Все-таки не стоит умалять заслуги Сильваны, исхитрившейся обеспечить победу в том финальном бою и сумевшей утвердить в Блентайре господство человеческой расы. Потерпевшие поражение Полуночные ушли на север и сгинули бесследно… Находчивая Сильвана приказала разыскать их останки и доставить обратно в столицу. Воины, отправленные по следам ушедших эльфов, смогли собрать множество тел замерзших Перворожденных и передали их чародеям. Но, к вящему разочарованию главы гильдии, среди тех скрюченных и обледенелых трупов так и не нашлось тел самой Эврелики, Овэлейна — оруженосца погибшего короля, Лаллэдрина — главного мага клана Полуночных и многих других.

Убоявшись собственных сомнений, Сильвана предпочла поверить в гибель всего клана, убедив в спорном факте всех остальных людей. Но, похоже, дело обстояло совсем не так. Они все-таки выжили! Теперь Кларисса уже ничуть не сомневалась в том, что некоторые из Перворожденных все же сумели уцелеть, непостижимым образом избегнув мучительной смерти от голода и холода.

Итак, согласно неоспоримым фактам они и правда ушли на север… Да, но там же нет ничего, кроме снега, острых пиков неприступных гор, совсем не напрасно названных Запретными, и шквальных порывов жгучего, пробирающего до самых костей ветра, срезающего плоть с костей не хуже острой бритвы придворного цирюльника.

После пропажи новорожденного сына Кларисса организовала новую экспедицию, оправив на север наиболее опытных и надежных воинов. Бойцы отсутствовали тридцать дней, а потом вернулись — но не все… Из пятнадцати сильных, закаленных воинов в самом расцвете лет добраться обратно до столицы сумели лишь четверо. Они поведали королеве леденящую душу историю о морозе, царящем на подступах к Запретным горам, о сугробах высотой в три человеческих роста, о неприступных снеговых скатах на отрогах хребта, об алчно воющем холодном ветре, жаждущем теплой человеческой крови…

И тогда Кларисса поняла — в тех краях не выживет никто и никогда, а тем более изнеженные придворные эльфы, привыкшие купаться в роскоши и тепле. Недаром ведь Полуденные, покинув перед самой битвой своих братьев и союзников Полуночных, отступили к теплому Зачарованному побережью, уйдя на восток, к морю. Следует вспомнить, что Полуденные всегда были немного трусоваты, предпочтя участь живых предателей, а не мертвых героев!

«И все же, — брови Клариссы недоуменно сошлись на переносице, — в жилах девчонки, несомненно, течет кровь Полуночных! Кровь мертвецов? И как же это стало возможным?»

Но, увы, пока она так и не смогла найти ответ на сей неразрешимый вопрос. А кроме того, чародейку беспрестанно терзала и вторая, не менее насущная забота…

Ход времени неотвратим — с момента победы у Аррандейского моста, принесшей людям не славу и почет, а лишь горести и беды, минуло уже целых два столетия. Да, они получили Блентайр, но страшный долг — результат заключенного Сильваной соглашения — неумолимо висел над их головами, приближая миг окончательной расплаты. Бог Шарро покинул земли Лаганахара, а Пустошь наступала… Год за годом, пядь за пядью она безостановочно пожирала плодородную почву, все ближе придвигаясь к стенам столицы, неся с собой засуху, холод или жару, голод и смерть.

Лаганахар медленно умирал — почти погребенный под песчаными барханами, лишенный милости пресветлого Шарро, отвернувшегося от людей, ставших убийцами его детей эльфов. Но Кларисса не сдавалась. Год за годом она отправляла в путь все новых и новых учеников своей гильдии, обманутых ее лживыми рассказами. Она посылала их навстречу опасности и испытаниям, но мечтала при этом лишь об одном: вдруг кто-то из них случайно сумеет раздобыть нечто судьбоносное, способное остановить жадную богиню и приручить пустыню. Увы, пока подобного чуда не произошло. Подавляющее большинство учеников просто погибали, не вынеся тягот пути, а те, кто вернулся, действительно становились неплохими чародеями, обретя знания и силу. Последним из таких счастливчиков оказался Джайлз, представляющий сейчас реальную угрозу для единоличной власти Клариссы. Чародейка разгневанно поморщилась.

Мальчишка стал слишком опасен. Он молод, перспективен и абсолютно чужд самолюбования. Он не стремится устранять конкурентов и не лебезит перед авторитетом старейшин. Он уважает дружбу и ценит простодушные порывы. Пожалуй, он способен пойти очень далеко и даже — тут чародейка почти задохнулась от негодования и спонтанно нахлынувшего страха — стать очередным главой гильдии. И подумать только, когда-то она сама его приютила, лично привела осиротевшего мальчугана в Звездную башню, дала ему еду, кров и лучшую наставницу. Нет, определенно его нужно убрать! Устранить немедленно, пока еще не стало слишком поздно.

— Я сама займусь этим вопросом, — вслух произнесла магичка, испытав несказанное облегчение от принятого решения. — Джайлз должен умереть. Что же касается малышки Йоханы, то я предпочитаю немного подождать и проследить за ее достижениями. Похоже, пресветлый Шарро очень в ней заинтересован, раз уж сам приготовил для нее звезду и готов показать мне сына за участие в судьбе его протеже. Хотя если девочка способна стать причиной гибели моей гильдии, то, возможно, я неосмотрительно рублю сук, на котором сижу… Что же мне предпринять? Разум призывает немедленно убить эльфийского выродка, но эмоции приказывают подождать и попытаться вернуть сына! Следует повременить, ведь наша крошка эльфийка пока еще даже не догадывается о талантах, скрытых в глубине ее хрупкого тельца или унаследованных от могущественных родителей. Но она уже носит эльфийское одеяние, покрытое забытыми рунами. Интересно, как она сумела его добыть?.. Подозреваю, она случайно или отнюдь не случайно способна добиться многого, гораздо большего, чем все предшествовавшие ей адепты. Вдруг она и впрямь сумеет добыть нечто важное, способное поумерить аппетиты Банрах? А вдруг она сумеет найти пропавшие слезы Эврелики?..

Кларисса сосредоточенно заломила бровь, взвешивая все доводы «за» и «против».

— Если этот артефакт попадет в мои руки, то, пожалуй, я уже не буду зависеть от девчонки или милости Шарро. Тогда я смогу вернуть сына и завладеть всем Лаганахаром…

От подобной захватывающей перспективы у Клариссы сбилось дыхание.

— Во всяком случае, не стоит пока торопиться с устранением Йоны, — усмехнулась она. — Лучше я проявлю терпение и поступлю иначе: дам кое-кому поручение проследить за ее передвижениями, а также попутно проверю ее везение и силу воли. Полагаю, моя крылатая попытка будет находиться под надежным надзором, ибо лазутчики ниуэ никогда не теряют единожды взятый след, не меняют однажды усвоенных убеждений и не отступают от своих покровителей. Ниуэ слишком многим обязаны нам, магам, спасшим их от смерти, а потому отлично осознают доставшееся им место и возвращают свои долги.

Так рассуждала чародейка, даже и не подозревающая о том, что раз в несколько сотен лет в мире все-таки настает такой ответственный момент, когда в мироздании попирается любой, пусть самый непреложный закон. К тому же практика показывает — все правила создаются для того, чтобы однажды появился тот, кто окажется способен нарушить эти самые, неоднократно проверенные до него, правила…

Первая, маленькая, случайная неправда, неосмотрительно произнесенная человеком, всегда имеет свойство разрастаться и расширяться, превращаясь в огромную ложь. Человек все больше привыкает врать и делает это все чаще, быстро поняв приносимую обманом выгоду и поэтому в дальнейшем прибегая к ней вполне осознанно и целенаправленно. Так происходит постепенное очерствение сердца и почернение души. Путь добра труден и тернист, но вступающий на стезю зла должен помнить: сиюминутные выгоды и победы, предлагаемые нам темной стороной бытия, никогда не даются даром — их приходится отрабатывать, рано или поздно.

Сильвана, покойная бабушка Клариссы, прекрасно понимала всю обманчивую привлекательность зла, но тем не менее уже не смогла свернуть с единожды избранного пути. Эта же страшная участь постигла и саму Клариссу…