22/9/66
Я взялся за перо чтобы записать что они не призывали меня уже больше трех недель. Я знаю что должен ждать но иногда тревожусь, может я сделал что-то неправильно. Иногда так тоскливо и хочется чтобы у меня была добрая жена и маленькие дети. Иногда тянет вернуться в то место которое я могу назвать своим домом, то есть в Гринфилд где находился мой интернат.
25/9/66
Они пришли снова. Я сказал что не знаю, достаточно ли их приказа отправляться в путешествие или я поступил правильно что ждал новых инструкций? Они показали: Ты правильно сделал что ждал. Теперь ты должен есть и пить больше, чтобы набраться сил перед дорогой. Ты должен пойти в магазин Карноу и выбрать там подержанный велосипед. Ты должен научиться ездить на нем.
3/10/66
Они показали: Мы довольны тем, как ты восстанавливаешь силы и ездишь на велосипеде. Скоро мы отправим тебя в дорогу. Мы довольны тобой и позволяем задавать любые вопросы. Тогда я набрался храбрости и задал вопрос которым мучился уже несколько месяцев. Когда я вступил на путь совершенствования, я принес в жертву свою речь. Сейчас мне разрешено есть и пить. Может быть я теперь и говорить могу ведь в юности я был изрядным болтуном и никогда не ограничивался простыми ага и не, но говорил неоправданно много слов. Сказав им это я увидел что их свет потускнел и на небесах полчаса царило молчание. Тогда я возлег на алтарь. Наконец они показали: Мы так часто думаем о тебе как о близком что временами забываем, насколько земные существа порочны от природы. Потом дух в красном (мне кажется он что-то вроде председателя) показал: Твой язык был обуздан, но в обещанное время, которое скоро наступит, каждое твое слово будет подобно мечу. Я очень благодарил их особенно духа в красном так как он званием выше второго. Затем они показали: Поскольку ты наш друг в духовном царстве, несмотря на твое ужасное лицо и земную порочность мы немного утолим твою жажду говорить. Когда боль молчания станет нестерпимой (а так как это духовная боль, мы знаем, что она втрое сильнее боли земной) ты можешь в темном месте прочесть проповедь мертвым. Но ее не должен слышать никто из живых. Я был сильно утешен этими словами и снова благодарил их.
7/10/66
Водить машину проще чем выучиться ездить на велосипеде когда ты уже взрослый, но сегодня мои колени и локти кажется зажили и синяки сошли. Я стал гораздо крепче и не падаю как раньше на лестнице или когда несу ящики со двора.
11/10/66
Они пришли и показали: Ты должен попросить мистера Торнбери о прибавке жалованья а когда он откажет, отряхни прах Корнуолла со своих ног и отправляйся в Гринфилд на биржу труда. Ты не должен выбирать новую работу, соглашайся на ту какую предложат.
12/10/66
Мистер Торнбери отказал в прибавке. Он сказал что я ее достоин но при нынешнем состоянии дел он не может себе этого позволить. Он выдал мне рекомендацию в которой говорится что я прослужил у него два года проявив умеренность, трудолюбие и абсолютную честность. Мне очень жаль что он не благочестивый человек. Что с ним станется спрашиваю я себя.
19/10/66
Эксетер неподходящее место для остановки. Лучше было бы снять в деревне комнату, но одинокая хозяйка не хотела меня пускать из-за моего лица. А все этот велосипед! Если бы духи не велели мне купить велосипед я бы поехал на поезде и это было бы дешевле. Я трачу деньги как богач. Погода по-прежнему хорошая.
22/10/66
Местность между Солсбери и Бейзингстоком очень открытая и дорога долго тянулась по прямой. Весь день со всех сторон шли ливни, но ко мне они не приближались. Я счел это за знак что мое путешествие угодно Богу и дух Авраама защищает меня.
28/10/66
Гринфилд сильно изменился. Я подумал зайти в интернат но конечно моего дорогого друга мистера Педигри там нет и не может быть с тех пор как его презрели и отвергли. И никто ведь не знает что с ним случилось. Может быть потом узнаю. В Гринфилде много новых зданий и толпы людей. Гораздо больше цветных мужчин и женщин. Женщины все одеты по-разному а мужчины нет. Прямо возле церкви адвентистов Седьмого дня построен языческий храм!! Когда я увидел его да еще мечеть душа у меня перевернулась. Мною овладело такое сильное желание воскликнуть: О Иерусалим, избивающий пророков! что сидя в седле и опираясь ногой на тротуар я вынужден был зажать обеими руками рот. Но церковь стоит на месте. Я зашел и некоторое время посидел на том самом месте, где это случилось — сколько лет назад спрашиваю я себя. Еще заглянул в Гудчайлдов магазин редких книг но стеклянный шар исчез с витрины а на его месте стоят детские книги, две из которых библейские истории. Биржа труда сегодня закрыта, я нашел ночлег и прокатился по городу. Затем вернулся сюда чтобы повторить свой урок.
29/10/66
На бирже труда служащий взял все мои рекомендации прочел и они ему понравились. Он сказал что кажется для меня найдется место в школе. Мне сразу же стало не по себе, я подумал об интернате, мистере Педигри и всей этой печальной истории но оказалось ничего подобного. Служащий сказал что это Уэндикоттская школа неподалеку за городом и чтобы я подождал пока он позвонит туда. Он позвонил в школу, прочел мои рекомендации и на том конце засмеялись, что меня удивило ведь в моих рекомендациях не над чем смеяться даже самым злобным людям. Но потом служащий сказал что начальник канцелярии просит меня сейчас же явиться с рекомендациями на собеседование. Я поехал по Хай-стрит и по Старому мосту через канал в котором гораздо больше лодок чем раньше. Я ехал через Чипвик, вверх по конной тропе в глубокой расселине под деревьями. (Я не ехал, это неверно, я толкал велосипед вверх). Потом я спустился по другому склону холма в деревню Уэндикотт где эта школа и где я сейчас нахожусь. Отсюда до Гринфилда шесть миль через холмы. Меня принял отставной капитан Королевского флота Томпсон почетный кавалер креста за отличную службу. Он спросил какое жалованье меня устроит. Я ответил такое чтобы душа не рассталась с телом. Он назвал сумму и я сказал, что это слишком много и доставит мне одни неприятности. Он помолчал, потом напомнил об инфляции и объяснил что лишние деньги я могу оставлять у него и не думать о них пока они мне не понадобятся. Мои обязанности в школе — быть на подхвате. Когда он сказал это я с радостью понял, что именно этого хотели духи и что моя задача подчиняться, если только мне не прикажут сделать что-нибудь плохое.
30/10/66
Меня поселили в одной комнате с главным садовником, но он человек грубый и угрюмый и запрещает мне пользоваться его туалетом потому что есть еще один возле кладовой ярдах в пятидесяти от нас. Я редко хожу в туалет с тех пор как отрекся от многого в земной жизни.
7/11/66
Духи не призывали меня к себе с 11/10/66. Они переложили все на меня. Они показали что я обязан постоянно помнить что нахожусь вблизи от центра вещей и что со временем все откроется. Нынешний вечер я потратил на то чтобы нашить заплату на свои рабочие штаны (запасные армейские) так как они протерлись о седло.
12/11/66
Эта школа совсем не похожа на мой интернат. Я не знал что бывают такие школы. Ученики здесь богатые и благородные и людей присматривающих за ними больше чем детей. Можно пройти милю и все равно оставаться в школьных владениях хотя они включают и пастбища для скота. Пока едешь от ворот к школе можно подумать что ты на обычной дороге — такая она длинная с деревьями по обеим сторонам. Я конечно никак не общаюсь с детьми а только с работниками. Главный садовник мистер Пирс невзлюбил меня. Я думаю он получает удовольствие заставляя меня выполнять тяжелую и унизительную работу, но только так я могу выяснить для чего я на свете существую. Каждую неделю мне дают полдня выходного. Мистер Брэйтвейт говорит что я могу по договоренности освобождаться еще по вечерам но я лучше буду работать.