— Может, кто-то из Кошек или людей Анкела? — в сотый, наверно, раз предположил Бэррин, — Или вообще какой-то неучтенный маг, подельник этого Жема Воротника? — пожал плечами юноша. — Боюсь, правды мы так и не узнаем, — вздохнул Златко, и все поняли, что он говорит совсем не о других мирах или предполагаемой смерти Владигора. Нет, он имел в виду причастность их преподавателя к делу с Кошками.

— Кто знает, — мягко возразил эльф. — Тайное порой становится явным, а скрытое оказывается на поверхности. Годы многое обнажают.

Все немного помолчали, как часто бывало после высказываний Светлого.

— Щапа скучает, — негромко и даже сдавленно произнесла Ива в этой тишине. Шуш прижался к ней посильнее. Он и правда казался опечаленным, хотя еще минут пятнадцать назад весело носился по балкам.

— А ты? — Синие глаза Калли в упор уставились на подругу.

— И я.

Всадник на недавно купленной лошади с каждым часом все больше отдалялся от Центральных земель. «Ну ладно, — думал он, — я хотел изменить свою жизнь, я ее изменил».

Он даже не представлял, насколько прав. Теми же дорогами, лишь немногим позже него ехал еще один всадник. У него были внимательные глаза хищника и кошачьи повадки. Он вел охоту.

«Катерина будет довольна».

— Ну отдай мне их… — ныл один из собеседников.

— Не-а, — смеялся в ответ другой.

— Ты же знаешь, я имею на них право!

— Ничего ты не имеешь. — Ответ прозвучал категорично, но произносивший это явно забавлялся.

— Это нечестно!

— Тебе ли говорить о честности?

— Между прочим, я всегда играю честно! — И это была правда. Просто своеобразная.

— Вот именно — играешь, — На этот раз слова прозвучали веско.

— Хочешь сыграть? — Первый явно оживился. В полумраке глаза разве что не загорелись. Красным.

— Не могу удержаться… — Теперь же в голосе звенела деланая печаль.

— На каких условиях? — Спрашивающий почти дрожал от предвкушения и азарта.

— Как обычно, — Им не нужно было обсуждать что-то более подробно. Они играли уже столько веков, что слова являлись, скорее, прихотью обоих, чем необходимостью.

— Отлично. По рукам!

— По рукам…

Сумерки накрыли Стонхэрм покрывалом иллюзий и тайн. Этот город любил их.

Дэй изнутри открыла дверь их с Ивой домика и посмотрела на порог. На верхней ступеньке лежало несколько писем и посылка. Гаргулья хмыкнула, подхватила все это и, возвращаясь в комнату, хлопнула дверью, оставив за ней мягкое солнце начала лета, сладкий манящий воздух, зелень травы и деревьев, ясную чистоту синего неба с пасторальными белыми облаками.

— Кто знает, что за новая мода — писать письма по поводу и без повода? — спросила гаргулья, не обращаясь конкретно ни к кому. Кто-нибудь да ответит, тем более что вся честная компания была на своих местах: Грым лежал на диване, Калли сидел на столе, Златко — в кресле, Ива же как раз вносила чай, а Щапа бегал по балкам.

Синекрылый оторвался от книги и посмотрел на добычу гаргульи. Эта мода действительно появилась совсем недавно. Но если в самом начале они буквально выхватывали письма у почтальона, в роли которого выступали либо один из университетских привратников, либо магические существа, иногда создаваемые по его просьбам жалостливыми преподавателями (корреспонденцию-то стали получать все разом), то сейчас их терпения хватало лишь на то, чтобы дождаться, пока Дэй прочтет имя адресата и отдаст вожделенные конверты кому требуется.

— Я думаю, это все из-за того нового романа, — поделился он. — «Роковое письмо». В этом произведении все только тем и занимаются, что пишут друг другу письма. Да и главная загадка сюжета, равно как и отгадка, содержится именно в письме.

— Ты же говорил, что не читал его, — фыркнула Дэй. Новомодный роман считался любовным и очень популярным, что, как известно, является не лучшей рекламой.

— Я решил идти в ногу со временем и ознакомился с ним, — Златко гордо задрал подбородок, не давая себя смутить. — И знаешь, мне понравилось. Великолепно закрученная интрига, необычная композиция, отличный язык и мешанина времен и событий. В общем, есть за что зацепиться. Так вот, в этом романе действительно было очень много писем. Причем писали их и возлюбленные друг другу, и деловые партнеры, и просто друзья-приятели, сообщая, к примеру, о месте и времени встреч. Я все думал, какое же из них роковое? Кстати, там была очень забавная изюминка — на каждом конверте был свой рисунок, соответствующий основной теме письма…

— Спорим, любовные были в розовых конвертах и с сердечками, — не могла удержаться гаргулья.

— Или с голубями, — поддакнула Ива, протягивая чашки Златко и Дэй. Те кивками поблагодарили и вновь углубились в дискуссию.

Калли чему-то улыбался и молчал. Знахарка подошла к нему, передавая чашку. Улыбка стала благодарной. Какой же он невероятно обаятельный, когда хочет.

— Какие вы… язвительные, — хмыкнул Бэррин, сделав первый глоток. — Нет, любовные письма на конвертах имели изображения бобров как обязательный атрибут, — Синекрылый некоторое время любовался на недоумение на лицах собеседниц, как и остальных присутствующих, — Впрочем, бобры в описываемом мире означали примерно то же, что у нас голуби.

Ответом ему был дружный смех.

— Да-да. Интересно, почему бобры? — задал он риторический вопрос.

— Они живут всю жизнь постоянными парами, — был ответ хором. Даже Дэй это знала.

— А как обозначались письма между друзьями? — поинтересовалась Ива, усаживаясь на том клочке дивана, который не занимала туша тролля.

Златко как раз взял протянутое гаргульей письмо и показал его травнице. В верхнем правом уголке его красовался довольно небрежно выполненный рисунок с двумя щенками.

— Собаки — лучшие друзья. Правда, такое обычно говорят про отношения хозяина и пса, — задумчиво произнесла Ива.

Парень пожал плечами, мол, за что купил, за то и продаю.

— Похоже, эта мода захватила весь город, — хмыкнул Грым, принимая одновременно от Ивы чай, а от Дэй письмо. На его конверте были нарисованы две пивные кружки, — И народ уже принялся фантазировать, — засмеялся он, — Как вы думаете, если даже собутыльники начали слать письма, то что же будет дальше?

Все посмеялись, почти одновременно вскрывая свои конверты. Каждому из них пришло по письму. Надо сказать, новая традиция всем очень нравилась. Было в этом что-то невероятно приятное и интригующее, модное и традиционное одновременно.

— А у меня от клиента, — поделилась Ива, откладывая письмо и дуя на чай, — а у вас? О, Дэй, а ты, похоже, обзавелась тайным и очень настойчивым поклонником, — захохотала девушка, — У тебя на конверте бобры!

Гаргулья сообразила, что эта проклятая картинка видна всем заинтересованным.

— Нет, все-таки эта мода не так хороша, как кажется, — пробурчала она, — Раньше надо было следить только, чтобы содержание не стало достоянием гласности, а теперь все любопытствующие видят, о чем ты читаешь.

— Это тот же самый? — сочувственно спросил Златко.

В последнее время Дэй постоянно приходили эти письма. Кто-то неведомый рассыпался ей в комплиментах и намекал на свой безусловный интерес. Иногда с письмами приносили сладости и цветы. В общем, ухаживали по всем правилам. Если не считать того, что неизвестный поклонник не называл своего имени и не предлагал встречу. Сначала гаргулья жутко злилась. Она относилась очень агрессивно к тем, кто норовил посягнуть на ее сердце. Но текст коротких писем был вполне приличен и весьма приятен, а подарки удивительно подходили под ее вкус. Время шло, а неизвестный так и не открывался. Даже написать ему в ответ не было никакой возможности — обратного адреса он не указывал, да и проследить письмо не удавалось. Постепенно негодование Дэй сменилось вполне понятным любопытством. И если сначала девушка яростно отвергала саму возможность свидания с этим «кем-то», то сейчас склонялась в пользу того, чтобы согласиться на него, лишь бы увидеть сего таинственного воздыхателя. Ребята посмеивались, говорили, что кто-то нашел подход к каменному сердцу гаргульи, и сами тихо умирали от любопытства.