– Хм… – Алексей подумал. – Знаешь что? Давай-ка позвони им сначала от соседей. Вдруг там нет никого, в твоем издательстве…
– Почему?..
– Н-ну… Мало ли… Испугались, по домам сидят… Да всякое случиться могло…
Колодников нахмурился и мысль развивать не стал. Хотя и так все было ясно: если этой ночью накрыло кого-нибудь из хозяев, с издательством, считай, покончено. Точь-в-точь как с инвестиционным фондом «Россиянин»…
Александра изменилась в лице и пошла звонить. Колодников оделся, заправил постель и хотел было проследовать на кухню, как вдруг спохватился и, повернувшись к Пречистой Богородице Боголюбской, степенно, с чувством осенил себя крестным знамением.
Александра вернулась быстро.
– Нет никого, – сдавленно сообщила она. – Попозже еще позвоню…
Помедлила, боязливо взглядывая на супруга.
– Я уж вчера об этом говорить не стала, – начала она, явно испытывая неловкость. – От Маринки письмо пришло…
Маринкой звали ее сестру, жившую в райцентре.
– И что? – насторожился Колодников.
– К себе зовет…
– Позволь… Что значит – зовет? В гости или насовсем?
– Насовсем… – С несчастным видом Александра оглядела высокие потолки. – Советует, пока не поздно, продать квартиру – и к ним… Они ж телевизор-то – смотрят. А там сейчас такое про нас передают…
– Та-ак… – Алексей поморгал и присел на край только что застеленного ложа. Не ожидал он, что Александра заведет вдруг такой разговор. – И что ты сама об этом думаешь…
– Ой, не знаю… – отозвалась она с тоской.
– А с Димкой советовалась уже?
– Да нет пока…
Трогательная картина: оробевший и растерянный Махно. Алексей хмыкнул и покрутил головой.
– Нет!.. – решительно сказал он наконец. – Прости, не понимаю!.. Ты ж вроде в верующие подалась… Тебе-то чего бежать? От Божьего суда, что ли? Так ты уже свое получила…
Внезапно Александра всхлипнула.
– А остальные?.. – спросила она, не разжимая зубов. – Почему я должна на все на это смотреть? Вот в город надо идти, а я боюсь!.. Может быть, там уже трупы в рефрижераторы складывают – как в Бендерах!..
Голос ее уже дрожал и звенел. Еще немного – и сорвется в истерику. Колодников поспешно встал и взял жену за хрупкие напряженные плечи.
– Ну ты чего, Саш?..
– Ну почему? – крикнула она, запрокинув искаженное и залитое слезами лицо. – Почему Он так делает?.. Я понимаю… Я все понимаю!.. Раз грешник – значит наказать! Ну и наказывал бы грешников! Но нас-то, нас-то за что?.. Он же нас, получается, по второму разу карает! Лучше уж еще раз по физиономии получить, чем на все это смотреть!.. Что ж мне – глядеть и радоваться, как люди умирают?.. Зачем? Зачем все это?..
– Не знаю, – отрывисто сказал Алексей. – Может быть, чтобы потверже запомнили… и впредь не грешили… Зря ты с Димкой не поговорила. Он бы тебе мигом все растолковал. Наизусть скоро Писание выучит… Как уголовный кодекс…
Вытряхнув мусорное ведро в переполненный контейнер с полуоторванной крышкой, бывший специалист по компьютерному дизайну, а ныне безработный Алексей Колодников выпрямился и, тоскливо прищурясь, еще раз оглядел двор. Мусору везде было пораскидано изрядно. На пыльной крыше Костиковой «Волги» пошевеливалась труха от прошлогодних листьев, на асфальте вяло трепыхались обрывки газет и похожие на медуз пластиковые пакеты. С веток свисали целые простыни дырявого полиэтилена. Можно подумать, теплицу ветром разнесло…
Однако кое-где уже бодро чиркали метлы – дворники вышли на работу. Вообще такое впечатление, что после роковой ночи все успокоилось: и погода, и люди. Никакой суматохи у подъездов, никто не подгоняет фургоны, не грузит в спешке мебель… Хотя, с другой стороны, все логично. Самое страшное – позади, теперь-то чего суетиться?..
На обратном пути Алексей решил заодно заглянуть в арку – проверить, нет ли свежих листовок, и стал свидетелем жанровой сценки в духе Федотова. Нет, даже не Федотова… Скорее – Репина. «Арест пропагандиста»… Асфальтированное дно сквозного каменного туннельчика было усеяно обрывками свежесорванных прокламаций, а в правой нише два милиционера (Колодникова передернуло от омерзения) негромко разбирались с прилично и скромно одетым мужчиной лет тридцати. В руках у одного блюстителя порядка имелся пластиковый пакет, явно отобранный сию минуту у задержанного. Устремив на ментов тихий светлый взгляд, мужчина что-то ласково втолковывал им вполголоса. От глаз Алексея не укрылось, что оба представителя власти, хоть и напускают на себя недовольный и начальственный вид, но все равно выглядят как-то не совсем уверенно. Было в них что-то от тех котов, которым Колодников помешал недавно выяснить отношения в этой же арке.
– А у нас приказ… – чуть ли не оправдывался один из них, губастый и низкобровый. Неандерталец в чистом виде. – Случаи паники – пресекать… А вы ее вон сеете…
«Вышел сеятель сеять…» Внезапно на Алексея снизошло вдохновение и он отважно двинулся к нише.
– Слышь, сержант… – придушенным голосом позвал он. – На секунду…
Губастый обернулся.
– Что у вас? – спросил он отрывисто.
– Вы с ним поосторожнее… – зловеще прошелестел Алексей, причем постарался стать так, чтобы громила в форме заслонил его от светлого взгляда задержанного гражданина.
– А чего?.. – Сержант тоже понизил голос. Боязливый маневр Алексея несомненно произвел на него впечатление.
– Колдун… – окончательно пригасив звук, вылепил губами Колодников. Многозначительно прикрыл и вновь вскинул веки, потом повернулся и, исполненный тихого злорадства, поспешил убраться во двор. Не оглядываясь. Кажется, должно сработать. Оба сопляки еще, морды на редкость тупые – неужто не проймет?..
Проняло – и даже раньше, чем Колодников предполагал.
– Так… – услышал он, уже сворачивая за угол, сердитый басок сержанта. – Иди и больше не попадайся, понял?..
Колодников выждал с минуту и вновь заглянул в сквозную каменную нору. Милиционеров там уже не было и в помине. Сгинули от греха подальше – пока на них порчу не навели. Оставшийся в одиночестве задержанный, слегка оторопев, смотрел в сторону Лифановского переулка.
Алексей, не скрываясь, прошел до середины арки и, поставив пустое ведро на асфальт, первым делом подобрал более или менее целую листовку. Та-ак… Черная клякса, изображавшая зону справедливости по данным прошлой ночи, по-прежнему представляла из себя неровный расплывшийся крест, только сильно располневший в талии. Вернее – в талиях, коих насчитывалось четыре. В общем, можно сказать, вчера накрыло один только их квартал… То есть дом… А в промежутках между четырьмя щупальцами кляксы – ни единого пятнышка…
– Бросьте вы эту чепуху… – посоветовал мягкий насмешливо-ласковый голос. – Все равно не поможет…
Колодников вскинул голову. Светлоглазый незнакомец, чуть было не задержанный ментами, смотрел на своего избавителя с сочувственной и немного виноватой улыбкой.
– А разве это не ваше? – недоверчиво спросил Алексей. – Я думал, вас за эти листовки и загребли…
– Нет, не мое, – просто сказал незнакомец. – Мое у меня сейчас отняли…
Ну, правильно! Пластиковый пакет в руках губастого сержанта… Колодников, помаргивая, глядел на собеседника и прикидывал, какого содержания прокламации могли быть в отобранном пакете. Скуластое веселое лицо, мягкие рыжеватые усы, спокойный взгляд… Незнакомец определенно нравился Алексею, непонятно было только, кто он такой. Раз назвал оккультную листовку чепухой, стало быть, христианин… На свидетеля Иеговы не похож – не агрессивен… Баптист? Бог его знает… Что-то маловато проникновенности для баптиста. Они ведь в каждый слог столько умиления вкладывают, что святостью за километр шибает… Ну и, понятно, не православный. Это вообще оборзеть надо, чтобы православных хватать!.. Сектантов там разных – еще куда ни шло…
– А почему вы решили, что чепуха?.. – полюбопытствовал Колодников, еще раз взглянув на обрывок бумаги со зловещей кляксой. – Все правильно нарисовано… Уж я-то знаю – сам в этом доме живу…
