Она хорошо знала, каково это.
Она скользнула на водительское сиденье, и ее окутал запах старого мусора и плесени. По крайней мере, она заменила набивку сидений и прикрыла их старым одеялом, так что ей не приходилось беспокоиться, что она сидит прямо на крысином помете. И все же она могла только догадываться, какие пятна оставят на платье Пионы пол и обшивка автомобиля.
Затолкав мысли в глубь сознания, она потянулась под рулевую панель и вытащила провода зажигания, которые уже зачистила и обмотала изолентой.
Затаив дыхание, Зола соединила провода.
Ничего не произошло.
Капля пота скатились под коленкой. Она соединила их снова. И снова.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Из проводов вылетела искра, потом несчастно взревел двигатель.
– Да! – Она надавила на педаль газа, чувствуя, как все под ней бренчит и грохочет – двигатель набирал обороты.
Зола позволила себе только один крик облегчения, выжала педаль сцепления и сдвинула передачу с нулевой, повторяя про себя инструкцию, которую загрузила неделю назад и с тех пор изучала. Как водить.
Выехать из гаража оказалось самым сложным. Когда она уже оказалась на дороге, ее путь освещали солнечные фонари и свет, льющийся из окон квартир. Постоянно горящий в городе свет оказался настоящим спасением – фонари автомобиля были разбиты. Зола удивилась, сколько выбоин на дорогах, сколько появилось мусора и всякого барахла с тех пор, как хуверам перестали быть нужны посадочные полосы. Автомобиль ехал дергано и жестко, и все же Зола ощущала прилив мощи с каждым оборотом колеса, с каждым нажатием на акселератор, с каждым стуком переключателя скоростей, с каждым визгом резины.
Теплый ветер задувал в отсутствующе заднее стекло и трепал ее волосы. Облака добрались до города и угрожающе нависали над небоскребами, окутывая вечерний город серой пеленой. С другой стороны горизонт был все еще чист, и на небе горделиво висела девятая полная луна этого года. Идеальная сфера в почерневшем небе. Зловещее белое око, уставившееся прямо на Золу. Не обращая на него внимания, Зола надавила на акселератор, разгоняя автомобиль – и взлетая.
И они взлетели. Не плавно и изящно, как хувер, но с ревом и мощью гордого зверя. Она не смогла сдержать усмешку – она сделала это. Это она вернула к жизни чудовище. И чудовище было у нее в долгу – и, казалось, знало это.
Она должна была сделать это, думала Зола, когда в поле зрения возник дворец, возвышаясь на своем изрезанном холме. Она уже была бы у края города. Набирая скорость. Наблюдая, как мимо проплывают огни. Стремясь к горизонту и не оглядываясь.
Брызги дождя ударили в потрескавшееся лобовое стекло.
Зола покрепче вцепилась в руль, начав разворот – теперь лобовое стекло смотрело на дворец. Ей не было нужды соревноваться с хуверами – она была самым последним гостем на балу. Дождь заливал автомобиль, размывая огни дворца, стучал по стеклу и металлу. Фар не было, и мир за лобовым стеклом тонул во мраке.
Зола надавила на тормоза.
Ничего не произошло.
Ее прошила паника, и она снова отчаянно нажала на тормоз. Сквозь бурю ей навстречу неслась тень. Зола вскрикнула и закрыла лицо руками.
Автомобиль столкнулся с вишневым деревом, и Золу подбросило от удара. Вокруг хрустел металл. Двигатель взревел и замер. Ремень безопасности впился в грудь, причиняя жгучую боль.
Дрожа, Зола вглядывалась в бурю за лобовым стеклом. Алые листья осыпались с ветвей и прилипали к стеклу. Она напомнила себе, что нужно дышать, по венам бежал адреналин. Контрольная панель выдавала рекомендации: оптимальный способ действий – сделайте несколько глубоких медленных вдохов. Но каждый вдох причинял ей столько же боли, сколько и впившийся ремень, пока она дрожащей рукой не нашла замок и не расстегнула его.
Дверное стекло разбилось, и непогода врывалась в автомобиль, дождем стекая по плечам Золы.
Зола уронила голову на подголовник, гадая, в состоянии ли она идти. Может быть, если бы она переждала муссон… Летние ливни никогда не бывают долгими; и этот закончится в один миг…
Она подняла руки в промокших перчатках и спросила себя, чего, собственно, она ждет. Ни гордости. Ни респектабельности. Может быть, если она промокнет, будет даже лучше.
Вдохнув полной грудью, она потянула за ручку двери и пнула ее ногой, чтобы открыть. Она вышла в ливень, и дождь принес коже свежесть и прохладу. Захлопнув дверь, она оглянулась, чтобы оценить ущерб, и откинула прядку со лба.
Передняя часть автомобиля была смята вокруг дерева, капот сложился в гармошку со стороны пассажирского сиденья. При взгляде на обломки ее сердце дрогнуло – столько тяжелого труда, и так быстро все уничтожено.
Как и – эта мысль пришла секундой позже – ее шанс на спасение. Упущенный шанс.
Дрожа под дождем, она отогнала мысли. Найдутся другие автомобили. Сейчас она должна отыскать Кая.
Вдруг дождь прекратил ее поливать. Она посмотрела на зонт над своей головой, затем обернулась. Встречающий круглыми глазами ошарашенно смотрел на место аварии, сжимая ручку зонтика.
– О, здравствуйте. – Зола запнулась.
Человек, казалось, не верил своим глазам, разглядывая Золу. Ее волосы, платье. Было ясно, что с каждой секундой она внушала ему все меньше доверия.
Зола выхватила у него зонтик и сверкнула улыбкой.
– Спасибо, – сказала она и бросилась через двор в двойные двери дворца, оставив зонтик лежать на лестнице.
Стражи в малиновой форме выстроились вдоль коридора, направляя гостей из холла с лифтами к бальному залу в южном крыле, как будто звон бокалов и оркестровая музыка сами по себе не были достаточным ориентиром. Путь до зала был долгим и утомительным. Зола не знала, позволяют ли себе бесстрастные стражи разглядывать ее, когда она идет мимо, хлюпая мокрыми балетками, и не смела поднять глаза и встретиться с ними взглядом. Она сконцентрировалась на одном-единственном послании, которое пыталась передать вниз по проводам, к куску ноги.
Будь грациозной. Будь грациозной. Будь грациозной.
Музыка зазвучала громче. Зал был украшен десятками причудливых каменных статуй – давно забытых богов и богинь. Скрытые камеры. Скрытые ID-сканеры. По телу Золы пробежала искра паранойи, когда она вспомнила, что все еще носит с собой чип Пионы, спрятанный внутри ноги. Она представила, как начинают вопить сигнализации и мигать тревожные лампочки, когда становится ясно, что у нее два чипа – это подозрительно, если вообще законно, – но ничего не произошло.
Выйдя из коридора, она оказалась наверху парадной лестницы, каскадом спускавшейся в зал. Стражи и служащие выстроились вдоль ступенек, их лица были так же непроницаемы, как и лица их коллег в коридоре. С высокого потолка свисали сотни малиновых бумажных фонарей, каждый из которых заливал зал густым золотым светом. Дальнюю стену занимали окна от пола до потолка, выходившие в сад. Дождь бил в стекла едва ли не громче, чем звучал оркестр.
Танцевали в середине зала. По краям пространство для танцев окружали круглые столики. Каждый стол был украшен роскошной орхидеей и нефритовой скульптурой по центру. На стенах зала висели шелковые экраны с ручной росписью в виде журавлей, черепах и бамбука, древних символов долгой жизни, что перекликалось с единственным лозунгом: «Да здравствует император!»
Со своего места Зола видела весь зал, заполненный яркими шелками и кринолинами, стразами и плюмажами из страусиных перьев. Она искала Кая.
Его было несложно найти – он танцевал. Толпа расступалась перед ним и его партнершей – самой красивой, самой грациозной, самой божественной женщиной в зале. Лунной королевой. Зола не смогла не ахнуть от изумления, когда увидела ее.
Живот мгновенно скрутило от страха и отвращения. Королева улыбалась, но Кай вальсировал по мраморному полу с застывшим лицом без всякого выражения.
Зола отступил от лестницы раньше, чем королева ее заметила. Она оглядела толпу, убеждаясь, что Кай еще не сделал свое объявление. Иначе атмосфера в зале была бы не такой радостной. С Каем все в порядке. Он в безопасности. И она должна найти способ переговорить с ним наедине и рассказать о планах королевы. Сказать, что королева знает, что он искал ее племянницу. Тогда он не станет принимать условия королевы до того, как…
