нортон, поворачивая спутницу к себе и заглядывая в ее глаза, лучившиеся неподдельным счастьем, – согласишься ли ты стать моей женой?

Девушка моргнула. Замерла, словно услышала что-то такое, что не предполагала услышать. Затем она шумно вздохнула и бросилась Фрэнку на шею.

– Да! Да! Да! – воскликнула она, обнимая его и чувствуя, как его крепкие руки подхватили ее, закружили по небольшому залу. – Конечно соглашусь! Разве могло быть иначе? – тихо спросила его.

– Я очень этому рад, – прошептал он ей на ушко, аккуратно ставя на пол.

– Это может показаться странным, – лукаво улыбнулась она, – но я тоже!

– Пойдем! – Фрэнк потянул ее к коллекции украшений, выставленной на витрине, позади которой возвышался невозмутимый ювелир. – Я хочу, чтобы ты сама выбрала себе колечко…

Крепко сжав его руку, Анджела приблизилась к Марвину и взглянула на то изобилие, которое он представил на ее выбор.

Она сразу увидела его. Этот огромный бриллиант, который, казалось, звал, манил ее, заставлял прикоснуться к себе, почувствовать свою значимость.

Медленным движением руки Анджела взяла кольцо, примерила его на безымянный палец.

– Как будто специально для меня, – прошептала взволнованно, оборачиваясь к Фрэнку.

– Да, – кивнул он, переглянувшись с ювелиром, – по всей видимости, так оно и есть…

– Милый, – Анджела повернулась к Нортону и счастливо засмеялась, – ты даже представить не можешь, как угодил мне. Это такое… такое потрясающее колечко!

Фрэнк усмехнулся.

– Предполагаю, что так, – пробормотал он.

Девушка прильнула к нему, прижалась к его груди, украдкой отвела руку и посмотрела на бриллиант, прочно обосновавшийся на ее пальце. Его сверкание в свете нескольких светильников казалось еще более ярким, загадочным, будто волшебным…

Попрощавшись с Марвином, они покинули магазин. И Анджеле показалось, что ювелир усмехнулся, когда они шли к выходу. Но она не придала этому особого значения. Наверняка он радовался прибыли.

– Поехали ко мне, – прошептала девушка, повернувшись к Фрэнку, когда они сидели уже в его машине.

Он повернул голову, посмотрел на нее. Ее ладошка шаловливо пробиралась по его штанине вверх, туда, где от этого коварного прикосновения мгновенно напряглась мужская плоть. Анджела удовлетворенно улыбнулась.

– Мы чудесно проведем время, – проворковала она.

– Хорошо, – кивнул Фрэнк. – Потому что я сдерживаюсь из последних сил, дабы не наброситься на тебя прямо здесь и не порвать твое шикарное, но такое ненужное в данный момент платье…

Анджела рассмеялась.

Нортон повернул ключ зажигания и тронул машину с места…

Он накинулся на нее сразу, едва она успела закрыть дверь.

– Не так быстро! – Анджела засмеялась, шутливо оттолкнула его от себя, бросилась в спальню.

Но он в два счета настиг ее, прижал к себе, припал губами к обнаженному плечу. Анджела вздрогнула. Аккуратно высвободилась.

– Хоть я и очень тебя люблю, – пробормотала она, – но все же не хочу, чтобы ты испортил мое самое лучшее платье. Расстегни-ка молнию, пока еще не поздно.

Она почувствовала, как его проворные пальцы нащупали бегунок и дернули его вниз, серебристая ткань тут же, шурша, свалилась с плеч, упала к ее ногам.

Анджела повернулась. На ней были лишь миниатюрные трусики и туфли на каблуках. Фрэнк невольно замер, залюбовался ею, охватывая вожделеющим взором полную грудь, бедра, стройные длинные ноги. Он ощутил, как желание охватывает его, такое острое, почти нетерпимое, что даже причиняло боль.

– Давай, теперь я помогу тебе, – улыбаясь, предложила его возлюбленная.

Она приблизилась к Нортону, протянула руки и начала медленно, нарочно медленно, расстегивать пуговицы на его рубашке, с удовлетворением отмечая, как его тело напрягается от этих легких, еле ощутимых прикосновений.

Глаза его потемнели, стали темно-синими, словно шторм бушевал в них. Страсть плескалась в его взгляде, когда он смотрел на нее, такую притягательную и недоступную в данный момент, что, казалось, не было мочи терпеть все это, хотелось наброситься на нее, подмять под себя, показать, кто здесь главный.

Анджела видела, что творится с ним, и специально раззадоривала его, иногда как бы невзначай касаясь ладошкой его разгоряченной кожи, помогая снять рубашку. Но когда ее руки добрались до ремня его брюк, Фрэнк не выдержал, толкнул ее на кровать, быстро разделся и, оставшись обнаженным, обрушился на нее.

Это была схватка, схватка, в которой не было победителя и побежденного, схватка, доставлявшая им обоим несказанное удовлетворение.

Он вошел в нее резко, не думая о том, что она может быть еще не готова, стремясь утолить свою страсть, вырвавшуюся наружу, туманившую мозг и мешающую рассуждать здраво.

Анджела вскрикнула, но покорно приняла его, приподняла бедра, обхватила его руками, впилась длинными ногтями в его спину, чувствуя, как Фрэнк быстрыми ударами приближает их обоих к наивысшему пику, подстраиваясь под него, пытаясь получить максимум удовольствия от столь яростного всплеска с его стороны. Она понимала, что сама виновата в том, что он так стремительно набросился на нее, потому что провоцировала его, возбуждала, заставляла чувствовать желание, требующее немедленного удовлетворения…

И она радовалась этому; радовалась, что может так воздействовать на него; имеет над ним такую власть, что он не в силах сдерживаться…

В тот момент, когда взрыв небывалых ощущений охватил их, оба почувствовали несказанное облегчение, будто вдруг оказались в состоянии невесомости и воспарили к небесам…

– Ммм, – протянула Анджела, откидываясь на подушки, прислушиваясь к своему сердцу, которое начинало успокаиваться, равномерно стучать в груди. – Ты был просто великолепен…

– Да? – В голосе Фрэнка отразилась некоторая доля сомнения. – Ну, если ты так говоришь…

– Если я так говорю, – она перекатилась на него, устроилась на груди, посмотрела в глаза, – значит, так оно и есть.

Она лукаво улыбнулась, наклонила голову, куснула его за грудь, провела рукой по обнаженному мускулистому телу, дотронулась до того места, где, знала, он почувствует ее именно так, как она этого хотела. Ощутила, как он вздрогнул. Улыбнулась, поцеловала его сосок, спустилась ниже, ведя влажную дорожку к его мужскому естеству.

Фрэнк застонал, когда понял, к чему все идет. Он был не в силах помешать ей, да и не хотел этого делать…

Когда он, удовлетворенный, блаженно закрыл глаза и она увидела, как судорога наслаждения в последний раз пробежала по его телу, Анджела легла рядом, устраивая голову у него на груди.

– Ты была просто великолепна, – выдохнул он.

– Да, я знаю, – с легкой ноткой самодовольства заключила она. – И, думаю, ты мне кое-что должен.

Она провела рукой по его груди. Замерла в ожидании.

Он догадался, повернулся, легонько толкнув ее на подушки, склонился к ней, припал к ее губам.

Анджела застонала. Раскрыла губы, отвечая на поцелуй, впуская его язык, чувствуя, как желание охватывает ее с новой силой. Его поцелуи несли страсть, заставляли ее дрожать. Его руки были нежными и в то же время требовательными, возбуждая ее, стремясь раздразнить ее настолько, что, казалось, больше нет мочи терпеть.