— Алиса и Франц Леопольд дотронулись до статуи Ангела одновременно. Мы все остались позади. Значит, если и есть победители, то они оба, а мы шли прямо за ними. Я думаю, это состязание показало, что наши семьи не очень-то и отличаются. Да, у нас разные силы, но они все полезны, и мы можем бороться с их помощью не только друг против друга, но и вместе, бок о бок. Давайте еще немного насладимся великолепным видом Вечного города, освещенного луной. А потом нам нужно возвращаться домой, так как свет уже скоро начнет гасить звезды на востоке.

— Что за речь! У меня даже закружилась голова, синьора профессорша, — сказал Франц Леопольд, но его слова даже наполовину не прозвучали так насмешливо, как, очевидно, этого хотел вeнец.

— Да, вид действительно великолепный, — подтвердила Алиса, подойдя к брустверу.

Тибр медленно тек меж илистых берегов. На баржах и рыбацких лодках самой северной городской гавани горели фонари, свет которых отражался в воде. Несколько человек с факелами двигались по лабиринту переулков на другом берегу к площади Навона. Теплый свет огня отражался на стенах плотно стоящих домов. Но большая часть римлян в это время отдыхала, в то время как первые рыночные торговцы скоро должны отправиться со своим товаром на разные площади города. Юных вампиров охватило мирное настроение, пока Карл Филипп грубо не прервал его.

— Еще ничего не решено! Может, мы и выиграли первую часть без значительного преимущества, но обратный путь станет решающим!

Он схватил за плечо Франца Леопольда, который стоял рядом с Алисой и Иви и смотрел вместе с ними на крыши города.

— Давай, не стой здесь, как пень, словно тебе нужно завыть на луну. Состязание продолжается.

Глаза Анны Кристины азартно заблестели.

— Да, состязание продолжается!

И они втроем уже поспешили вниз по лестнице и исчезли за поворотом.

— Эй! Что это значит? — крикнул им вслед Лучиано. — Мы не договаривались о втором состязании! — Он возмущенно фыркнул. — Я не смогу пробежать через весь Рим во второй раз!

— Что?

Алиса посмотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами.

— Ты же не хочешь подарить этим Дракас победу, позволив им опередить нас на обратном пути? Ты не можешь так поступить! И только потому, что тебе не хочется напрягаться?

— Лучиано слишком устал, — сказала Иви, и, хотя в ее голосе не было упрека, Лучиано запротестовал.

Лучше уж он упадет без сил на дороге, чем допустит такой позор! Он решительно расправил плечи.

Алиса просияла.

— Тогда вперед! Показывай нам самый короткий путь.

И римлянин побежал вниз по лестнице, которая вела с террасы на крыше к галерее, затем во двор и мимо комнат Пап.

— Направо или налево? — крикнула Алиса, от нетерпения переминаясь с одной ноги на другую, как только завидела Лучиано.

— Направо, вниз по рампе!

Они выбежали из крепости и поспешили вдоль внешней стены к маленьким воротам, которые Лучиано знал, как открыть.

— Сейчас мы пойдем по другому берегу, так путь короче, — прохрипел он. — Через мост!

Когда они забежали на мост — Сеймоур был впереди, — то увидели, что трое вампиров из Вены уже пересекли Тибр и исчезли в лабиринте переулков.

— Тебе нужно помыть руки, — сказал Кармело.

Латона посмотрела на запачканные кровью ладони.

— Наверное, будет лучше, если в следующий раз ты наденешь еще и черные перчатки.

Его голос был абсолютно бесстрастен.

— Наверное, — тихо произнесла она, стараясь не смотреть на тело, которое неподвижно лежало в углу двора. — Теперь я могу идти?

Выражение его лицо стало мягче. Он положил руку ей на плечо.

— Да, иди в комнату и переоденься. А я тем временем избавлюсь от следов. А потом мы вместе перекусим. Я знаю маленький бар, там готовят еду даже в такое позднее время.

Латона молча кивнула. Она пока еще вообще не могла себе представить, сможет ли проглотить хоть что-нибудь. В этот раз ей было плохо. Хуже, чем всегда? Или она просто с каждым разом становится чувствительнее? Она думала, что со временем чувства притупятся, она охладеет, особенно по отношению к старикам и тем, у кого безобразная внешность, но ее надежда не оправдалась. Она все время говорила себе, что они имеют дело с монстрами, что вампиры не люди, что им нечего делать на земле, но это не очень помогало.

Кармело чуть сжал ее руку.

— Это всего лишь трюк, знаешь ли. Они могут влиять на наше сознание. Делать нас беззащитными, боязливыми или бесчувственными, чтобы мы обо всем забывали. А когда ситуация становится опасной для них, они в качестве последнего козыря используют свое умение вызывать жалость, чтобы спастись.

Латона посмотрела на тело в углу.

— Сегодня это не совсем сработало.

— Да, не сработало.

Латона потерла окровавленные руки.

— Тебе еще нужно все убрать здесь и почистить. Ты будешь отрубать ему голову?

Кармело кивнул.

— Ты знаешь, что это необходимо. Но сначала мне нужен камень.

Он склонился над холодным телом и засунул пальцы между жакетом и рубашкой. Ничего. Он расстегнул золотые пуговицы и расшнуровал шелковую рубашку. Он открыл белоснежную грудь, которая даже немного блестела в свете луны. Рану, которую оставил его меч, прикрывала темная ткань жакета. Но рубина, который другие носили на кожаных шнурках или изысканных золотых цепочках, на шее не было.

— Пойди и помойся, — резко сказал Кармело. — Мне придется полностью осмотреть его, пока я не найду камень. А потом уже я займусь уборкой. Жди меня в комнате.

Он сорвал с вампира жакет и рубашку. Латона отвернулась. Эти жесты показались ей еще более грубыми, чем удар мечом в сердце жертвы. Нет, мысленно поправила она себя. Вампир был хищником, а люди — его жертвами. Она поспешила в их комнату в маленьком отеле напротив полуразвалившейся церкви Сан-Никола-де-Цезарини. Навстречу ей вышли две кошки и стали с мяуканьем тереться об ноги.

«Удивительно, как много в мире кошек», — подумала она и сосредоточилась на черных кошках с рыжеватыми пятнами, чтобы не думать об окровавленном теле, которое дядя Кармело сейчас широким размахом меча окончательно уничтожит. И освободит душу…

Она погладила кошек по спинкам, а потом взлетела по лестнице наверх в их комнату. Вода в тазу для мытья давно остыла, но Латона полностью разделась и стала обтирать тело тряпками, ополаскивая их в воде. Она терла кожу, на которой уже давно не было крови и которая даже покраснела от ее чрезмерных усилий. Наконец она замерла, взяла простыню и промокнула воду. Девушка как раз успела накинуть тонкую сорочку, когда Кармело без стука ворвался в комнату. Казалось, он совершенно не замечал того, во что она одета.

— Я обследовал его с головы до ног. Ничего! Я обыскал с факелом все место. И опять никакого результата! Да и не терял он его во время нашей борьбы.

Кармело поднял руки и снова опустил их. На его всегда таком сдержанном лице появилось отчаяние, а вместе с ним и ярость.

— У него просто не было с собой этого рубина!

Латона набросила на плечи накидку.

— Может, не все вампиры носят такой камень.

Кармело набросился на нее, схватил за плечи и затряс.

— Неужели ты не понимаешь, что это означает? Мы не получим ни одной серебряной монеты. Ничего! Кардинал платит только в обмен на камень.

Латона осторожно убрала его руки, которыми он больно впился в ее плечи.

— Досадно, но что можно с этим поделать? Я предполагаю, что ничего.

— Да, ничего! — сердито крикнул Кармело. — Мы подвергли себя опасности и освободили Рим от еще одного кровопийцы совершенно бесплатно. И не приблизились к нашей свободе ни на шаг.

— Значит, нужно продолжить, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно мягче.

— А что, если до сих пор нам просто везло? Что, если большая их часть ходит без камней и мы будем зря искать и охотиться ночь за ночью?

Латона обхватила себя руками. Внезапно ей стало холодно. При этом ее кожа горела огнем и она чувствовала себя одинокой и беззащитной.