– Лишь бы танки не ввели… – угрюмо прогудел Димка.

«Боже!.. – мысленно содрогнулся Колодников. – Танки… Вот тогда, действительно, конец всему!.. Перебросят какую-нибудь часть из горячей точки… Подумать страшно…»

В телевизоре тем временем обозначился угол какого-то убогого кабинета с письменным столом, из-за которого держал ответ перед телекамерой потный замученный полковник милиции. Может быть, даже тот самый Лепилин, на которого давеча ссылалась «Вечерка»… По экрану полетели рыжие крапины, качество съемки было неважное. Глаза у бедняги полковника то съезжались, то разъезжались. В объектив он так ни разу и не взглянул. Сбивчиво заверил, что городская милиция держит ситуацию под контролем и, не сказав ничего конкретного, свалил с экрана.

– С каждым днем обстановка в городе начинает все более напоминать прифронтовую. Первые беженцы…

Димка тихонько присвистнул. Следующие кадры были сняты во дворе дома номер двадцать один по проспекту Н. К. Крупской. Камера прогулялась по плотному строю легковушек у мусорных ящиков, мелькнула серая «Волга» Костика с промятой фарой, совиные глаза старух на скамеечке. Затем – погрузка крупным планом. А также средним и общим. Судя по освещению, снимали вчера вечером.

– Ну а почему вдруг?.. – допытывался простоволосый юноша в долгом черном пальто, тыча микрофоном в озлобленную физиономию жильца. Где-то уже Алексей эту физиономию видел. Вроде бы из четвертого подъезда мужик…

– Почему, почему!.. – скривившись, передразнил жилец. – Жить охота – вот почему!..

– Ну а конкретно: чего или кого вы боитесь?..

На лице жильца проступило смятение.

– Слушай, друг!.. – искренне сказал он корреспонденту. – Шел бы ты отсюда, а?..

Шум погрузки смолк, и снова зазвучал ровный девичий голос:

– А тем временем, пользуясь возникшими беспорядками и лавиной правонарушений, в городе поднимают голову местные профашистские организации и группировки…

Пошел следующий сюжет: стена дома, залепленная уже знакомыми Колодникову листовками с жирной четырехлепестковой кляксой.

– Такое впечатление, что «красная» область на глазах становится «коричневой». Плакаты с такой вот стилизованной свастикой сейчас можно увидеть повсюду…

– Идиоты!.. – тихонько прорычал Алексей. – Боже, какие идиоты!..

– Погоди… – досадливо бросил Димка, напряженно ловивший каждое слово ведущей.

Собственно, ловить уже было нечего. Девчоночка еще раз выразила надежду, что вылетевшей на место событий комиссии удастся пробить брешь в информационной блокаде, и заговорила про забастовку в Приморье…

Димка засопел, поднялся с кресла и выключил телевизор.

– Боже мой… – трагически заломив брови, прошептала Александра. – Не понимают… Не хотят понять… Господи, спаси их и вразуми!..

Часам к девяти Колодников, вежливо уклонившись от ежевечернего чтения Евангелия вслух, вновь покинул квартиру и поднялся на третий этаж. С некоторых пор он почитал электрика Борьку самым умным и проницательным человеком из своих знакомых. Прислушайся в свое время Алексей Колодников повнимательней к его словам – скольких бы неприятностей удалось избежать!.. На звонок, однако, никто опять не отозвался. Обстоятельство это сильно встревожило Алексея. Вполне возможно, что хитрый электрик, почуяв нутром грядущие потрясения, взял отпуск за свой счет и просто решил их переждать, смывшись на время к жене и теще…

Надо бы завтра спросить о нем в домоуправлении…

Сокрушенно покачивая головой, Колодников спустился к себе на второй и отпер дверь.

– Ну… Тут… что?.. – покряхтывая от мыслительного напряжения, без особой уверенности говорил Димка. Двоечники так на уроках отвечают. Алексей представил упрямо склоненный Димкин лоб и сердито сведенные брови. – Виноградник… ну, это… типа…

Колодников переобулся в тапочки и тихо прошел в большую комнату. Все выглядело именно так, как он себе представлял. Димка мычал и тер в затруднении переносицу. Александра внимала, вскинув подбородок и прикрыв глаза.

– Ну… виноградник – это, типа, наш город… – решился наконец Димка. – Виноградари… Ну, типа, которые сейчас когти рвут… Вот, сказано… «…злодеев… сих… предаст злой смерти… а виноградник отдаст… другим виноградарям…» Нам отдаст…

Все-таки, несмотря на внезапное обращение к Богу, туповатость свою Димка сохранил в неприкосновенности.

– И еще сказано… – Под торшером зашелестели страницы. – Вот… «И соберутся пред Ним все народы… и отделит одних от других… как пастырь отделяет овец от козлов… – Последнее слово Димка произнес с заметным удовлетворением. – И поставит овец по правую Свою сторону… а козлов – по левую…»

Алексей затосковал. Дождавшись, когда сын закроет наконец Библию, он кашлянул и поинтересовался негромко:

– Дим, а ты электрика нашего Борьку сегодня не видел?

Александра поднялась и, одарив Колодникова выразительным взглядом (нашел, дескать, о чем спросить!), вышла на кухню.

– Уехал он, – недовольно сообщил Димка.

– Да я понял, – сказал Алексей. – В дверь сейчас позвонил – нету… А надолго, не знаешь?

– Совсем уехал, – пояснил Димка. – Продал квартиру – и уехал…

– Когда? – изумился Колодников. – Я же с ним вчера… Нет, позавчера…

– Вчера он уже съехал. Утром погрузился… Раньше всех.

Алексей тупо смотрел на сына и моргал.

– Не может быть… – хрипло выговорил он наконец. – Да ты понимаешь хоть, что ты такое говоришь?..

– А что я говорю? – не понял тот.

Колодников открывал и закрывал рот – как астматик. Кто угодно, только не Борька!.. И потом: что значит – продал?.. На это же время нужно! Документы одни оформить – неделя уйдет… Или он давно уже этим занимался?..

– Кому продал? Вам?

Димка вдруг насупился и в то же время как бы приосанился.

– Не совсем… – уклончиво молвил он. – Ну… В общем, мне…

И по-хозяйски оглядел потолок, словно прикидывая, где именно он будет пробивать проем для лестницы на второй ярус.

– Димка… – потрясенно выговорил Колодников. – Нет… Ты не понимаешь… Да если Борька смылся – это значит всем надо драпать! Всем!..

– Да нам-то чего бояться?

– А ему? – Алексей вскочил. Он в самом деле был очень испуган. – Да Борьку еще полтора года назад в арке накрыло! В травматологии лежал!..

Вот теперь Димка несколько опешил.

– Н-ну… – неопределенно поведя плечищами, сказал он. – Может, еще кого-нибудь вырубил… за полтора года…

– В том-то и дело, что нет! Точно знаю, что нет!

– Ну тогда он просто дурак… – решил Димка и тут же повеселел. Веселье его, однако, было недолгим.

– Дурак? – зловеще переспросил Колодников. – Э, нет, милый мой, не выходит… Ничего себе дурак! Да он раньше нас всех понял, что к чему! Он мне вон еще когда намекал… Мне бы тогда уже сообразить!..

Димка несколько утратил осанку и погрузился в тревожное раздумье.

– Может, очко сыграло?.. – как бы про себя предположил он. – Вроде как у Петра… когда по воде ходил…

– У какого Петра?

– У апостола… Усомнился – ну и все! Волной накрыло…

– Да погоди ты с Петром! – взмолился Алексей. – Мы же про Борьку говорим! Борька-то в чем усомнился?..

Димка пошевелил губами, явно хотел снова раскрыть Библию, но передумал и решил обойтись своими словами.

– Усомнился, что крыша надежная… – пояснил он хмуро и негромко.

После таких слов Алексей даже обмяк слегка.

– Дим… – плачуще выкрикнул он. – Ну нельзя же так!.. Ты прости меня, но… Такое впечатление, что ты к Богу, как к пахану какому-нибудь, относишься…

В дверном проеме давно маячило встревоженное лицо Александры. Сын смотрел на Алексея с недоумением.

– Ну ты, пап, сравнил… – укоризненно молвил он, качнув головой. – Бог-то, наверно, покруче будет!..