— Я хочу связаться с Холлоу, — сказал Дерек.

Глок удивился.

— Зачем это тебе?

— Неважно зачем мне это нужно, свяжись с ним!

Глок передвинул ручки на сложном оборудовании.

— Холлоу! — резко позвал он.

Он ждал ответа, но его не было.

— Может быть… — начал Глок.

— Я знаю, может быть он мертв. Может быть мои парни убили его. Может быть они забрали у него радио и боятся ответить, потому что вызов идет от тебя. Может быть, они тоже мертвы. Может быть вирус распространился на нижние этажи. Одно ясно, Раз, если мои люди мертвы, я запихну это в твое прогнившее сердце!

Он держал пластмассовую иглу, которую он достал из своего ботинка. Глок уставился на нее. Затем он посмотрел на Дерека.

— Я… меня тошнит, — захныкал он.

— Рвота сейчас не спасет твою жизнь, — сказал ему Дерек. — Ты просто умрешь в зловонии своей рвоты — это именно то, чего ты заслуживаешь!

Дерек повернулся. Темнота, похожая на мрак, окружала здание. Один из поисковых фонарей прекратил свои бесполезные попытки найти что-нибудь и уставился в небо, как одноглазый идиот, который забыл кто он такой и где находится. Дерек предположил, что оператор забыл эти важные данные о себе и никогда их не вспомнит.

Если цензура пропустит, как можно описать эту историю? Заголовок может быть таким:

КОРПОРЕЙШН БИЛДИНГ — ТЕПЕРЬ ГОРОД ПРИВИДЕНИЙ

На Скалах Колорадо теперь находятся сотни городов привидений. Большинство из них теперь перестроено и они служат приманкой для туристов. В старые времена золотой лихорадки жизнь в этих городах всю ночь била ключом. Если золото и серебро были причиной их существования, в них всегда развлекались старатели. Города привидений напоминали о беспорядочной, шумной, суматошной жизни, которая однажды прошла мимо них.

— Может быть теперь весь Денвер станет городом-призраком! Может быть Соединенные Штаты станут страной привидений! Может Северная Америка станет континентом-призраком, куда будут приезжать экспедиции из Европы и Азии, чтобы разобраться в том, что произошло!

Узнает ли мир настоящую правду? Дерек сомневался в этом. Расскажут ли миру настоящую историю обо всем? Дерек подозревал что то, что называется настоящей историей — это ложь, одетая в костюм национальной гордости или интересов. Конечно, ученые знают больше, но кто прислушивается к ним? Какую гордость может возбудить правдивая история о вирусах, какой интерес она может вызвать в мире? И, кроме этого, кто запишет ее, даже если истинная история известна?

Знать истинную историю вирусов — это означает как спастись. Ни один репортер не настолько глуп, чтобы писать такую историю. Как только он узнавал он начинал искать место, где бы спрятаться. Диктор, который пытался запустить эту историю в эфир тут же прекратит свою работу, когда поймет, что говорит правду. Главный цензор, который заботится о своих собственных интересах, утаит эту историю.

Глок снова вернулся к своей личной шпионской системе. Снова и снова он пытался вызвать Холлоу.

— Только он один знает достаточно о вирусах, чтобы умилостивить их.

— Если ты найдешь его, он, вероятно, тут же тебя пристрелит, — сказал Дерек.

— Почему меня все так ненавидят? — взмолился Глок.

— Потому что ты сам превратил себя в то, что достойно ненависти, — ответил Дерек. — Ты нарушил закон…

— Я никогда не нарушал законов, — ответил Глок. — Я всегда действовал на законной основе. Мои адвокаты…

— Я говорю о законе баланса, законе компенсации, законе кармы. Этот закон говорит, что природа всегда все балансирует. У тебя слишком много денег. Ты нарушил баланс. Очень много бедных людей имеют очень мало денег. У тебя столько свободы, сколько тебе нужно. У многих бедных людей свободы хватает только для того, чтобы дышать. Ты похож на абсолютных монархов, которые были на этой планете. Твое слово — закон. Или оно было законом. И теперь больше не является законом.

Он мог видеть, что везде вокруг огромного здания полиция заблокировала все дороги. Район был опечатан.

Цвет лица Глока менялся от зеленого до серого.

— Я… я не думаю так, — он давился словами. — Я разорен, меня больше нет.

— Это то, о чем говорит закон баланса, — резко сказал ему Дерек.

— На Земле нет ни одной важной корпорации, которая не имела бы штаб-квартиры в этом здании, — сказал Глок.

— То, что происходит, сотрет мозги большинства компаний на Земле. После этого наступит хаос.

Дерек был согласен. Жирный мужчина говорил правду, которую он очень хорошо знал. Огромное здание было финансовым сердцем мира. Все финансовые механизмы управления пищей, водой, одеждой, медикаментами, транспортом, страховкой, добычей полезных ископаемых и производством находились здесь. Только самые примитивные районы на Земле, только джунгли, только пустыни могли не ощутить хаоса, который существовал здесь.

Люди могут продолжать охотиться, ловить рыбу и добывать себе пищу, чтобы остаться в живых. Люди могут объединяться в группы, чтобы забрать пищу у своих соседей или защитить свою собственную. Если они хотят выжить, им следует посмотреть на небо в поисках голубых огоньков, что означает появление вирусов.

— Мы должны найти Джозефа Коттера, — снова взмолился Глок.

Дерек раздумывал.

— Хорошо, мы пойдем к нему, если только он еще находится здесь, — ответил Дерек.

— Ты знаешь, где он находится?

— Да. Но прежде всего мы должны уйти из этого здания живыми. Затем нужно выбраться из города. Затем… — Дерек сделал паузу. — Сначала мы сделаем самое первое. Для того, чтобы выйти из этого здания сначала мы должны выйти из этой комнаты. Это означает, что ты должен показать мне секретный выход из этой комнаты.

— Что? — спросил Глок.

— Крыса такая как ты, всегда знает способ как выбраться из своей собственной ловушки, — ответил Дерек. — Поднимайся и покажи куда идти.

Он держал тростинку из пластмассы между своим большим и указательным пальцем.

Глок посмотрел на маленькую пластмассовую иглу — Ладно…

— Поднимайся и пойдем, — сказал Дерек.

Глок вперевалку пошел в северной стене. Он нажал на нее. Стена скользнула назад. Позади потайной двери был небольшой лифт.

— Мы можем добраться до подвала.

— Но для нас обоих здесь слишком мало места.

— Мы попытаемся сжаться в нем, — ответил Дерек.

Он подтолкнул Глока вперед себя. Лифт был построен для одного человека, но этим человеком был Глок. Жирного мужчину можно было сжать. И Дерек сделал это.

Они уже оба находились в лифте и Глок нажал кнопку. Лифт с огромной скоростью понес их вниз.

Когда Дженни Фарго наблюдала за Землей из космического корабля, ей казалось, что корабль стоит на месте, а планета удаляется от него. Она подумала, что это бессмысленно. Всю свою жизнь она чувствовала уверенность под собой. Теперь, когда планета удалялась от нее, уверенность тоже исчезала.

Ей казалось, что внутри ее тоже происходят какие-то психологические сдвиги. Но больше всего ей хотелось плакать. Когда она видела, что Земля удаляется дальше и дальше, это желание становилось все сильней и сильней. Ей казалось, что она была частью этой зеленой планеты, которая теперь проваливалась в космос, и что ее планету раздирают муки расставания. Планета теряла свою дочь. Поэтому было так грустно. Но это была скорее не грусть, а душевное расстройство, что дочка теряется. Ее тело, весь его химический состав, все ее мускулы и все ее нервы были созданы из минералов, которые она впитывала вместе с пищей, исходившей от Земли. Где-то глубоко внутри эти минералы сопротивлялись, чтобы их забирали из родного мира.

Именно это сопротивление было причиной ее желания плакать.

Джозеф Коттер, который был привязан к креслу возле нее рыдал как ребенок, рыдал без всякого стыда, рыдал по той же самой причине, что и она. А другой причиной было счастье.

— Это похоже на осуществление мечты! — все время повторял маленький человек, который был похож на бородатого придурка. — Я так сильно хотел улететь в космос, увидеть миры с неба, хотел почувствовать их у себя по ногами, хотел ощутить их запах, конечно, если там есть воздух, чтобы его понюхать. Каким-то образом Земля была и не была моим домом. Это была моя планета, я родился на ней, но где-то глубоко внутри себя я всегда чувствовал, что я принадлежу более чистому, более светлому и более прекрасному месту. Но я был на Земле и старался сделать ее более чистой, светлой и прекрасной, где я должен прожить, по крайней мере, немного.